В целом посевная кампания 1933 г. прошла успешно, запланированные площади посевов в колхозах были засеяны. Таким образом, была заложена основа нового урожая. Заслуга политотделов МТС в достижении этой цели несомненна.
§ 3. Уборка урожая и хлебопоставки
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, успешное проведение посевной кампании заложило основу для получения в 1933 г. лучшего, чем в предшествующем году, урожая. А самое главное, требовалось не допустить ошибок уборочной кампании и хлебозаготовок 1932 г., приведших к трагедии и глубокому кризису сельского хозяйства СССР.
Следует отметить, что особенностью уборочной и хлебозаготовительной кампаний 1933 г., в отличие от предшествующих, стал природно-климатический фактор. В этом смысле они были похожи на 1931 г., когда сильнейшая засуха внесла существенные коррективы в хлебозаготовки и повлияла на их исход. В 1933 г. многие зернопроизводящие районы СССР так же, как и в 1931 г., поразила сильнейшая засуха. По своей интенсивности она не уступала крайне засушливым 1921 и 1946 гг., вызвавшим гибель огромных площадей посевов зерновых культур во многих основных зерновых регионах страны. В этих условиях требовалась предельная концентрация сил, чтобы свести к минимуму издержки погоды и не допустить больших потерь зерна при уборке.
О деятельности политотделов МТС по сопровождению уборочной и хлебозаготовительных кампаний 1933 г. дают представление информационные материалы ОГПУ, составленные по донесениям заместителей начальников политотделов по ОГПУ, а также сами многочисленные спецсообщения и донесения начальников политотделов.
Среди них особый интерес представляют справки и сообщения заместителя председателя ОГПУ Г. Е. Прокофьева о ходе уборочной кампании и хлебосдачи, направленные Сталину, Молотову, Кагановичу в августе 1933 г.
Как и в период посевной, основное внимание в этих донесениях уделялось наиболее острым проблемам, возникающим по мере ускорения темпов уборки урожая и государственных заготовок хлеба. В справке ОГПУ, представленной руководству страны 15 августа 1933 г., Прокофьев, опираясь на донесения заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ, констатировал неудовлетворительный ход уборочной кампании и хлебосдачи «по ряду МТС». В ней же он назвал основные причины, «тормозящие проведение этих кампаний», которые были характерны для всех регионов страны:
«1) плохо составленные планы уборочной, приводящие зачастую к неправильной расстановке уборочных машин и сдерживающие темпы хлебосдачи;
2) большое количество руководителей уборочной, дающих взаимоисключающие распоряжения, создающие условия для обезлички и безответственности руководителей колхозов и бригадиров; уборкой руководят: секретарь РИК, председатель РИКа, зам. зав. отделом, начальник политотдела МТС и его заместитель, заведующие участками и участковые агрономы, уполномоченный РПК и т. д., что приводит к дерганию колхозов, обезличке, при которой председатели колхозов, бригадиры, зав. участками, агрономы не могут отвечать за уборку;
3) большое количество невыходов на работу колхозников, главным образом из-за плохой организации питания, и большие простои машин из-за недоброкачественного их ремонта, отдельных вредительских актов к.-р. элементов и перебойного снабжения горючим и смазочными материалами;
4) значительный разрыв между косовицей и обмолотом, приводящий к большим потерям и задержке хлебосдачи;
5) неправильная зачастую практика авансирования колхозников, выражающаяся в применении уравнительного принципа в одних случаях и в выдаче большего или меньшего зерна, чем это предусмотрено законом, в других случаях;
6) отсутствие в ряде МТС и колхозов социалистических форм труда – социалистического соревнования и ударничества, что вызывается плохой организацией труда, неприкреплением отдельных бригад и звеньев к определенным участкам, уравниловкой в питании и авансах и т. д.»[180].
В целом в документах политотделов главными негативными факторами уборки называлось «отсутствие правильной организации труда и недостаточное использование машин»[181].
Так, в ходе уборочной неожиданно возникла проблема неэффективного использования комбайнов и даже противодействия их применению со стороны ряда руководителей колхозов. Например, по сообщению политотдела Компаниевской МТС Одесской области УССР, председатель колхоза им. Косиора Мазуренко заявил в МТС: «Берите свои комбайны с тракторами и девайте куда хотите. Они мне не нужны, так как от них один убыток». В колхозе «Незаможник» «сильное сопротивление» применению комбайнов на уборке урожая оказал полевод Потапенко, «в прошлом активный петлюровец». Он добился «компрометации комбайнов», направив их на засоренные участки поля, края которых не были обкошены. В результате вместе с половой в отходы ушло много зерна, а половина гектара пшеницы была «измята» комбайном. В колхозе им. Якира председатель колхоза Шаповалов «умышленно не организовал подвозку воды и питания комбайнеров, что вызвало простои комбайнов». Все «инициаторы недопуска к работе комбайнов» были привлечены к ответственности[182].
