— Я старший инспектор уголовного розыска Кемпион из Скотланд-Ярда, — отчеканил Кемпион. — Я занимаюсь здесь расследованием убийства Эндрю Сили, которое произошло на мосту через Гранту в воскресенье 30 марта. И у меня есть причины думать, что ты именно тот человек, который мне нужен. Но я могу дать тебе шанс, хотя твой сообщник уже арестован. Он уже все рассказал, и если твои показания не совпадут с его показаниями тютелька в тютельку, то ты окажешься за решеткой, не успев моргнуть глазом.
Мужчина, молча выслушавший его монолог и, очевидно, понявший только половину сказанного, шумно перевел дыхание.
— Вы меня должны предупредить, — недоверчиво заметил он.
— Предупредить? — повторил за ним Кемпион подчеркнуто пренебрежительным тоном. — Мы, люди из Скотланд-Ярда, не обязаны вести себя, как простые сержанты. Ты расскажешь все, что тебе известно, и немедленно. Слышал о третьей степени устрашения?
— У меня есть друг, — обиженно ответил мужчина, — настоящий джентльмен, который все знает о таких вещах. Он говорит, что третью степень больше не разрешается применять. И я могу пригласить адвоката, если захочу.
— Твой друг Джордж Фарадей уже сидит под замком, — вполне правдоподобно сообщил Кемпион. — И посадили его за ложные показания. Ну, что, приятель, хочешь получить еще?
Угрожающий тон молодого человека, а также факт его знакомства с Джорджом Фарадеем, оказали нужное действие на старого бродягу, и он беспокойно заерзал.
— Хочешь, чтобы тебя еще раз взгрели? — повторил молодой человек, игнорируя мощное телосложение мужчины.
— Нет, — ответил незнакомец. — Но я еще ничего не сказал, понятно?
Кемпион заглянул в хозяйственную книгу для записи стирок, которую младший Кристмас держал на полке возле раковины.
— Сейчас посмотрим твое имя, оно тут записано, — сказал он. — Адрес отсутствует. Кличка — Старый Шмель.
— Это не кличка, — ответил бродяга, попавшийся в ловушку. — Это, знаете ли, вроде дружеского прозвища. Я Томас Беверидж, я зарегистрирован в работном доме в Уэрли, в Кенте, и за мной ничего не числится.
— Нам все известно, — произнес Кемпион, своей волею приняв мистера Кристмаса-младшего на службу в Полицию Его Величества. — Ну, а теперь, прежде, чем отвести тебя в полицейский участок, я хочу выслушать твои показания. Вы с Джорджем Мейкписом Фарадеем, показания которого у нас уже имеются, обвиняетесь в умышленном убийстве Эндрю Сили. Вы его застрелили, потом связали и бросили тело в реку Гранта. Что ты можешь мне на это ответить?
Поведение Кемпиона, а также ужасное и необоснованное обвинение, так неожиданно выдвинутое против него, окончательно сломили дух мистера Бевериджа.
— Не было этого! — возмущенно воскликнул он. — Эй, вы что-то неправильно поняли. Джордж вам этого не говорил.
— Полиция делает свои собственные выводы, — важно заметил Кемпион. — Ты сам заговоришь, или мне нужно выбить из тебя признание?
— Угостите меня чашкой кофе, — неожиданно ответил мистер Беверидж. — Вы со мной грубо обращались — вот. И еще верните мои башмаки. Я их оставил у калитки — не хотел никого беспокоить. По-моему, это справедливо, так?
— Подайте-ка мне вон тот кусок велосипедной покрышки, — сказал Кемпион младшему Кристмасу.
— Эй! — торопливо запротестовал мистер Беверидж, — подождите минутку. Подождите минутку, я ведь не говорил, что ничего не скажу.
Кемпион изобразил милостивый жест, и младший Кристмас, который оказался способным помощником, остановился на полпути и вернулся к столу.
Мистер Беверидж простер свои огромные и грязные руки и заявил:
— Я ничего не знаю, и мне нужны мои башмаки. И вообще, в то воскресенье я был в Норвиче.
— Что? — презрительно спросил Кемпион. — Не трать понапрасну мое время, мой милый. — Он наклонился над столом, и впился взглядом в свою жертву. — Ты осмеливаешься мне это говорить, явившись сегодня ночью в сад в шляпе, которая принадлежала убитому?
Это окончательно сломило мистера Бевериджа. Он сдался.
— Я его не убивал, — сказал он. — Мы с Джорджем и к оружию-то притронулись только потом, это факт.
Кемпион вздохнул с облегчением и снова заглянул к книгу для записи стирок.
— Я полагаю, ты понимаешь, — проговорил он холодным тоном, — что сказал или слишком много, или слишком мало?
Крупный человек, усаженный в маленькое деревянное кресло, вздрогнул и прикрыл глаза грязными веками.
— Ладно, — произнес он. — Я все скажу. Но это сделал не я — упаси Господь — это сделали не мы с Джорджем.
22Настало утро
Поставив кувшин с горячей водой на умывальник и аккуратно прикрыв его полотенцем, Элис подошла к окну, подняла жалюзи и встала в ногах кровати, на которой спал Маркус Фезерстоун. Через какое-то время, потребовавшееся Маркусу для того, чтобы окончательно проснуться и снова погрузиться в свои печальные думы, она объявила:
— Мистера Кемпиона нет в его комнате, сэр. Его постель не тронута. Я решила, что лучше сказать об этом вам, а не мистеру Вильяму. И еще. Старый Кристмас, кучер миссис Фарадей, зашел в кухню, как раз перед тем, как мне подняться наверх, и сказал, что его сын, должно быть, встал ночью, оделся и ушел, потому что его нигде нет.
