Если бы не он, Берия, бомбы бы не было»[227].
Но за пределами деятельности Берии похвастаться Стране Советов было, увы, особо нечем. Во всех остальных сферах, особенно связанных с уровнем жизни без пяти минут космической державы, были сплошные провалы, а отставание от цивилизованного мира нарастало. Народ продолжал жить бедно и голодал. Представленная ниже таблица 2 позволяет сравнить рационы жителей СССР и развитых капиталистических стран[228].
Таблица 2
Рационы жителей СССР и развитых капстран в 1953–1954 гг.
Основу питания советского человека по-прежнему составляли хлеб и картофель. Только в 1948 г. валовой урожай зерна почти достиг довоенного уровня, а производство основного продукта питания (картофеля) было большим, чем в любом из предвоенных годов[229]. Всего остального обычный рабочий или крестьянин практически не видел. Среднестатистический житель СССР мог позволить себе одно яйцо примерно раз в четыре-пять дней. Такой рацион, конечно, не соответствовал даже советским «научным» нормам, рассчитанным в 1954 г. Согласно им, потребление мяса и сала должно было равняться 64 кг на человека в год, а оно было 32 кг. Потребление молока и молочных продуктов по нормативам составляло 540 кг, а фактически равнялось 175 кг. Яиц должно было потребляться 350 шт. в год, а потреблялось 84 шт.[230].
Ещё хуже была ситуация с обеспеченностью населения одеждой, обувью и бытовыми товарами. Проанализируем, в частности, реализацию тканей и обуви[231] в СССР и капиталистических странах на душу в год (см. Таблицу 3)[232].
Таблица 3
Реализация тканей и обуви в СССР, США и Англии до и после Второй мировой войны
Как видите, отставание от США по этим группам товаров было в 3–5 раз. Мало того, если сравнить уровень потребления с 1913 г., то создаётся впечатление, что время в Советском Союзе просто застыло. Если говорить о снабжении людей одеждой, то по состоянию на 1954 г. в СССР было реализовано тканей на душу населения около 22,7 кв. м.; из них хлопчатобумажных 18,3 кв. м и шёлка 2,01 кв. м. Таким образом, рост потребления тканей в сравнении с 1913 г. составил всего лишь 32 %, и это за 40 лет![233]
Промышленные товары были доступны не всем, да и цены на них всегда были завышены. Мужское шерстяное демисезонное пальто в апреле 1953 г. стоило в магазинах Москвы 732 руб., а сапоги 202 руб. При том, что средняя месячная заработная плата рабочих и служащих в этом году составляла 684 руб. Денежный доход одного колхозного двора не превышал 400 руб. в месяц, а это примерно 100 руб. на человека. Если учесть, что детские товары были ненамного дешевле, то на обновление пальто для 4‑х членов семьи крестьянин должен был работать больше полугода. В сельской местности в ту пору проживало около половины населения СССР. При этом Сталин хитро заявлял, что продовольствия и хозтоваров в стране достаточно, просто они неправильно распределяются, поэтому в отдельных местах ощущается их нехватка. Надо лучше организовать снабжение, и все будут сыты и одеты[234].
Население разных республик огромной державы думало, что у соседей дела обстоят значительно лучше, тем более что в кинотеатрах демонстрировали зажиточную и весёлую жизнь. Такая же пропаганда, основанная на эффекте громадной страны, была и в первые месяцы и особенно в первые дни разразившейся военной катастрофы. Не только народ в целом, но даже воинские части не представляли всю жуткую картину разгрома. Военкоматы тем временем ломились от добровольцев, мечтающих успеть отличиться в бою и вернуться домой живыми и с наградами.
Многие в заслугу Сталина ставят периодическое снижение цен. