— Мда. — настала моя очередь взять заминку. Состояние раздражения кануло в Лету — Как-то глупо вышло.
— Точно. Я действительно никого не подсылал.
— Я знаю. Просто, наверное, мне действительно надо отдохнуть от всех этих дел. Потому и еду в Питер.
— Коля. Я тебе по этому поводу и звоню.
Сердце ухнуло вниз. Неужели контроль? Но, Родион быстро успокоил меня, сам того не зная.
— Нужна твоя помощь. Это можно считать, одним из экспериментов. Тестов. На работу в команде.
Я выдохнул. Достаточно гулко и шумно. И даже немного пропотел, от эмоций. Накатило облегчение.
— Это ничего. Что я должен сделать?
— Зайди к парням завтра. У них информация.
— Я должен разгребать сам?
— Это часть теста. Надо четко идентифицировать объект. Разработать план поимки. Ну, ты поймешь когда начнешь работать.
Чем ближе к вечеру, тем больше брал страх. Я хотел подготовиться, к событиям следующего дня, но голова ничего толкового выдать не могла. Из мешанины информации, не получалось выделить что-то цельное, полезное. Я снова и снова пил кофе, играл в компьютер, и смотрел телевизор. Читал книги. Говорил с Сойером. Говорил с остальными игроками. Возникала мысль позвонить кому-то из старых пассий, или даже Ане. Но я отмел их. Ночь близка. И это вряд ли было способно помочь, конкретно в тот момент.
Как на эшафот, лег на диван и накрылся одеялом. Про какую-то американскую рок-звезду, я как-то раз читал, будто бы из-за событий перенесенных в детстве, он (или она) постоянно ложится спать, с включенным телевизором. Дескать, это отгоняет страх. Я тоже, поступил так же. Выбрал один из научно познавательных каналов. Здоровенный, татуированный мужик, держал в руке змею, с разинутой пастью. Звук был тихий. Спокойный.
На какой-то момент, это действительно отогнало дискомфорт. Я погрузился в состояние, когда ты уже засыпаешь — но в то же время, мозг еще фиксирует поступающую информацию, и ее можно осознавать. Это приводило к дивной мешанине образов в голове. Обрывками мыслей, думалось, что возможно мне не будет сниться бег.
Но он приснился. Все по такому же сценарию. Неотличимый от реальности побег из города, падающего, рушащегося в великое серое ничто. Я все так же, прекрасно осознаю то что сплю. И не могу проснуться.
Впервые, я пожалуй обратил внимание на пейзаж. Он был странный. Я бежал по обычной, широкой дороге. Тогда как сзади, уже вырастал город. Еще, бежало много людей. Первым — я, а они следом. Их лица. Не были мне знакомы. Просто люди. Красивые, и не очень. Очень красивые, и не красивые вообще. Просто люди.
Голова повернулась вправо. Видел степь. Хотел рассмотреть подробнее, но глаза моргнули, а когда открылись, степи уже не было.
Голова повернулась влево. Еще больше людей. Странно. Они недалеко от меня, и их настигает серое ничто. Но я в безопасности.
Оборачиваюсь. Все те же, падающие дома.
Смотрю вперед. Первый раз, за все эти сны, я смотрю вперед.
И просыпаюсь. Понимаю, что звуков мне совершенно не снилось. Смотрю на часы, а на них, восемь часов утра. Через час, должен будет сработать будильник. Я провалялся этот час в полудреме, и встал бодрым, полным сил. Тишина комнаты, и писк в ушах. Остатки страха, медленно разлагаются в мозгу. Впереди целый день, но потом, придется лечь спать.
Я вышел из дома, под пасмурное небо. Такая погода, по моему мнению, больше всего подходит городским условиям — вид становится однотонным. Стоя на остановке, я переносил дискомфорт от взглядов, с Сократовским хладнокровием. Вроде, теперь было даже легче.
Путь до парней, был долгий. Пробки на дорогах. Автобус двигался медленно. По радио что-то играло, из зарубежной попсы. Со скуки, решил поиграть шестым чувством. Я никогда не использовал его на людях. Раньше, до ан-амнезиака, оно срабатывало автоматически. После — я пользовался им только дома.
Ощущения своеобразные. Наверное, волнение портило очень многое. Я ощущал уже знакомые мне Объекты, к которым успел привыкнуть. Парочку новых, тоже безопасных, совсем маленьких. Суть не в том.
Резкое хихиканье, и далее, словно теркой по коже. Я открыл глаза — которые были закрыты — и огляделся. Пара девчонок школьного возраста, стоявшие в проходе между кресел, нагло пялились на меня, и хихикали.
Не могу описать. Просто, больно. Пульсирующее ощущение, идет волнами по всей коже. Именно поэтому к нему не привыкнуть. Красивые девушки, им лет по пятнадцать. Они смотрят на меня, и хихикают. Одна выше, другая пониже, но ненамного. У них почти одинаковые прически, с модными челочками. Им это идет. Они хихикают. Боль. Я скосил глаза на ладонь. Кажется, кровь капает с рук. Но нет. Просто, боль.
Хихиканье. Боль. Моя голова трещит. Моя голова в огне.
Паника.
— Остановите автобус! — я подскочил с места, продрался через соседа, и через стоящих в проходе людей. Мы на проезжей части. Машины стоят, и места между ними мало. — Откройте дверь!
Водитель ленивый, как кот, открывает. Я выскочил. Дыхание быстрое, сбилось. Сердце бьется не быстро, но мощно. Как молотом. Я бегу. Задевая машины, и пачкая штаны. Я бегу. Глаза не видят. Глаза в ногах, я вижу лишь землю. И ушей нет. Я бегу. Кажется, что каждый тычет в меня пальцем. И я бегу. Бегу. Бежать. Уйти от них. Они плохие, и я их боюсь.
