Санни вновь оглядел толпу. Женщины поспешно уводили детей. Никто не произнес ни слова. Просто никто не отводил от него взгляда. Тут он сообразил, что у него расстегнута ширинка, и он быстро ее застегнул. И покраснел. Штаны спереди оказались мокрыми. Он повернулся и пошел мимо эстрады, а толпа расступилась, давая ему дорогу. Он был смущен. Наверное, он не заметил, как облился виски. Дома он обо всем поразмыслит.
Когда Том Мадтер склонился над окровавленной жертвой, Билли наблюдал за тем, как Санни то шел быстрым шагом, то переходил на бег, но мысли его витали далеко от ярмарочного пространства. Он перенесся в лондонский «паб», в день Победы, где он слушал, как пехотный капитан рассказывал ему военную историю, самую скверную из услышанных им военных историй.
Глава 23
Холмс положил телефонную трубку. И до Билли дошло, что впервые он видит банкира по-настоящему рассерженным.
— Это последний, — проговорил Холмс. — Так что завтра в двенадцать дня состоится заседание совета в полном составе.
— Как вы полагаете, есть ли шанс, что они его поддержат? — спросил Билли.
— Они его поддержат только через мой труп, — заявил Холмс, и Билли понял, что, кажется, Санни Баттсу пришел конец.
Холмс встал и налил выпить Билли и Патриции. Они пришли как раз тогда, когда он кончал обзванивать членов совета.
Холмс снова сел.
— Мне удалось убедить менеджера городка развлечений выдвинуть, в случае необходимости, обвинения в физическом нападении, сопровождавшемся словесными оскорблениями, хотя поначалу он и побаивался. Он рассказал мне, что Санни занимался вымогательством, беря деньги за то, чтобы не закрывали это сомнительное шоу для мужчин. И если совет проявит сдержанность в вопросе увольнения Санни, я выложу эту жалобу на стол, и тогда посмотрим, что будет. А пока что, с учетом возможного снятия Баттса с поста, я запросил у губернатора людей из полицейского резерва штата, которые поработают тут, пока мы будем подбирать замену.
— Полагаю, что теперь неважно, какое решение примет большое жюри, — высказала Патриция.
— Еще как важно! — возразил Билли. — Баттса необходимо отправить в тюрьму, а то и в психическую лечебницу.
Холмс удивился.
— Вы полагаете, что он психически ненормален?
— А этим вечером он вел себя, как психически нормальный? Этот человек — угроза цивилизованному обществу. Он должен быть изолирован.
Холмс, вопреки обыкновению, хлебнул залпом чуть ли не полстакана «бурбона».
— Билли, я обязан извиниться перед вами.
— А за что?
— В том, что все это зашло так далеко, виноват я. С самого начала у меня было множество «против» в связи с назначением Баттса, и я обязан был высказать все, как есть.
— Но откуда вы могли знать, к чему это приведет?
— Конечно, не мог, но я должен был понять, что слухи об избиениях в тюрьме соответствуют действительности, и немедленно принимать меры. Если бы я действовал сразу, Маршалл Паркер был бы жив.
Билли покачал головой.
— Нет, сэр, вам не в чем себя винить.
Ведь Билли, в первую очередь, не находил оправданий самому себе. Если бы он быстрее сообразил, с кем имеет дело, если бы сразу взял на себя ответственность… Ну, придется всю жизнь носить этот груз на сердце; он обязан найти способ искупить свои трагические просчеты.
Санни опоздал на работу. Оттого, что он вчера напился до чертиков и все еще пребывал в состоянии похмелья, Чарли пришлось перерабатывать лишнее два часа. Странно, что Чарли не позвонил и не попросил побыстрее его сменить…
Чарли, однако, в участке не оказалось. Когда Санни зашел в служебное помещение, его встретил человек в форме сержанта патрульной службы штата, сидевший за столом Чарли.
— Вы начальник полиции Баттс? — осведомился он, протягивая руку. — Доброе утро. Меня зовут Дэйв Баркер, я служу на посту в Лагрейндже. Мой командир направил меня сюда для оказания помощи, зная, что у вас не хватает сотрудников. Я сменил находившегося на дежурстве Уорда. Надеюсь, что поступил правильно.
— Ага, конечно, г-м-м, Дэйв. — Он пошел к себе в кабинет. И, уже взявшись за ручку двери, сказал: — Если я кому-то нужен, я здесь.
— Минутку, начальник.
— Да?
— Тут ваш мистер Холмс полчаса назад просил передать вам сообщение. Ровно в двенадцать тридцать без опоздания вы должны быть на заседании городского совета. И еще он настаивает на том, чтобы вы прибыли к этому времени в кабинет управляющего городским хозяйством и ждали там вызова. — Произнося это, патрульный старательно отводил глаза, а закончив, снова уткнулся в газету.
Санни так и окаменел. Наконец, он пришел в себя и выговорил:
— Ага, о'кей.
Зашел в кабинет и затворил за собой дверь.
А в Гринвилле Берт Хилл объявил о начале слушания большим жюри дела Санни Баттса и Чарли Уорда. Первым свидетелем была Энни Паркер.
— Энни Паркер, вы являетесь вдовой Маршалла Паркера?
— Да, сэр.
— Чем ваш муж зарабатывал на жизнь?
— У него была мастерская. Он был автомеханик.
— Собственный бизнес, не так ли?
— Да, сэр.
