— Помочь?
— Сам донесу.
Спустились вниз. Я попрощался с вахтершей. Женщина пятидесяти лет, кивнула, в ответ на мои слова. Родион прошел вперед, оттянул запор, и придержал железную дверь. Я вышел. Время было вечернее. Не темно — но уже некоторые сумерки. Подошел к машине, расположил вещи на заднем сидении, а сам сел на переднее. И мы выехали.
Это не я двигался в городе. Это город, двигался, шевелил мышцами. Юркая машина, блохой, перескакивала с одного места на другое. В моей голове, вертелись обрывки песен и мыслей, когда я смотрел на рекой текущую дорогу. Машина двигалась медленно. Оттого и такое сравнение.
— Стас хотел придти. — сказал Родион, где-то на середине пути. Минут через десять, после выезда — Я не разрешил.
— Да пусть бы пришел.
— Я думал, что ты на него злишься.
— Не злюсь. Я его прекрасно понимаю.
Родион не ожидал такого ответа. Он посмотрел на меня, задумчивым, тягучим взглядом. Произнес, с оттенком доброжелательности:
— Это хорошо, что ты на него не злишься. Он ни в чем не виноват.
— Я его ни в чем не виню.
Родион пожевал губы. И замолчал. Мы определенно, в этот момент, были друг от друга гораздо более далеки чем обычно. Скорее всего потому, что ехали не на очередное дело.
Машина подъехала к вокзалу, когда начинало темнеть. Я достал из кармана телефон, взглянул на время, и вышел из машины. До поезда оставалось сорок минут. Взяв вещи с заднего сиденья, обошел машину, и двинулся к большому входу.
— Тебя проводить?
— Да не надо. Спасибо что довез.
Я сказал это, остановившись, и обернувшись к нему. Хотел вложить в голос благодарность — потому что был благодарен. Но не факт, что это получилось. Мне не удалось разглядеть выражение Родионова лица, оно просто изменилось. А затем, он сел в машину. И уехал. Я смотрел ему в след, минуты две. Это долго. Он уже скрылся, но я все равно смотрел.
Шаги до вокзала — как колокольный бой. Это оказалось трудно. Этого нельзя было ожидать. Каждый взгляд — направлен на меня. Как на кого? Как на беглеца? Как на предателя? Я не знал этого. Хотел понять. Но не знал.
Войдя в мраморную прохладу вокзала, почувствовал облегчение. Тут было даже побольше народа, чем на улице, но перекрестье взглядов уже не ощущалось так сильно.
Я не смог бы описать, эти ощущения. То, как рождается изнутри тебя игольчатая боль, которая медленно, переливчато терзает. Ее подпитывают взгляды. Взгляды людей. Намерения людей. Все они, в общем-то достаточно одинаковы — в плохом смысле. Это доказывают иголки, вместо волос, на моих руках.
Вжался в металлическое сидение, со спинкой. Хватило ума, не горбиться, не привлекать внимания. Да. Осенило. Открыл ноутбук, подсоединился к бесплатному вай-фаю, и скрыл лицо за светящимся экраном. Скорее даже, не скрылся сам, а скрыл всех за ним. Тут-то, и полегчало окончательно.
Я сидел, читая ту же «Кристину». Захотелось перечитать. Оставалось минут двадцать, до подхода поезда. Все сильнее, явственнее темнело на улице. И людей становилось меньше. Я услышал какие-то киношные звуки, перед собой. Опустил экран, и увидел, что мужчина сидящий в ряду передо мной, смотрит какое-то кино. Сериал. Как раз, самое начало серии. В кратком анонсе, показывалось, как некий человек на водных лыжах, перепрыгивает акулу — и затем, улыбаясь, скрывается в морской дали.
Это даже показалось несколько интересным. Но, затылок снова загудел. Из центра груди, медленно потянулся дискомфорт. Я снова уткнулся в экран, часто-часто дыша. Не так, представлялась эта поездка неделю назад.
Двадцать минут, растянулись на несколько лет. Но, я сам не сумел понять, как они прошли. Голос из громкоговорителя, объявил о подходе поезда, и посадке пассажиров. Упаковав ноутбук назад в рюкзак, я быстрым шагом вышел. Быстрым не потому, что хотел скорее сесть. Люди. Мешали все те же люди.
Можно было бы рассказать, что было дальше, но зачем? Важно то, что я сел в поезд выжатым как лимон. Очень-очень явно, прочувствовалась шелушащаяся кожа в уголках губ, когда я нашел наконец свое плацкартное место. Именно так и было. Я уселся, чувствуя как футболка не отлипает от спины, и внезапно понял, что мне тянет уголки губ. Тянет до небольшой боли.
Я опять распаковал ноутбук, подключив его, между делом, в сеть. Снова погрузился в чтение, дожидаясь соседей. Их не было много, всего один человек, средних лет женщина, заняла место напротив меня. Передвинув ноутбук на свою половину стола, я хотел избежать разговоров. И мне это удалось. За все время поездки, мы перекинулись от силы лишь парой предложений. Она спросила, что-то нейтральное, может быть про время. Я ответил, не менее нейтральными словами, высунувшись из-за экрана как из-за амбразуры. Это было после. А до этого, железный червь, медленно разгонялся, горящей стрелой нанизывая на себя реальность. Завораживающее зрелище.