Маркус, одетый в просторную пижаму экзотической расцветки, принадлежащую дяде Вильяму, уселся на кровать и стал обдумывать ситуацию.
— Кемпион исчез? — спросил он. — Минутку, я надену халат и пойду с вами.
Нырнув в немыслимо пестрый халат, который был еще одним доказательством гостеприимства дядя Вильяма, он направился вслед за женщиной через холл, а потом по коридору в комнату Кемпиона. Видимо, никто больше об этом не знал. В комнатах Джорджа и Вильяма было тихо, и, если не считать веселых звуков, доносившихся из кухни, дом все еще был погружен в сон.
Элис вошла в комнату Кемпиона. Комната была прибрана. На полке для вещей лежала дорожная сумка Кемпиона, на огромное кресло был брошен халат, и за исключением того, что нижние створки окна были широко распахнуты и постель не смята, в комнате не было ничего необычного.
Маркус сонно огляделся по сторонам.
— Как странно, — заметил он. — Ну, Элис, я полагаю, он знает, что делает. А как поживает Джордж Фарадей? Вы к нему уже заходили?
— Нет, сэр. Дверь была заперта. Я постучала, но он не услышал. Я думаю, что он будет долго спать — после вчерашнего, сэр.
— Весьма вероятно, — хмуро согласился Маркус. — Подождите-ка. По-моему, ключ у меня в кармане. Мы с мистером Кемпионом заперли его в комнате вчера вечером. Знаете что, вы приготовьте ему хорошую дозу ворчестерского опохмелителя, а я схожу за ключом.
— О, не беспокойтесь, сэр. Все ключи на этом этаже подходят ко всем дверям. Я приготовлю ему то, что обычно пил мистер Эндрю.
— Я вас подожду здесь, — сказал Маркус. — Хочу получше осмотреть комнату.
Женщина направилась по коридору к лестнице для прислуги, а он выглянул из окна. Маркус терпеть не мог загадок, и его возмущало исчезновение Кемпиона, обставленное, с его точки зрения, по-театральному. В конце концов, неужели Кемпион не мог предупредить, что уезжает? С другой стороны, Маркус был рад. Теперь он сам мог разбудить этого мерзкого Джорджа. Любой мужчина чувствует себя паршиво наутро после такой ночи, а Маркус был достаточно молод, чтобы насладиться несчастным видом кузена Джорджа, страдающего от похмелья, а также, возможно, и приложить некоторую силу для его пробуждения.
Когда Элис вернулась с подносом, на котором стоял стакан с коричневой жидкостью неаппетитного вида, он взял у нее стакан и, вытащив ключ из двери Кемпиона, вставил его в замок комнаты Джорджа. Потом он постучал в дверь и прислушался. Из комнаты никто не отозвался, и он постучал снова. Не получив ответа и на этот раз, он с некоторым чувством удовлетворения повернул ключ в замке и вошел в комнату в сопровождении Элис.
Его ослепил желтый свет электрической лампы, что только усилило его раздражение. Он протянул руку, и повернул выключатель, но уже в следующее мгновение обернулся на сдавленный крик Элис, охваченной ужасом при виде зрелища, представшего ее глазам.
В комнате был жуткий беспорядок. На полу вперемешку валялись книги, одежда, постельные принадлежности. И посреди этого хаоса лицом вниз, в ужасной и неестественной позе лежал кузен Джордж.
Он, несомненно, был мертв. Видимо, его тело окаменело в тот момент, когда оно было охвачено ужасной судорогой.
Ошеломленный Маркус, которого слегка затошнило, сделал нерешительный шаг вперед и наклонился над телом. В лицо ему ударил запах горького миндаля, который нельзя было спутать ни с каким другим запахом. Он отпрянул и повернулся к побледневшей и помрачневшей Элис, которая с неизменным присутствием духа успела закрыть за собой дверь. Она приложила пальцы к губам и прошептала:
— Тише, сэр. Не нужно пугать весь дом. Что это?
— Он мертв, — глупо ответил Маркус.
— Это я и сама вижу, — сказала Элис. — Что было причиной его смерти?
— Я думаю, отравление, — хрипло проговорил Маркус. — Не знаю. Мы должны вызвать полицию, Элис. Боже мой! Еще одно убийство!
Как только эта мысль пришла ему в голову, перед его глазами промелькнула череда картин, связанных с неизбежной юридической процедурой: приход в дом полиции, бесконечный опрос, дознание, кампания в прессе, свидетельские показания Китти в коронерском суде, Вильям на свидетельской скамье. Всех их, включая Джойс и Кемпиона, подвергнут простому и перекрестному допросу и, возможно, будут подозревать.
Его раздумья прервал голос Элис.
— Надо постараться не напугать хозяйку. Что нам делать, сэр?
— Нужно позвонить в полицейский участок, — ответил Маркус. — Я думаю, инспектор Оатс еще в городе. Да, Элис, нужно туда позвонить.
— У нас в доме нет телефона, сэр. Может быть, мне сходить к миссис Пэлфри? Мы недавно пользовались ее телефоном.
Эта досадная мелочь протрезвила молодого человека быстрее, чем что-либо еще. Его мысли прояснились.