Первая сессия ВСНП нового созыва подвела итоги предшествующего пятилетия и положила начало практической реализации выдвинутой ⅩⅥ съездом КПК долгосрочной программы развития страны. Сессия подтвердила неизменность курса на дальнейшее углубление реформ, рыночную ориентацию, активное включение Китая в процессы глобализации и регионализации. Наиболее значительными результатами сессии стали принятие проекта реформирования структуры Госсовета КНР, а также избрание новых органов государственной власти, продолжившее начатую на ⅩⅥ съезде КПК передачу властных полномочий от третьего поколения руководителей КНР к четвёртому.
Экономический рост и его финансовое обеспечение
Политика правительства Чжу Жунцзи за прошедшее пятилетие обеспечила устойчивый рост китайской экономики в условиях неблагоприятной мировой конъюнктуры. Целенаправленное, поступательное развитие рынка сочеталось с глубокими структурными реформами, создающими для него благоприятную среду. В 1997 и 1998 годах Китай не принял рекомендаций и предложений МВФ и Мирового банка, не пошёл на либерализацию цен, обвальную приватизацию и шоковую терапию. После азиатского финансового кризиса Китай не допустил девальвации юаня и инфляции. Был принят курс на расширение внутреннего спроса как главного стимула экономического роста. Одновременно продолжали увеличиваться масштабы внешней торговли и иностранных инвестиций. Упрочилось положение Китая в мире. Китай стал важным фактором мирового экономического развития. Настойчивые тринадцатилетние усилия китайского правительства завершились принятием Китая в ВТО.
Среднегодовой рост ВВП Китая за пятилетие составил 7,7 %. Прямые иностранные инвестиции достигли в 2002 г. 52,7 млрд долл. (4,26 % ВВП), объём внешней торговли — 600 млрд долл., профицит — 30 млрд долл. Эти достижения, высоко оценённые сессией, служат основой для устойчивого продолжения экономического роста.[1] По мнению некоторых китайских экономистов, признающих цикличность экономического развития Китая, страна миновала фазу спада темпов экономического роста и с 2002 г. вступила в фазу их ускорения, чему способствует и вступление Китая в ВТО.[2]
Вместе с тем в наследство новому руководству достаётся груз проблем, которые прежнему руководству не удалось решить или смягчить. Как сказал в заключительной речи на сессии ВСНП новый глава государства Ху Цзиньтао, очередная смена работников государственных структур берёт на себя огромную ответственность в условиях сложной и изменчивой международной обстановки и огромной тяжести задач внутреннего строительства. Новый премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао, выступая на пресс-конференции по завершении сессии, назвал пять проблем, вызывающих наибольшую озабоченность. Это, во-первых, запаздывающее развитие сельского хозяйства и медленный рост доходов крестьян, что стало сдерживать расширение внутреннего спроса. Во-вторых — трудности в функционировании части предприятий и создании системы современных предприятий. В-третьих — непрерывный рост безработицы, создающий чрезвычайно большое давление на системы социального обеспечения. В-четвёртых — неравномерное развитие города и деревни, восточных и западных районов, бедность значительной части населения. В-пятых, высокая нагрузка на бюджет, большой удельный вес плохих активов.
Для поддержания высоких темпов экономического роста были и остаются на обозримую перспективу такие рычаги правительственного курса, как стратегическое регулирование экономической структуры, увеличение экспорта, прежде всего путём его освобождения от налогообложения, и т. н. активная (фактически — экстенсивная) финансовая политика. Последняя призвана противостоять циклическому спаду экономики и поддерживать экономический рост путем опережающих инвестиций. Внутренние строительные займы, служащие главным инструментом, активной финансовой политики и обеспечивающие 1—2 % годового роста ВВП, были наиболее необходимы на старте. В условиях не преодолённых до конца негативных последствий азиатского финансового кризиса и дефляции они считались экстренным средством для компенсации недостаточного внутреннего спроса. Со временем, особенно по мере наступления сроков платежей по займам, их роль становилась менее однозначной. Временная мера всё более превращается в рутинную, от которой нелегко избавиться, особенно ввиду всё ещё недостаточной активизации внутреннего спроса.
