«Аварии тракторов.
В ряде тракторных отрядов М.-Сердобинской МТС трактористами не соблюдаются технические правила ухода за трактором, имеет место неподчинение руководителям отрядов и старшему техническому персоналу. Трактористы самовольно разбирают и собирают трактора, перебрасывают их с одной работы на другую без ведома бригадиров, при ненормальной работе тракторов не стремятся к немедленному устранению имеющихся дефектов, что приводит к авариям и выводу из строя тракторов… Трактористы 8-й тракторной бригады Терентьев и Кочетов, работающие в колхозе „Знамя коммуны“ [Аткарского района], зная о том, что в тракторе нет воды, продолжали на нем работать, в результате трактор испортился и вышел из строя. Ведется расследование».
«Невыход на работу.
В колхозе „Просвет“ [Аткарского района] имел место массовый невыход колхозников на работу под видом болезни малярией. После проверки врачом 50 семей оказалось 8 семей, симулировавших болезнь, все эти лица привлечены к работе…
В связи с невыходом на молотьбу части колхозников колхоза „Красный курган“ [Ртищевской МТС Балашовского района] председатель колхоза Сысоев, член ВКП(б), вместо борьбы за труддисциплину и выходы колхозников нанял две артели единоличников в количестве 60 чел. для участия в молотьбе колхозного хлеба. Среди хорошо работающих колхозников имеют место высказывания: „Наняли единоличников, а нас совсем забыли. Нашим хлебом единоличников кормят, да еще по 3 кг на трудодень дают“»[492].
Документы политотделов МТС убедительно свидетельствуют, что в период уборочной кампании 1934 г. политотделы решительно боролись с хищениями хлеба в колхозах. Это было одно из основных направлений их работы в данный период, как и в предыдущие. Наряду с приведенными выше данными спецсводок о масштабах этой работы политотделов и ее результатах дает представление спецсправка СПО ГУГБ НКВД СССР от 7 октября 1934 г. В ней сообщалось: «За последнее время заместителями начальников политотделов МТС вскрыт ряд к.-р. кулацких групп, организованно занимавшихся хищением колхозного и государственного хлеба. Организаторами хищений являлся главным образом социально-чуждый элемент, пробравшийся на должность кладовщиков, весовщиков и возчиков. Самым распространенным методом хищений являлись: сговор возчиков с кладовщиками и весовщиками, составление фиктивных квитанций о сдаче хлеба»[493]. Далее в спецсправке приводились конкретные примеры деятельности ликвидированных ОГПУ с участием заместителей начальников политотделов МТС по «чекистской работе» «контрреволюционных хищнических групп». Вот некоторые, наиболее типичные из них:
«Азово-Черноморский край. Кагальницкая МТС.
В сентябре с. г. заместителем начальника политотдела вскрыта и ликвидирована группа в 22 чел., систематически производившая хищения хлеба из Кагальницкого ссыпного пункта. Организаторами хищений являлись приемщики хлеба… Эти лица, договариваясь с единоличниками, за взятки выдавали им фиктивные квитанции на сданное ими якобы зерно в счет выполнения госпоставок, причем зерно ими совершенно не сдавалось или же сдавалось в меньшем количестве, чем указывалось в квитанциях».
«СВК. Безенчукская МТС.
В колхозе им. Политотдела ликвидирована хищническая группа из 8 чел. (бригадиры, кладовщики). С целью хищения хлеба кладовщик Саянин подделывал документы о приемке хлеба. Следствием установлено, что таким порядком группой расхищено около 100 ц зерна и муки».
«Курмансайская МТС.
В казацко-нацменовском колхозе „9 января“ в конце сентября с. г. вскрыта и ликвидирована к.-р. кулацкая хищническая группа. Большинство участников группы проникли на руководящую работу в колхозе. Группу возглавил кулак Конорбаев Сарсенгалей, который пробрался в колхоз и работал на молотилке. В состав группы входили председатель колхоза… весовщик колхоза… сторож по охране колхозного хлеба на токах… Основной формой хищения хлеба являлось скрытие фактического обмолота путем снижения урожайности и умышленного запутывания учета хлеба. Так, член группы Кужамбетов показал, что во время молотьбы, когда один из представителей политотдела предложил производить взвешивание намолоченного хлеба, весовщик Сеймухамедов, уполномоченный Сарсенгалеев и другие договорились на току с целью хищения хлеба вести двойной учет обмолота, т. е. фактический и заниженный, и разницу делить между собой. По делу осуждено 10 чел. Кулак Конорбаев приговорен к расстрелу. Бывший председатель колхоза Бикбулатов и сторож Кужамбетов – к 10 годам изоляции каждый».
«СКК. Егорлыкская МТС.
В станице Ново-Троицкой Ново-Александровского района ликвидирована к.-р. хищническая группа, которая организованно занималась хищением хлеба из глубинных ссыпных пунктов. В группе участвовало 13 чел. (из них 9 чел. – приемщики, весовщики и сторожа). Похищенный хлеб делился между участниками группы, затем продавался по спекулятивным ценам. Группа продавала единоличникам квитанции на якобы сданную ими пшеницу. Арестовано 10 чел.».