Донесения политотделов МТС свидетельствуют, что для скептицизма руководства колхозов по отношению к комбайнам и их отторжению были серьезные основания. Главное из них – это низкое качество проводимых комбайнами уборочных работ, связанных с их техническим состоянием и обслуживанием, а также с состоянием посевов, подлежащих уборке[183].
Например, в Красноармейской МТС Северо-Кавказского края произведенной заместителем начальника политотдела МТС по ОГПУ проверкой имеющихся в наличии комбайнов было установлено, что во время уборки из 20 комбайнов 18 давали потери до трех центнеров с гектара убранного ячменя. Причины таких огромных потерь были охарактеризованы в донесении следующим образом: «…слишком густой ячмень, частичная засоренность посева, слабость кадров комбайнеров, отсутствие в МТС специалиста по комбайнам и, что является главным, – конструктивные недостатки комбайна „Коммунар“. Эти недостатки выражаются в том, что он имеет слишком малую площадь решет, куда с барабана поступает зерно после обмолота, вследствие чего часть зерна, поступившего на решета вместе с половой, не успевая провеяться, сбрасывается с решет вместе с половой в отход. По информации зам. начальника политотдела, дирекция и политотдел МТС и зампредкрайисполкома т. Ивницкий решили использовать комбайн только в стационарном положении как молотилку»[184].
С проблемой некачественного ремонта тракторов советская деревня столкнулась и в ходе уборочной кампании 1933 г. Дефицит запчастей, горючих и смазочных материалов нередко буквально парализовывал работу техники на колхозных полях[185]. Так, во второй половине августа 1933 г. в Тункинской МТС Восточно-Сибирского края из-за отсутствия горючих и смазочных материалов тракторный парк полностью прекратил работу[186].
Политотделы установили, что в 1933 г., спустя несколько лет с начала коллективизации, в колхозах и многих МТС фактически не умели правильно организовать работу сельскохозяйственных машин. Например, в Горняцкой МТС Северо-Кавказского края в процессе обмолота выявилась «полная растерянность колхозов в части организации труда». За молотилкой не закрепили постоянный состав работников, а выделялись лишь те колхозники, которые оставались «свободными» от работ по косовице. Причем их меняли ежедневно. В колхозе им. Ленина на шестисильной молотилке в общей сложности успели «поработать» около 40 человек, и почти половина из них «ничего не делала». В колхозе им. Сталина во 2-й бригаде на одну молотилку прислали для работы около 80 человек. При этом до каждой молотилки не была доведена норма обмолота, что привело к «самотеку в работе обмолоточных бригад»[187].
В Камышеватской МТС в ходе уборочной кампании пущенные в работу десять сноповязалок не вязали снопы, поскольку работники МТС не могли освоить их работу. Почти всегда неудачно сцеплялись локомобили и молотилки: к шестисильной молотилке давали четырехсильный локомобиль, который не мог ее вытянуть[188].
Аналогичные факты в зоне деятельности этой МТС наблюдались в эксплуатации тракторов. Дирекция МТС в целях быстрейшего поднятия паров и подготовки почвы к осеннему севу распорядилась вспахать тракторами площадь между разбросанными на полях необмолоченными копицами пшеницы. В результате к ним оказалось невозможно проехать для сбора и отправки на молотилки[189].
В Батайской МТС на 3-м участке по указанию заведующего участком Черненко и агронома Бычка все косилки были пущены в одну борозду. В итоге во время остановки одной из работающих косилок были вынуждены останавливаться и остальные. При этом перед заездом косилок не были произведены предварительные прокосы косами, вследствие чего лошади и машины обмолачивали и сваливали на землю большое число колосьев, значительно увеличивая потери урожая[190]. В восьми колхозах Богдановской МТС Средне-Волжского края и колхозах Ичкинской МТС Крымской АССР из-за неаккуратной очистки зерноуловителей на лобогрейках также происходили значительные потери зерна[191].
Политотделы выявляли и расследовали все факты так называемого «вредительства молотилок» и других сельскохозяйственных машин, их поломок и вывода из строя. Из документов ОГПУ, основанных на донесениях заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ, следует, что данные факты имели распространение в ходе уборки урожая 1933 г. во всех регионах страны. Так, в колхозе им. Ворошилова Софиевской МТС Днепропетровской области УССР в бригаде № 5 в поданный на молотилку сноп был заложен кол. В колхозе «Перемога» того же района в молотилке обнаружили железный лом, а в колхозе «Новая Громада» – молот, исковеркавший ее. «Вредители» молотилок были установлены и отданы под суд