В 2001 г. общая сумма облигаций, выпущенных государством, составила 510 млрд юаней. Вместе с сопутствующими банковскими кредитами объём инвестиций составил 2,4 трлн юаней, распределённых по 8600 объектам. В 2002 г. сумма государственных займов достигла 660 млрд юаней, а объём инвестиций — 2,8 трлн юаней.[3]
Приращение инвестиций в основные фонды темпами, опережающими темпы роста ВВП, ведёт к изменению баланса накопления и потребления в распределении национального дохода. В 50‑х и 60‑х годах прошлого века оптимальным считался удельный вес накопления в 25—28 %, при составлении 8‑го пятилетнего плана он был повышен до 30 %, в 1997 г. доля накопления достигла 33,5 %, но с принятием экстенсивной финансовой политики этот показатель стал возрастать беспрецедентными темпами: в 2002 г. он составил 42 %, а в 2003 г. должен достичь 45 %. Как полагают составители Доклада Академии общественных наук Китая, продолжение этой тенденции ведёт к нарушению сбалансированных пропорций в распределении национального дохода и может в долгосрочной перспективе нанести ущерб устойчивому макроэкономическому развитию.[4]
Быстрый рост государственных и негосударственных инвестиций в основные фонды закладывает предпосылки для последующего экономического развития страны. Вместе с тем он чреват и риском «перегрева» экономики в некоторых регионах и некоторых отраслях народного хозяйства, опасностью дальнейшего нарушения баланса между спросом и предложением, разрастанием инфляции и дефляции, растратой ресурсов и снижением качества роста.
Завышенная доля инвестиций уменьшает долю конечного потребления. Если начиная с 90‑х годов прошлого века её среднемировой уровень составляет около 80 %, то в Китае с 1990 по 2001 гг. она не достигала 60 %.[5] Недостаточный спрос ведёт к неполной загрузке производственных мощностей, снижению эффективности хозяйственной деятельности предприятий, росту безработицы.
Государственные инвестиции, осуществляемые за счёт внутренних займов, вместе с сопутствующими банковскими кредитами способствуют разрастанию государственной собственности, что в целом очень напоминает плановую экономику. Консервируется присущий этой экономике принцип ответственности государства за итоги хозяйственной деятельности находящихся под его началом предприятий. При этом речь идёт об ответственности именно центрального правительства, а не местных властей, ибо как раз центр, а не местные власти и тем более не предприятия служит главным инвестором и определяет — через соответствующие ведомства центрального правительства — объекты для инвестиций. Тем самым происходит откат от начатой уже реформы инвестиционного механизма в государственном секторе.
Государственные внутренние займы открывают новый канал для коррупции. К этому ведёт острейшая борьба, преимущественно закулисная, между местными властями и предприятиями за получение «наиболее жирного куска» при распределении инвестиций по конкретным объектам. Китайские исследователи свидетельствуют, что масштабы, которые приняла коррупционная конкуренция в этой области, беспрецедентна за весь период существования КНР.[6]
Обращение государства к использованию внутренних займов для инвестиций реставрирует органичное для плановой экономики единство государственной банковско-финансовой системы. С началом реформ это единство стало разрушаться. Центральный банк выполнял государственные функции по управлению финансовыми институтами, но другие государственные банки начали коммерциализироваться, появились первые акционерные банки. Сегодня и в этой сфере наметилось попятное движение. Банки выступают в качестве посредника между государством и рынком облигаций: они покупают у государства облигации, используя депозиты населения, а затем распространяют их на рынке. В условиях, когда банковское кредитование негосударственного сектора почти полностью исключено, банки вынуждены покупать государственные облигации либо кредитовать государственные предприятия.
Средства от строительных займов идут, прежде всего, на осуществление крупных инфраструктурных проектов: транспортных, ирригационных, энергетических, коммуникационных. Часть из них вступила в действие. Но эффективность других в полной мере проявится лишь в отдалённой перспективе, тогда как инвестиций для остро необходимой технической реконструкции действующих предприятий не хватает.
Одновременно растёт дефицит государственного бюджета, который приходится покрывать всё новыми заимствованиями. Величина дефицита в 2002 г. увеличилась по сравнению с 1997 г. в четыре раза, а его доля в ВВП — с 1,2 % в 1998 г. до 3 % в 2002 г., достигнув опасной, по международным меркам, черты. В 2003 г., по расчётам Мирового Банка, этот показатель ввиду дальнейшего относительного сокращения доходов достигнет 3,4 %.[7] Рост ВВП в среднем на 7—8 % за год поддерживается среднегодовым увеличением бюджетных расходов и бюджетного дефицита на 20 %. В 2003 г. предусматривается дальнейший рост дефицита. Выплаты по старым долгам съедают почти половину доходов, получаемых по новым займам.
Номинальный дефицит дополнительно отягощается «плохими активами» банков и скрытой задолженностью государства по социальному обеспечению. С их учетом, по подсчётам китайских экспертов, задолженность китайского государства достигает 70% объёма ВВП, что выше, чем в большинстве стран Азии и Европы и США.