Строго говоря, «Яблоко» — это некоммунистическая советская партия. Потому что в первую очередь она возникла и существовала как организация советской интеллигенции перестроечного толка, той, для которой золотым временем осознанно или неосознанно был и остается 1987 год: когда писать и читать можно было что угодно, зарплаты начали заметно повышаться, а цены еще оставались прежними и предельный дефицит 1990–1991 гг. еще не возник.
Она — продукт раскола того первичного протолиберального поля конца 90-х гг., представители которого, столкнувшись с нелепостями 1992 года, раскололись на тех, кому эксперименты Гайдара понравились и тех, кого они шокировали. То есть по базовому составу «Яблоко» скорее просоциалистическая (может быть — социал-демократическая), но, во всяком случае — вполне антикапиталистическая партия.
Но сам Явлинский, которому во многом партия обязана своим оформлением, в какой-то момент так напуган самой возможностью того, что его могут заподозрить в просоциалистичности, что всегда значительную часть своей внутрипартийной активности направлял на борьбу с просоциалистичностью, то есть всегда боролся против базовой стихийной идеологии собственной партии. Отсюда, в частности, конфликт с Игруновым. Отсюда — конфликт с Яшиным, который некогда был вполне последовательным его сторонником. Отсюда боязнь естественного для настоящих либералов союза с социалистами и коммунистами.
Всегда и во всех критических ситуациях Явлинский, артикулируя непримиримость по отношению к власти, удерживал партию в рамках лояльности проклинаемому олигархическому и авторитарному режиму.
Любой последовательный настоящий западный современный либерал, при выборе между коммунистами и авторитаристами и консерваторами идет на союз с левыми. Потому что главное для него — политическая свобода. Любой, по терминологии С. Шацкого, «протолиберал» (или псевдолиберал) в таком конфликте — за авторитаристов и консерваторов, потому что главное для него не свобода, а зоологический антиэгалитаризм и неприязнь к коммунистам и социалистам.
Либерал всегда за Альенде, протолиберал — всегда за Пиночета.
Отсюда Явлинский, который, в общем-то, по сущностным взглядам близок современным подлинным либералам (а может быть — и правым социал-демократам), так всегда боялся подозрения в социализме, что во всех критических столкновениях власти и оппозиции на деле становился на строну самых оголтелых рыночников.
В 1996 году он в последней фазе, когда вопрос стоял «кто кого», на деле отказался выступать против Ельцина, то есть практически — его поддержал.
В 1998 году он выдвинул кандидатуру Примакова — но не рискнул войти в состав его правительства.
В 1999 году он поддержал импичмент Ельцина — но ровно в той степени, чтобы тот не состоялся.
В начале 2000-х он клеймил наступающий авторитаризм — но поддержал все меры Путина по разгрому губернаторской фронды и установлению вертикали власти и ничего реального не сделал для противодействия разгрому оппозиционного телевидения.
В 2002 он (и вместе с ним «Яблоко») поддержал внутридумский переворот «Единой России», лишивший КП РФ контрольных позиций в руководстве парламента — и положил начало превращению последнего в штамповочный механизм для законопроектов власти.
Явлинский, исполненный элитной респектабельности и по-прежнему говорящий о своей оппозиционности, всегда ориентировался на то, чтобы просто дождаться: вот утомит власть своей политикой общество — и общество рано или поздно скажет: «А ведь есть такой молодой (условно) и талантливый экономист, давайте сделаем его президентом». А за это время коммуникации с властью будут налажены настолько, что та, со своей стороны, тоже скажет: «Ну, что делать? Пусть уж будет Явлинский, все-таки приличный человек, не то что эти радикалы», — и согласится отдать ему власть.
То есть, он хотел примерно того же, что и Зюганов: оставаясь в кругу элиты и доказывая ей свою умеренность и благоразумность, выстоять очередь, дождаться, когда тебе отдадут скипетр. Всегда клеймить власть, чтобы тебе верил народ, но никогда не ссориться с властью — чтобы она не стала с тобой бороться насмерть.
Явлинский — человек элиты, человек салона.
В какой-то момент он перестал понимать ожидания своих избирателей — хотя неизвестно, понимал ли их когда-либо или они просто случайно совпадали. Рейтинг стал падать, имидж потускнел, партия начала умирать, заодно устраивать внутрипартийные репрессии против тех, кто пытался ее как-то оживать. Жива сегодня его партия или и нет — сказать сложно. «В-себе» — то есть как некая группа лиц, собирающихся на свои собрания и живущая по своим правилам — жива. «Для-себя» — то есть как субъект политической жизни, в чем то участвующий, на что-то влияющий и обладающий реальной политической ролью — похоже, что умерла.
