В коммуне села Галициновка Селидовской МТС УССР выявлена и пресечена попытка «спровоцировать колхозников на а/с выступление». По свидетельству политотдела, завхоз коммуны Малик «злостно извращал речь т. Сталина на съезде колхозников», пытаясь «спровоцировать разбор колхозного стада», убеждая коммунарок, что, согласно установкам вождя, коммуна обязана снабдить коровой каждого ее члена. В результате под нажимом женщин-коммунарок правление коммуны было вынуждено приступить к раздаче обобществленных коров. Вмешательство политотдела остановило ее, а завхоз Малик был арестован и отдан под суд[161].
В колхозе «Интернационал» Лопатинской МТС Нижне-Волжского края, по донесению заместителя начальника политотдела, ликвидированная «к.-р. кулацкая группа» организовала «саботаж засыпки семян», призвав к нему всех колхозников[162].
Неоднократно в донесениях политотделов, относящихся к периоду посевной 1933 г., указывалось на факты массовых отравлений колхозников в поле ядами и некачественной пищей, которые квалифицировались как «вредительство». Например, в колхозе им. Чубаря Красноградской МТС УССР произошел случай «умышленного отравления колхозников», когда яд был всыпан в пищу на завтраке и в обед вместе с солью. В результате 37 колхозников отравилось. Было установлено, что виновными в отравлении являются кладовщик, кухарка и подводчик. Последний похитил 2 кг мышьяка во время его перевозки в колхоз из Краснограда[163].
В докладной записке заместителя председателя ОГПУ Агранова о работе заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ за третью декаду марта 1933 г. отмечалось, что за третью декаду марта 1933 г. по инициативе политотделов за «вредительство в ходе сева» арестовано 929 чел. Из них 365 чел. – за «умышленную порчу тракторов в поле», «вредительский засев», «истребление конского тягла»; 466 чел. – за хищения, главным образом посевматериала, горючего и тракторных частей; 84 чел. – за «организацию к.-р. саботажа в ходе сева»; 9 чел. – за террор; 5 чел. – за «перегибы и извращения»[164].
Особенностью посевной кампании 1933 г. было использование на вспашке коров по причине массовой гибели рабочих лошадей в результате коллективизации. Причем лошади гибли от истощения и некачественного ухода и в данный период, о чем политотделы регулярно информировали вышестоящие организации в своих донесениях[165].
К этому же приводило и массовое использование на посевной коров. Например, к середине апреля 1933 г. в колхозах Самарской МТС Константиновского района СКК за короткий срок «по причине хищнической эксплуатации» из 634 коров, находившихся на пахоте, 112 выбыло из строя. По сообщению политотдела МТС в колхозе имени 12-й годовщины Октября «умышленным прижиганием вымени корове» «бывшим белым» был спровоцирован разбор из колхозного стада колхозницами 12 коров[166].
Еще одной особенностью посевной 1933 г. был так называемый «сверхранний сев», то есть в более ранние, чем обычно, сроки вспашка посевов и заделка семян. На практике его проведение столкнулось с большими трудностями, о чем политотделы сразу же стали сообщать в центральные органы. Так, в широких размерах повсеместно наблюдалась мелкая вспашка, уменьшение норм высева, несвоевременное боронование[167].
Весенние полевые работы должны были пройти более успешно, чем в предыдущие годы, благодаря акценту на колхозные бригады и созданные там партийные ячейки из активистов, которые местные райкомы партии обязаны были опекать и оперативно решать все их проблемы. Контроль за деятельностью производственных бригад и участием в посевной районных партийных организаций стал важнейшей задачей политотделов МТС. Прежде всего, они контролировали трудовую дисциплину в колхозных полевых бригадах, обобщали в своих донесениях типичные факты ее нарушений и наиболее опасные тенденции, влиявшие на выполнение плана посевной. Также политотдельцы взаимодействовали с местными партийными работниками по конкретным вопросам посевной кампании.
В сообщениях заместителей начальников политотделов по ОГПУ на эту тему отмечалось, что в колхозах МТС на начальном этапе посевной политотделы выявили факты игнорирования работы в бригадах, самовольных отлучек из бригад, прямых отказов от работы со стороны прикрепленных к ним работников райкомов партии и других местных активистов («комсомольцы и партийцы участия в полевых работах не принимают»)[168]. Также многочисленными были случаи невыхода на работу колхозников и целых бригад, как правило, по причине отсутствия или неналаженности общественного питания[169].
