Мы подошли к вопросу об оружии. Мистер Фарадей сообщил суду через своего адвоката, что некоторое время тому назад у него был револьвер того же калибра, что и у послужившего орудием убийства. Револьвер мистера Фарадея хранился вместе с его армейской формой с незапертом чемодане в той же самой мансарде, где полиция обнаружила веревку для открывания окна. Полиция попыталась найти этот револьвер и не смогла. Я хочу привлечь ваше внимание к тому, что мистер Фарадей сделал это признание добровольно. Чемодан не запирался. Он был доступен для любого жителя дома, и кроме того, человек, который взял револьвер, мог быть уверен, что оружия никто не хватится в ближайшие месяцы, а то и годы.
Орудие убийства не было найдено. Инспектор Оатс сообщил вам, в каких масштабах полицией проводился поиск, так и не увенчавшийся успехом. Ни один из револьверов — потому что у нас нет доказательств, что это был один и тот же револьвер — не был обнаружен.
Леди и джентльмены, настал момент, когда вы должны вынести свой вердикт. Но перед тем, как вы удалитесь на совещание, я должен напомнить вам, что вы присутствуете не в уголовном суде. Мы собрались здесь лишь для того, чтобы решить, каким образом этот несчастный человек встретил свою смерть. Таким образом, ваша задача — только установить причину смерти. Если вы считаете, что он был убит, вы должны об этом заявить. Если вы сочтете, что имеющихся улик недостаточно, чтобы решить, каким образом, или от чьей руки умер этот человек, вы должны об этом заявить. Но если вы решите, что представленные улики ясно указывают на какого-то мужчину или какую-то женщину, виновных в этом жестоком, и насколько нам известно, немотивированном злодеянии, ваш долг назвать это лицо. Леди и джентльмены, уважаемые господа присяжные, вы можете удалиться для обсуждения вашего решения.
Присяжные совещались всего двадцать минут, после чего был объявлен вердикт о том, что «смерть Эндрю Сили произошла в результате умышленного убийства, которое было совершено неизвестным лицом или неизвестными лицами».
19Под сенью черного крыла
Коронер вышел, и присяжные, объявившие свой вердикт, удалились вслед за ним. Невозмутимые служители выпроваживали зрителей через выход для публики, но основные действующие лица остались стоять посреди немного душного помещения. Их должны были выпустить через боковую дверь, где их дожидалась машина Кемпиона. Автомобиль Фарадеев был поставлен у главного входа, чтобы толпа зевак, всегда собирающаяся на улице в подобных случаях, напрасно подкарауливала жертв своего ненасытного любопытства.
Разрумянившегося дядю Вильяма, который пребывал в слегка приподнятом настроении, все еще поздравляли родственники и знакомые. Но вдруг Джойс и Кемпион, разговаривавшие с Маркусом, одновременно увидели багровое лицо кузена Джорджа, который смотрел на них поверх голов других зрителей, медленно двигавшихся к выходу. Фред Шеферд, служащий из строительной фирмы на Грей-стрит горячо пожимал руку дяди Вильяма, и пожилой человек пытался выразить ему свою благодарность, избегая излишней фамильярности. Вдруг он тоже заметил своего кузена. Широко раскрыв маленькие голубые глазки и надув щеки, он внезапно отошел от удивленного мистера Шеферда, и начал прокладывать путь к Маркусу.
Дознание оказалось долгим и нелегким испытанием для всей семьи Фарадей, в особенности, для дяди Вильяма, который, безусловно, был объектом наиболее пристального внимания со стороны коронера. Теперь все это было позади. Хотя тайна так и не была раскрыта, все почувствовали, что напряжение последних недель несколько спало. Еще за минуту до появления кузена Джорджа эту группу людей объединяло испытываемое ими облегчение. Даже у инспектора, казалось, отлегло от сердца. Он помирился с Кемпиоиом на второй день слушания и теперь направился к нему, но заметил испуганное лицо Джойс Проследив за направлением ее взгляда, он тоже разглядел широкое красное лицо и маленькие черные глазки Джорджа Мейкписа Фарадея.
Этот человек на мгновение встретился взглядом с инспектором, а потом резко повернулся и растворился в толпе.
Инспектор бросился за ним, но на его пути оказались стулья и скамьи, и к тому моменту, когда он выскочил на улицу, освещенную лучами заходящего солнца, преследуемый им человек исчез точно так же, как он исчез в прошлую их встречу в Томб-Ярде. Расстроенный неудачей, инспектор отказался от дальнейшего преследования и вернулся, чтобы присоединиться к остальным.
Члены семейства Фарадей стояли у бокового входа, собираясь усесться в старую машину Кемпиона. Кемпион отделился от них и подошел к инспектору.
— Послушайте, — сказал он, — вы видели этого малого?
— Видел, — с горечью ответил инспектор. — Но он опять оказался слишком шустрым для меня. Я хотел бы поговорить с этим типом — и я это сделаю. Если он еще в городе, мы довольно быстро его отышем.
Кемпион кивнул, но ничего не сказал в ответ, и инспектор снова заговорил огорченным тоном.
— Дознание ничего не дало, как вам известно, — сказал он. — К черному списку не раскрытых полииией дел прибавится еще одно дело, если мы не добьемся результата. Плохо, очень плохо.
