Это было сделано в специальном сообщении Секретно-политического отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, подготовленном в начале августа 1934 г.
В нем сообщалось: «За последнее время в ряде районов и областей Союза отмечаются факты массовых исключений колхозников из колхозов. Исключению в основном подвергаются колхозники из близких нам соцпрослоек – бывшие бедняки и середняки. Формальным мотивом исключений в большинстве случаев является „рвачи“, „лодыри“, „самовольный уход в отходничество“ и т. д. В отдельных колхозах массовое исключение проводилось под видом чистки колхозов от социально-чуждого элемента. Так, в колхозе „Путь к социализму“ Камышинского района Сталинградского края исключено из колхоза 380 человек. Исключение проводилось на собрании, на котором присутствовало только 60 чел. Массовое исключение санкционировано начальником политотдела Востриковым»[484].
Работники политотделов нередко превышали законные рамки своих полномочий в обращении с колхозниками, нарушавшими производственную дисциплину. В ряде случаев за это они несли наказание, вплоть до увольнения и отдачи под суд. На эту тему характерен следующий пример из сводки донесений заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ от 19 сентября 1934 г. Заместитель начальника политотдела Дзюньковской МТС Киевской области УССР Ярон, проверяя состояние охраны в колхозе «Добробут», застав сторожа спящим, «набросил на его голову рядно и стал душить». То же самое он проделал с уснувшим около молотилки весовщиком[485].
Если в части исключений из колхозов за нарушения трудовой дисциплины колхозников и методов их принуждения к «добросовестному труду» были налицо несомненные «перегибы» в работе политотделов, то в вопросах контроля за соблюдением установленных правил уборки урожая и его сдачи государству, на наш взгляд, ситуация в 1934 г. была иной. Политотделы очень эффективно контролировали этот процесс и устраняли возникающие при этом нарушения со стороны руководства колхозов. Иллюстрацией к сказанному является спецсообщение УНКВД по Сталинградскому краю № 155412 о ходе хлебосдачи колхозами от 20 августа 1934 г.
Так, например, политотдел Кураевской МТС установил факт «саботажа» в колхозе имени Киквидзе, где председатель дал распоряжении молотить в первую очередь «сгребок», а «хороший хлеб» потом. При этом за двое суток молотьбы государству не было сдано ни одного килограмма[486]. Председатель колхоза «Красный пахарь» попытался сдать на ссыпном пункте «засоренный хлеб», а председатель колхоза имени Калинина – вывезти хлеб прямо из-под молотилки в колхозные амбары «под видом влажного», в то время как проверкой было установлено, что «зерно было вполне пригодно для сдачи государству». В колхозах Кураевской МТС политотделы пресекли деятельность руководителей колхоза «Тракторострой», которые «систематически пьянствовали» и «издевались над колхозниками, занимаясь рукоприкладством и не выплачивая им заработанные деньги за 1933 г.[487]
В данном контексте следует особо подчеркнуть, что изученный комплекс разнообразных и многочисленных источников дает основание скорректировать утвердившееся в историографии мнение об исключительно негативных последствиях репрессивной деятельности политотделов в отношении руководства колхозов и его актива. Во многих случаях жесткие меры в их отношении были вполне уместны и оправданы. Вот лишь несколько примеров на эту тему из сводки донесений заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ от 19 сентября 1934 г., направленной Сталину, Кагановичу, Жданову и Молотову:
«Фастовская МТС Киевской области [из донесения заместителя начальника политотдела по ОГПУ Устинова].
Председатель правления колхоза им. Якира Шпитальник грубо обращается с колхозниками. Мерами физического воздействия побуждает колхозников выходить на работу. Так, насильно вывел на работу несовершеннолетнюю Савенко. Порвал на ней платье. В другом случае Шпитальник пытался стащить с воза не пожелавшую остаться в поле для ночной работы 17-летнюю девушку, бросил на землю принадлежащую ей корзину с посудой, посуда разбилась».
«Азово-Черноморский край. Буденновская МТС [из донесения заместителя начальника политотдела по ОГПУ Сивоволова].
…За невыход на работу по болезни колхознице Константиновой и ее мужу было отказано в выдаче натуравансов (Константинова была освобождена от работы в этот день врачом и имела справку от него). В политотделе МТС поставлен вопрос о снятии Ковалевского с работы председателя правления».
«Татария. Тетюшская МТС [из донесения заместителя начальника политотдела по ОГПУ Джанилева].
Председатель правления колхоза „Большевик“, член ВКП(б) Качайкин издевательски относится к колхозникам. Когда колхозники обращаются к Качайкину за помощью, он кричит на них: „Всех заморю голодом!“. Безобразно относится к местным школьным работникам, в ответ на их здоровую критику Качайкин называет их „кулаками“ и т. п. Качайкин систематически пьянствует. Во время одной из пьянок избил счетовода сельсовета Сивелькина за помещение о нем заметки в стенгазете. Понуждал к сожительству колхозницу Карпову, просившую правление колхоза оказать ей продовольственную помощь, и обещал ей за это два пуда муки».