«Челябинская область. Бродокалмакская МТС.
На складе Заготзерна и в колхозе „Красный пахарь“ группа в 25 чел. единоличников и колхозников организованно расхищала хлеб. Ею похищено со склада Заготзерна 39 пуд. пшеницы. Во время весенне-посевной кампании группа расхитила 7 ц и 28 кг семенной пшеницы колхоза „Красный пахарь“, в связи с чем 7 га земли остались незасеянными. Перед началом уборочной кампании и обмолота было расхищено на току ржи 80 пуд. и через кладовщика склада колхоза – 206 пуд. Всего похищено государственного и колхозного хлеба – 430 пуд., в чем все обвиняемые виновными себя признали».
«Воронежская область. Вейделевская МТС.
В колхозе „Прогресс“ группа колхозников в количестве 15 чел. организованно расхищала зерно, зарывала его в ямы, а затем делила между собой. За два приема группа похитила с тока и во время перевозки на ссыпной пункт 33 мешка зерна. Организаторами хищения были бригадир Бондаренко, весовщики Денисенко, Ващенко и другие»[494].
Очень ценной в донесениях заместителей начальников политотделов МТС по работе ОГПУ является информация о настроениях колхозников в период уборочной и хлебозаготовительных кампаний 1934 г., особенно учитывая горький опыт голода 1932–1933 гг. На эту тему имеется спецсводка УНКВД по Саратовскому краю № 14 от 22 октября 1934 г. В ней следующим образом охарактеризованы эти настроения:
«В колхозе „Память Ленина“ (М.-Сердобинский район) распространяются тенденции за выход из колхоза и неорганизованный выезд в города и совхозы. Бригадир 2-й бригады Антонов (кандидат ВКП(б)) во время молотьбы среди колхозников говорил: „День и ночь в поле, а хлеба не дают, о деньгах колхозники и думать перестали. От этой жизни, наверно, не избавишься. Хлеб домолачиваем, а получили на трудодень только по 500 грамм, есть нечего. Придется все бросить и удрать“…
Колхозник Аверин заявляет: „Я ухожу из колхоза в совхоз. Думаю с собой звать других колхозников. В колхозе весь хлеб государство заберет, колхозникам ничего не останется“…
Колхоз „Передовой крестьянин“ (Самойловский район). Колхозник Шаров среди колхозников говорил: „Колхоз мне не нужен. Работать не буду, поскольку весь хлеб вывозят государству. Колхозников нынешний год будут морить без хлеба. Аванс дадут – на этом и остановятся. Я из колхоза выпишусь“.
Бывший инспектор по качеству Анисимов говорил: „Вывезут весь хлеб из колхоза, останется одна березка“…
В колхозе с. Синодское (Воскресенский район) на току во время молотьбы пшеницы колхозник Шамонин в присутствии колхозников бригады по вопросу распределения доходов в колхозе сказал: „Вам нужно языки вытянуть на затылок, чтобы вы зря не болтали, что колхозники получат много хлеба. Вот мы что будем есть“, показывая при этом горсть отходов. Поддерживая его, колхозник Юдахин заявил: „В колхозе жить никак нельзя, работаем ни за что, хлеба – и то досыта нет, хлеб весь вывозят, а колхозникам опять придется есть колючку и суррогат“»[495].
Таким образом, и в 1934 г. в период уборки урожая и хлебозаготовок колхозники испытывали страх перед угрозой голода. И для этого были все основания, поскольку на заработанные трудодни во многих колхозах после выполнения государственных планов хлебосдачи фактически не осталось хлеба для выплаты на трудодни. Политотделы оперативно сообщали об этом в вышестоящие органы, чтобы не допустить развала колхозов. При этом они указывали на объективные причины сложившейся ситуации, чтобы их просьбы о помощи были поняты и поддержаны.
Об этой стороне деятельности политотделов в ходе уборочной и хлебозаготовительной кампаний 1934 г. можно судить по сводкам донесений заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ, посвященных продовольственным затруднениям в колхозе в ноябре-декабре 1934 г.:
«Донецкая область. Мангушская МТС [из сообщения заместителя начальника политотдела МТС по ОГПУ Еращенко].
В тяжелом положении очутились колхозы им. ОГПУ и им. Сталина. В артели им. ОГПУ за трудодни колхозники получили по 800 г. Уже с середины ноября некоторые колхозники не имели совершенно хлеба, особенно вдовы с большим количеством детей.
В артели им. Сталина на трудодень получили по 1,2 кг. В этой артели также имеются голодающие. Начальник политотдела МТС разрешил из колхозного фонда выдать по два пуда проса на семью. В артели им. ОГПУ фонда для оказания помощи голодающим не имеется».
«Одесская область. Владимирская МТС [из спецсообщения заместителя начальника политотдела МТС по ОГПУ Тацке].