Из информационных материалов политотделов МТС следует, что их работники фиксировали все случаи «перегибов» на местах по отношению к колхозникам и единоличникам во время посевной кампании и инициировали наказание виновных. Например, к ответственности был привлечен председатель Тарасского сельсовета Ставропольского района СКК, который, напившись пьяным, заехал в прикрепленную бригаду единоличников и избил троих из них кнутом за невыполнение производственного плана, выкрикивая: «Перестреляю, гады»[170].
В то же время были и обратные случаи, когда руководство колхозов и бригадиры «саботировали» полевые работы: под разными предлогами не обеспечивали выезд в поле бригад, их снабжение общественным питанием и т. д.
В ходе посевной 1933 г. политотделы сразу же зафиксировали проблему нежелания единоличников полностью засевать свои земли по причине мобилизации их тягла на колхозные работы. Также они всячески отлынивали от участия в этих работах[171]. При этом, как правило, конфликты возникали по причине действий местных чиновников, стремившихся всячески обязать их выполнять установленные планы засева индивидуальных участков. В результате в ряде случаев единоличники вообще отказывались от своих земельных участков или соглашались засевать их не полностью в зависимости от получения от государства семенной ссуды[172]. Из донесений политотделов МТС следует, что ОГПУ решительно пресекало попытки единоличников сорвать сев. Только в Западно-Сибирском крае, в 14 районах было арестовано 948 единоличников, «злостно саботировавших сев»[173].
В ряде районов во время посевной кампании 1933 г. политотделы фиксировали среди отдельных групп единоличников, как правило, недавно вышедших из колхоза, «повстанческие настроения», ожидания скорого распада колхозов, срыва посевной, возвращения им лошадей и другого колхозного имущества. Инициаторы подобных действий арестовывались[174].
Как видно из донесений политотделов МТС, в период весенней посевной кампании 1933 г. были установлены многочисленные факты неверного планирования районными земельными органами объемов полевых работ. В 1932 г. издержки планирования стали важнейшей причиной срыва уборочной кампании и выполнения плана хлебозаготовок. Теперь же благодаря контролю политотделов этого удалось избежать. Например, в Мяксинском районе СКК ОГПУ ликвидировало «к.-р. группу в составе четырех агроработников из аппарата райземотдела», которая дала сведения о 4000 га целинных земель, которые следовало распахать в 1933 г. На практике их оказалось на 2500 га меньше. Точно так же в Петриневском районе СКК «аналогичная группировка из агроработников» запроектировала такие севообороты, что выполнение составленных на их основе планов подъема целины предусматривало распашку площади земель, втрое превосходящих контрольную цифру посевных работ всего района[175].
Активные действия по наведению порядка в ходе посевной кампании 1933 г. политотделы осуществляли в закрепленных за ними совхозах. Они проверяли их финансовое состояние и сигнализировали наверх о фактах бесхозяйственности по причине действий их руководителей. Например, в Петриневском районе СКК было установлено тяжелое финансовое положение совхоза «Красная Горка». Из-за задолженности отделению Госбанка в нем три месяца не выплачивалась заработная плата рабочим[176].
Отдельной темой в работе политотделов МТС и совхозов в ходе посевной 1933 г. было обеспечение колхозов и совхозов семенами. Они внимательно следили за ходом их доставки в хозяйства, хранением и распределением, решительно вскрывали все недостатки и проблемы и сообщали о них в вышестоящие инстанции.
Так, например, в совхозах Уралмаслотреста были выявлены факты несоответствия по документам имеющегося в наличии овса и картофеля. Из-за этого они не получали зерновой ссуды на посевные работы, поскольку по отчетности в ней не нуждались, в действительности же зерна не было. Более того, было установлено, что в Оханском коопхозе «сгноили 12 т семенного картофеля»[177]. Все виновные были арестованы[178].
Политотделы установили причины трудностей с доставкой зерна в хозяйства весной 1933 г. Это был дефицит тягловой силы из-за гибели скота в результате коллективизации, а также недостатки в использовании имеющегося в районах автотранспорта. Например, в Бродокалмакском районе Уральской области лошади при перевозке семян от истощения падали на дороге. По причине отсутствия и истощенности лошадей многие совхозы физически не могли перевезти семена в колхозы. Этого не позволяли и простои с автотранспортом, десятки машин стояли неисправными из-за отсутствия запчастей. Политотделы выясняли причины такой ситуации, и оказывалось, что в большинстве случаев все объяснялось нерасторопностью и халатностью конкретных должностных лиц, отвечающих за уход за скотом и ремонт автотехники. Так, в Челябинском коопхозе не были заключены договора на ремонт, купленные запчасти не подходили по размерам. Все виновные были арестованы