«Воронежская область. Никифоровская МТС [из донесения заместителя начальника политотдела по ОГПУ Ряховского].
Председатель М.-Суренского сельсовета Купцов и его заместитель Гуров, будучи пьяными, стреляли в колхозников, везших на ссыппункт хлеб. Председатель Пулькинского сельсовета Гребенников и секретарь сельсовета Десятов отдали приказ почтовому отделению ни одной посылки без их ведома не выдавать. Присваивают себе часть продуктов и вещей из посылок. За взятки раздают луга»[488].
В ходе уборки урожая 1934 г. важнейшей задачей политотделов МТС был контроль за распределением доходов в колхозах. В начале августа заместители начальников политотделов МТС по ОГПУ по заданию вышестоящих органов провели в колхозах Северо-Кавказского края проверку порядка начисления, расходования и учета трудодней, в результате которой были установлены «серьезные недочеты». Выяснилось, что в большинстве колхозов края учет выполненных колхозниками работ в поле производился «на глаз», «на веру», часто «заочно», без всякой проверки со стороны бригадира их количества и качества. Также было установлено, что одна и та же работа в разных колхозах и даже в одном колхозе оценивалась по-разному: «за более легкие по затрате количества физического труда и менее квалифицированные работы» устанавливалась «более высокая оплата, чем за более тяжелую и квалифицированную работу». В ряде мест нормы выработки устанавливались низкие, а колхозники вырабатывали в день по 3–5 трудодней, а в других, наоборот, нормы были чрезвычайно велики, а начисление трудодней за их выполнение было заниженным. Обо всех конкретных нарушениях в проверенных колхозах заместители начальников политотделов МТС по ОГПУ доложили в краевой комитет партии, который, в свою очередь, направил на места специальных работников «для выправления» вскрытых ими «недочетов»[489].
В 1934 г. заместители начальников политотделов МТС по ОГПУ оперативно отреагировали на факт поразившей ряд зерновых районов страны засухи в период посевной и уборочной кампаний. Поскольку они работали непосредственно на селе, в колхозах, им стало ясно, что пониженный урожай не позволит увеличить оплату колхозникам трудодней, а также сорвет засыпку семян в колхозные амбары для будущей посевной. Также было видно, что не будет выполнен план и по натуроплате колхозам МТС за произведенные работы. И, наконец, самое главное, возникла угроза невыполнения колхозами их «первой заповеди» – обязательных государственных хлебопоставок. При этом в своих донесениях заместители начальников политотделов МТС по ОГПУ не только вскрыли проблему, но и нашли ее виновников в лице районных комиссий по определению урожайности, которые намеренно завысили ее. Результатом этого и стали завышенные планы хлебопоставок, негативно сказавшиеся на размерах оплаты трудодней в колхозах неурожайных районов.
Данное заключение иллюстрируется на примере проведенного в конце августа – начале сентября 1934 г. ОГПУ и политотделами выборочного обследования состояния 108 колхозов с пониженной урожайностью в зоне деятельности 17 МТС Азово-Черноморского края. На основании донесений заместителей начальников политотделов по ОГПУ, работающих в данных МТС, была составлена сводка, в которой была суммирована информация о «размерах оплаты трудодней в неурожайных районах Азово-Черноморского края». В сводке сообщалось:
«…Из 108 колхозов 50 не имеют колосовых для оплаты колхозникам трудодней, в 19 колхозах за трудодень выплачивают по 1 кг, в 18 колхозах – по 2, в 12 – по 3 и в 9 колхозах – свыше 3 кг. Основные причины создавшегося положения: 1) значительное преувеличение урожайности районными комиссиями; 2) поздние сроки сева и частичная гибель урожая от засухи; 3) большие потери урожая при уборке. По отдельным МТС и колхозам положение чрезвычайно тяжелое. По колхозам Н.-Деревянковской, Староминской, Кугейской, М.-Кирсановской, Неклиновской МТС не хватает зерна на засыпку семенных фондов (озимого и ярового) и на фураж скоту…
Особенно неблагополучно с оплатой за трудодни по всем колхозам Н.-Деревянковской МТС. Комиссия по определению урожайности, не осмотрев всех площадей (осмотр был произведен только около дороги), установила урожайность: по яровой пшенице – 4 ц при сборе 2 ц с га; по ячменю – 6 ц с га, тогда как фактический сбор составляет 3 ц…
…Передовой колхоз „Красное знамя“ – зоны деятельности Ст