Я обнаружил себя за трансформаторной будкой, когда смог наконец адекватно мыслить. Ее гудение, мерно успокаивало. А по щекам, катились слезы. Остатки боли, все еще ходили по телу вверх и вниз. Больше всего на свете, хочется свернуться в калачик, и уснуть, под это тихое гуденье. Оно успокаивало, навевало далекие, неведомые чувства. Будь я поменьше, то несмотря ни на что, забился бы куда-нибудь под драный куст, и действительно бы, наверное уснул.
А так, вытерев слезы, и вообще, полой футболки протерев лицо, я вышел из-за будки. Уши покраснели от жгучего стыда. Короткими перебежками, и быстрым шагом, добежав до ближайшей остановки, я сел в другой автобус, и на нем уже, доехал до нужного места.
Юра открыл мне дверь. Злой. Лицо у него было красное, распаренное. Стойкий запах свежевыпитого алкоголя, и свежевыкуренной сигареты, исходил от красных щек.
— Заваливай.
Я прошел мимо него. Он же, закрывшись, шагнул в открытую дверь ванной комнаты, и стал перед зеркалом. Было видно, как одноразовой бритвой, он жестоко выскребает все что хотя бы отдаленно напоминало щетину. Не просто жестко, а даже будто с ненавистью.
— Просто не люблю щетину. — ответил Юра, на мой вопрос — Она у меня плохо растет. А у тебя чего с мордой?
— Можно умыться?
Теплой водой, почти горячей, я как следует оттер и лицо, и часть шеи. То состояние, что владело мной в автобусе, и после, ушло вместе со слезами. Которые, я смыл. Из зеркала, на меня посмотрел уже нормальный человек. Почему-то казалось, что раньше, этой нормальности на лице не было.
Из ванны, я зашел на кухню. Юрий рылся в холодильнике.
— Пива?
— Да. Спасибо.
Профессионально, Юра налил мне пива, в барный бокал. Делал он это по-особому, по стеночке, чтобы не пенилось. Я отхлебнул ледяной жидкости — бутылка только-только из холодильника. Теперь уж, на душе действительно воцарился покой.
— А где Олег? — спросил я, потому что распивая пиво, мы вошли в рабочую комнату, и она была пуста.
— На работе. И вообще, будет только на выходных.
— Чего так?
— С родителями живет. И отпуск кончился.
— А.
— Ты садись, не стой. — Юра подвинул мне стул, а сам расположился на директорском кресле.
Он включил музыку. Что-то электронное, ненавязчивое. Отхлебнул пива. И откинулся, расслабился, прислонив запотевший, холодный стакан к щеке.
— Как дела вообще?
— Нормально. Думаю в Питер поехать, отдохнуть.
— Питер… — Юра мечтательно вздохнул, не убирая стакана от красной щеки — У меня там мама живет. Красивый город.
— Красивый. А ты почему тут?
— А тут у меня отец. Родители развелись, и я с папой остался. Вот эта вот хрень, — Юра похлопал ладонью, по старому, видно самодельному радиоприемнику — От него и осталась. Папа еще в союзе, радиопират был.
— Хм. Интересное дело?
— Конечно интересное. Хотя, сейчас, этим больше Олег занимается, его прет сидеть и трындеть унылым голосом.
На этом моменте, Юра отставил стакан, расставил руки, и нарочито монотонным, унылым голосом медленно вывел:
— Спасибо, Евстахий. Говорит Олег из Мухосранска. Погода у нас хорошая. А какая у вас погода? А вчера какая погода была? Что? Слышу вас на пять и девять.
Это было не смешно, но забавно. Я ухмыльнулся, и отпил из стакана.
— Видимо, хорошее дело.
— Конечно хорошее. Но я редко в эфир выхожу. Как-то поостыл. — большие глотки опустошили стакан. Юра налил себе еще, из бутылки стоящей под столом. Пиво было дешевое, одной из местных марок. От него ясно несло спиртом — Теперь вот, видишь, добываю всякую хрень, такое вот хобби. А, да. Ты же за этим и пришел.
Он встал с кресла, и подключил принтер. Разорвал обертку на пачке бумаги, и затолкал ее в лоток. Затем, уселся обратно, и поставил на распечатку весьма объемный файл.
— Да чего ты? — сказал я ему — Давай я прямо тут почитаю, чего бумагу тратить?
— Не. За машину я тебя не пущу. — к этому моменту, половина барного стакана Юры, исчезла, будто языком слезали.
Мой же, медленно нагревался. Я отпил-то, грамм двести, наверное. Юра между тем старательно наклюкивался.
— В Питер, говоришь. В Питере хорошо. У меня там друзья есть. Дать пару номерков?
— Не, не надо.
Мой собеседник хохотнул.
— А что? Нормальные парни. — сделал музыку громче, между делом — Тоже, на всей этой вашей конспиративной фигне повернуты. Черви в биг-маках, сперма в шаурме. Антенны из красной ртути, уах-ха! — на последней фразе, Юра расхохотался, громко и сочно.
— Нет. Я необщительный. — мне захотелось допить.
Я допил свой стакан до конца. Никогда не умел много пить. Почему-то, вкусовые ощущения превалируют. Редко когда, я способен наклюкаться, или просто, с удовольствием пить алкоголь. Сейчас, это сказалось. Последние глотки, показались адски горькими. Я отставил пустой стакан, который Юра тут же наполнил. Помешав говорить, поперед слов, из моего рта вырвалась отрыжка. Стакан наполнился.