То же и с Явлинским-политиком — «в-себе» он жив, «для-себя» — похоже, что нет. Хотя в полной мере политиком он никогда не был: хотя бы потому, что никогда не мог понять, что политик и «правозащитник» — это разные специальности. Одного волнуют судьба страны — другого пиар и зарубежные гранты. Задача первого — работать, пусть подчас и ошибаясь, на свою страну. Задача второго — мешать этой работе. Первого оценивает народ своей страны — второго парламенты других стран.
«Третья сила». Против красных и против белых. С красным знаменем и с белыми офицерами во главе. Были когда-то такие. В большинстве своем принадлежали к партии эсеров.
Не имея минимальной общественной поддержки, с одной стороны на каждом шагу клеймить власть, объявляя ее коррумпированной, преступной, бесчестной — одновременно нижайше обращаться к ней, упрашивая объявить преступным некое событие, которое ей не нравится — зато нравится партиям, являющимся ее политическими конкурентами. То есть что она делает: публично клеймит существующую власть — но одновременно просит ее нанести политический и идеологический удар ее конкурентам.
Он давно уже не пытается завоевать поддержку избирателей — он пытается завоевать поддержку власти. Когда его первоначально допустили до сбора подписей на выборах президента РФ 2012 года — он осудил выход на «болото». Когда встал вопрос о достоверности собранных подписей — сам пошел на него, пытаясь власти грозить.
Он и его партия когда-то кричали о чуть ли не преступности «режима Ельцина», но, даже подписав требование об его импичменте, настойчиво уточнял в Кремле, сколько голосов в решающем голосовании нужно недодать, чтобы и принять участие в голосовании за отставку Ельцина — и сделать так, чтобы она не прошла. Зачем притворятся — именно он разделил голоса своей партии в Госдуме 1999 года так, чтобы с одной стороны она казалось бы и проголосовала за импичмент — а с другой — для импичмента голосов не хватило бы.
Созданная им партия была чуть ли не единственной партией, выступившей в 1999 и 2000 году против борьбы с терроризмом в Чечне, по сути дела пытаясь оказать поддержку силам международного терроризма, развернувшего агрессию против России.
Это, кстати, возвращает к вопросу о том, как эта партия вела бы себя, очутившись на оккупированной фашистами территории.
Потому что уже в последние годы один из наиболее известных ее членов и руководителей Алексей Мельников публично выступал с требованиями реабилитировать генерала Власова и признать его подлинным патриотом и героем России. Тогда руководство партии выступило с осуждением его позиции, но, с одной стороны, когда увидело, что эта позиция вызывает волну возмущения в обществе, с другой — Мельников так и не был исключен из партии, то есть последняя считает возможным пребывание в своих рядах лиц, публично оправдывающих предательство и сотрудничество с Гитлером, то есть, откровенный фашизм.
Сегодня его партия, которую он формально уже не возглавляет, но которой по-прежнему руководит, имеет тесные связи с представителями «Народно-трудового союза» — организации, созданной белоэмигрантами еще в 30-е годы и активно сотрудничавшей с гитлеровским фашизмом, а в послевоенный период ведшей шпионскую деятельность на территории СССР, оказывая помощь иностранным разведкам. Чего, собственно, НТС и не скрывает.
Именно воспитанником и выходцем из рядов «Яблока» является и Навальный.
Еще раз: он и его партия первоначально воспринимались в первую очередь как честные и порядочные люди. Но время идет.
В декабре 2011 года «Яблоко» в очередной раз проиграло выборы в парламент, объявив это итогом фальсификации. Но сам Явлинский возглавил фракцию в Заксобрании Северной столицы.
Последним ярким событием его политической жизни было 18 марта 2012. В этот день «Болото», к которому он примкнул, проводило свой очередной «митинг протеста» по итогам выборов, на которые его не допустили. Пока выборы не состоялись — он грозно предрекал власти катастрофу и революцию. Но когда они прошли — и с тем результатом, с каким они прошли — он вместо митинга «с приступом стенокардии» лег на неделю в больницу…
Неплохой в общем-то человек. Только во всем и всегда — «Наполовину».
Сегодня он и его партия обвиняют Россию во вмешательстве во внутренние дела Украины. Когда их спрашивают, поддерживают ли они утвердившийся там нацистский режим — смущаются и говорят, что не поддерживают. Но против борьбы с ним протестуют.
Директор свалки
Прохоров молодец. Оценив реально свою политическую значимость, как и реальную значимость своей виртуальной партии, он решил не тратить время и силы на безнадежную борьбу за кресло мэра Москвы и не стал в ней участвовать.
Единственно, не понятно, зачем для обоснования вполне разумного решения и признания своего политического несуществования, равно как и того простого факта, что основная масса избирателей столицы никогда не проголосует ни за миллиардера, ни за героя Куршавеля, ни за автора социал-дарвинистских поправок в Трудовой Кодекс — зачем для признания этого простого факта нужно было прибегать к воспоминанию о сдаче в 1812 году Москвы