— Откуда он взял деньги, чтобы начать дело?
— Значительную часть составило сэкономленное армейское жалование, а остальные он взял взаймы в банке у мистера Холмса.
— Значит, Маршалл служил в армии?
— Да, сэр. И награжден медалями. Самая большая награда — Серебряная звезда. За Италию.
Прежде чем продолжить допрос свидетельницы, Хилл помолчал, чтобы до членов большого жюри дошел смысл ее предыдущих ответов.
Санни почти час сидел за столом, тупо уставившись в пространство. Надо что-то придумать, надо сообразить, как из всего этого выпутаться. Но голова отказывалась работать. Тогда он выудил из ящика стола бутылку и пару раз как следует приложился к ней.
— Мистер Фаулер, каков ваш род занятий?
— У меня в Делано магазин готовой одежды и обуви и галантерейных товаров. На Главной улице.
— Были ли вы знакомы с Маршаллом Паркером?
— Да, сэр, он был моим постоянным покупателем, хорошим клиентом, оплачивал счет регулярно и в срок. Аккуратнее, чем многие из белых.
Среди членов большого жюри послышался глухой ропот. Берт Хилл пожалел, что Фаулер высказался подобным образом, и перешел к следующему вопросу:
— Заходил ли Маршалл Паркер неделю назад в субботу в ваш магазин?
— Да, сэр, заходил. Он и его жена.
— Пахло ли от Маршалла Паркера спиртным?
— Нет, сэр, не пахло. Он был так же трезв, как и я.
— Как бы вы описали его настроение?
— Настроение у него было по-настоящему хорошим. Он заявил, что у него была самая удачная неделя с момента открытия собственного дела, и он хотел бы купить жене новое платье.
Сидевшая где-то в уголке Энни Паркер расплакалась. В первый раз после смерти Маршалла она плакала на людях.
Санни бегал по кабинету из угла в угол, как зверь в клетке. И лихорадочно размышлял. Ему надо было кого-то арестовать, причем этот арест должен сразу вызвать к нему уважение со стороны членов городского совета. Но кого? Задержания за превышение скорости на этот раз не сработают. Может быть, забрать портье из отеля, незаконно торгующего спиртным? Не годится. Вдобавок, наверняка половина членов совета пользуется его услугами. Нет, надо раскрыть что-то по-настоящему крупное, значительное. Тут в служебном помещении зазвонил телефон. Сержант патрульной службы просунул голову в дверь.
Санни схватил трубку.
— Начальник полиции Баттс слушает!
— Эй, Санни, это Тэнк из Тэлбота. Я сейчас в Атланте.
Санни не сразу сообразил, в чем дело. Ах, да, Тэнк звонит из канцелярии полиции штата.
— Ага, Тэнк, привет, как дела?
— Неплохо. Послушай, припоминаешь дела пропавших без вести, по которым ты мне звонил некоторое время назад?
Санни выпрямился в кресле.
— Ага, само собой, а что? Есть что-нибудь новенькое?
— Нет, по старым ничего, но есть кое-что свежее. Похоже, двинулся в твою сторону.
— Ну?
— Утром получишь бюллетень, но я хотел предупредить заранее.
— Спасибо тебе, Тэнк, большое. — Санни на всякий случай стал шарить по почте. Бюллетень уже пришел!
Но тут Тэнк стал читать данные по своему экземпляру.
— Имя: Харви Чарлз Мик. Возраст: семнадцать лет. Пять футов, восемь дюймов; сто тридцать пять фунтов; светлые волосы; зеленые глаза; шрамы и особые приметы отсутствуют. Похоже на всех прочих, точно?
— А как же, Тэнк! Что еще?
— Он из Чаттануги; родные думают, что он направляется во Флориду.
— Значит, обязательно должен проехать здесь.
— Еще как обязательно! А теперь слушай. Это в бюллетень попасть не успело. В пятницу вечером он звонил домой, и папаша попросил телефониста проверить, откуда. Оказалось, из Ньюнэма.
— Сорок миль к северу отсюда.
— Точно, а раз он ехал на попутных во Флориду, то должен был выйти на сорок первое шоссе и следовать в южном направлении. Другой дороги нет. Значит, миновать ваш город он не мог.
— Звучит здорово, Тэнк. Еще что?
— Это все.
— О'кей. Проверю и позвоню, если что-нибудь обнаружу.
Санни повесил трубку. Руки у него дрожали. В уме он тотчас же стал перебирать содержимое папки в нижнем ящике стола. Пропавшие без вести мальчики. Пометки, кольцом окружающие на карте город Делано. Нервозность Фокси, когда он неожиданно появился у него на участке. Тут он вспомнил субботнее утро. Кто-то за горой садился к Фокси в грузовик. Он старался вспомнить. Был ли пассажир светловолосым? Был. Был!
Он быстро спрятал бюллетень в стопке прочих бумаг и ринулся к двери. Оптимизм переполнял его с ног до головы. Еще не настанет вечер, а он уже опять станет ходить в героях. Как раз то, что надо. Его и пальцем никто не посмеет тронуть. Он пронесся через дежурное помещение, перепугав сержанта Баркера.
— Как освобожусь, приеду! — бросил Санни через плечо.
На стоянке он задержался у машины, но передумал и направился к мотоциклу. Тот завелся с первого раза, и Санни с рычанием понесся в гору, в направлении Широкой горы, переключая с визгом на ходу передачи.