Двадцать часов. Это не так уж и много, если подумать, но я все равно успел немного поспать. Стук поезда оказался совсем не убаюкивающим. Из-за этого, я сам не заметил, как меня захватил мучительный сон. Бег от одного серого ничто — в другое серое ничто.
И я проснулся еще более усталым чем был.
К тому же, из-за неудобной полки, и сна в одежде, тело оказалось словно деревянное. Я прохрустел шеей, пальцами, но все равно, скованность не прошла.
— Скоро подъедем? — спросил я соседку.
— Через полтора часа. — ответила она.
Совершив нехитрые подсчеты, понял, что спал аж восемь часов. Может быть, пошло на пользу. Выглянул в окно, и несмотря на кое-какую упадочность настроения, понял, что вид — замечательный. Смазывающаяся зелень деревьев и травы, уносящихся назад. Было в этом зрелище, что такое завораживающее. Говорят, что бесконечно можно смотреть на бегущий огонь, и текущую воду. Я не буду говорить за всю Одессу, но из окна несущегося поезда, тоже можно смотреть весьма долго. Даже несмотря на запах носков. Да. Пожалуй, личность с более тонким душевным укладом, не смогла бы наслаждаться прекрасным видом — потому что носками в вагоне пахло ощутимо.
Так и смотря в окно, я пришел к выводу, что настроение у меня уж явно не в пример вчерашнему. Может повлиял сон, может общая красота местности, а может и то и другое.
Я произнес, ибо рвалось из души:
— Красиво. Как же тут красиво.
Женщина посмотрела на меня, подняв бровь. Я только сейчас понял, что она блондинка, и лицо у нее худое.
— Да, красиво, хорошие места.
Мои губы тронула слабая улыбка. Затем, я улыбнулся гораздо шире. Не удавалось вспомнить, когда я последний раз так широко улыбался. Показалось, что кожа лицо натянулась, как надувшийся шарик. Непривычное ощущение. Приятное ощущение.
— Вам снились кошмары?
Шарик сдулся за малую долю секунды. Не знаю, отразилось ли это на моем лице.
— С чего вы взяли?
— Ну…. - женщина сделала некое движение рукой, чуть отпрянув к стенке, и при этом спрятав глаза — Вы нехорошо спали…
Я смотрел на нее не отрываясь, дабы понять, с какой целью, она это у меня спрашивает.
— Нехорошо?
— Стонали. Тихонько, с подвыванием.
Секунды три, я молчал, глядя на нее. Она же, забавно пыталась посмотреть на меня, но что-то заставляло ее отводить глаза. Заерзав, она еще чуть плотнее прижалась к стене.
Наконец, я ответил:
— Да, кошмары.
И снова уставился в окно. В угол обзора, попадал силуэт моей соседки. Несколько секунд, она просто сидела, лицом в мою сторону. Не знаю, смотрела ли не меня, самым краем глаза я не мог перехватить ее взгляд. Потом же, она вообще уткнулась в покетбук. Я еще не менее десяти минут, светился в окно, занимаясь больше попытками понять — смотрит она за мной или нет?
Понять не удавалось.
Поэтому, я снова лег, к соседке спиной. Глаз не видит — голова не страдает. Одновременно с этим, пытался обдумать, верны ли мои подозрения. Зачем ей спрашивать про кошмары? Как она догадалась, что это были кошмары? Может быть я просто так, из-за неудобной лежанки плохо спал. Или по иным причинам. Однозначно, что-то тут не так.
За этими мыслями, постепенно, я погрузился в дрему. Но даже в этом состоянии, тревожность не отпускала. Все так же, как холодная жаба, это ощущение расползалось по телу, откуда-то из центра грудины. Очень незабываемое чувство. Наверное, так пытается спать какой-нибудь преступник.
Так я и не заметил, по сути, как поезд остановился. Лишь только усилился гомон, и глаза открылись сами собой. Женщина-соседка, собрала сумки, и спешно вышла в проход. Я остался внутри, и из окна, смотрел на выходящих из поезда людей, чтобы посмотреть, куда она пойдет. Не скажу каких трудов мне стоило выцепить ее взглядом. Важно только то, что спокойным я почувствовал себя только когда она исчезла в здании вокзала.
Затем, вышел и я — здравствуй Петербург. На фоне пережитого, даже огромное, безбожно огромнейшее количество народу вокруг, совершенно не доставляло неудобств. Придерживая рюкзак, чтобы ничего не случилось с ноутбуком, я бочком-бочком проскользнул сначала на вокзал, а затем и на улицу. Пока что, ничего выбивающего из колеи не наблюдалось. Даже вокзальные бомбилы, видимо сочли меня неприбыльным клиентом — ни один из них не подошел.
Как раз в этот момент, у меня зазвонил телефон. Точнее, я не услышал его звонка — почувствовалась сильная вибрация.
— Алло?
Это был Родион.
— Я тебе скину номер, сообщением. Когда купишь новую симку, позвони на него. Желательно скорее.
И затем, он отключился, не дожидаясь ответа. Я почувствовал себя, ну совсем уж персонажем типичного шпионского фильма. Оставалась только любовь красавицы, плюс враг с сигарой, и с золотым пистолетом.
Поиски ближайшего салона мобильной связи, совершенно не заняли времени. Несколько небольших павильонов, как раз располагались неподалеку. Я зашел в первый же попавшийся, и приобрел симкарту. Однако, первым делом, позвонил Сойеру. Специально, выписал его номер на бумажный листок.
Гудки шли недолго, но как раз такое время, которого достаточно для легкого томления.