Он говорил тихо, хотя никто не мог их слышать.
V инспектора был мрачный и удрученный вид, и Кемпион пожалел бы его, если бы его не одолевали свои собственные заботы.
— Что они собираются делать дальше? — спросил инспектор, кивая в сторону троих людей, стоявших у машины.
— Миссис Фарадей велела лам всем приехать к ужину, — сказал Кемпион. — Мисс Блаунт возвращается сегодня вечером, хотя я очень не советую ей этого делать. А как насчет вас? Вы собираетесь уехать?
— А вы? — спросил Стаиислаус.
Молодой человек устало покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я еще подожду. Честно говоря, я боюсь. V меня такое чувство, что самая главная часть этой истории еще не началась и может начаться в любой момент. — Он замолчал и бросил вопросительный взгляд на своего друга из-под стекол очков.
Немного ворчливо инспектор ответил Кемпиону на его вопрос:
— Сегодня вечером я не уеду, — сказал он. — И если вы нападете на какой-либо след, ради Бога, дайте мне об этом знать. Никаких действий у меня за спиной — с предварительными намеками или без.
— Ладно, — ответил Кемпион. — А вы расскажете мне о своем разговоре с кузеном Джорджем, если вам удастся с ним поговорить.
Оатс нахмурился.
— От этого разговора я многого не жду, — сказал он со вздохом. — Дохлое, совершенно дохлое дело! Мне было это ясно с самого начала, после того, как я заметил это совпадение. Я не суеверный человек, но нельзя не обратить внимание на некоторые странные вещи, повторяющиеся снова и снова. Если мне удастся справиться с этим делом, я напишу на папке с материалами его название, «Божья кара», и запру эту папку в яшик стола. — Он резко умолк, встревоженный выражением, мелькнувшим на лице его друга. — Что случилось? — спросил он.
— Я тоже побаиваюсь некоторых примет, — ответил Кемпион. — Скажите, когда я смогу с вами увидеться? Завтра, надеюсь?
— Я буду здесь, — ответил инспектор. — Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о своей необычной гипотезе. Что вас все-таки беспокоит?
Ответ Кемпиона был совершенно неожиданным.
— Послушайте, Станислаус, какое наказание бывает за поджог?
Инспектор не ответил, и Кемпион отвернулся. Он выглядел утомленным и расстроенным. Инспектор взял его за плечи и повернул лицом к себе.
— Что у вас на уме? — снова спросил он.
Кемпион вздохнул.
— Я не знаю, убедительно ли я говорю, — проговорил он, — но мне было бы приятнее везти всех этих людей на машине в Ист-Лейн субботним вечером, чем возвращаться с ними в этот дом. Я жду уже пять дней, но чувствую, что если чему-то суждено произойти, это произойдет сегодня ночью.
— Не понимаю я вас, — довольно сердито сказал инспектор. — Но если вы ждете еще одного подобного нападения, то вы ошибаетесь. Кем бы ни был виновник случившегося, он теперь будет выжидать месяцев шесть или около того, попомните мои слова.
— Нас ждет что-то такое, чего вы и представить себе не можете, — возразил ему Кемпион. — Увидимся завтра. — И он направился к машине, возле которой его нетерпеливо ожидали остальные.
Маркус и дядя Вильям уселись сзади. Они оба устали, оба были встревожены. Джойс, с яркими пятнами румянца на щеках, села впереди, рядом с Кемпионом. Они медленно ехали по городу. За день до того состоялось официальное открытие университета, и город начал оживать. Молодые люди в немыслимых автомобилях заполнили улицы, появилось множество велосипедов, и потрепанные студенческие мантии попадались на глаза повсюду. Когда они свернули на широкую Трампингтон-роуд, Джойс вздохнула с облегчением.
— Как я рада, что все это закончилось, — сказала она. — Вы видели его — я имею в виду кузена Джорджа? Боюсь, что он будет в доме, когда мы туда приедем. На него это очень похоже — именно в такое время попытаться выклянчить денег у тети Каролины. Он должен появиться, как вы думаете?
Взгляд, брошенный на нее Кемпионом, выразил сомнение.
— Бог с ним, кузеном Джорджем. Послушайте, вам не кажется что вы поступаете не совсем мудро, возвращаясь домой так быстро? Почему бы вам не задержаться у Энн еще на денек-другой?
Девушка покачала головой.
— Нет, я теперь чувствую себя гораздо лучше, — сказала она. — И мне больше не хочется обременять Энн. Она и так держалась молодцом, развлекала и терпела меня целую неделю. Кроме того, я уже отправила назад свои вещи. Я останусь сегодня в «Сократес Клоуз».
Она увидела, что он очень расстроен ее ответом, и поспешно начала оправдываться.
— Я отсутствовала пять дней, — сказала она. — Я ведь сразу же уехала, по первому вашему требованию, но ничего не случилось, правда? Кроме того, если кузен Джордж появится в доме, я смогу помочь тете Каролине, а ведь ей, бедняжке, нужна какая-то поддержка.
Кемпион не ответил, и они молча продолжали свой путь до самых ворот «Сократес Клоуз».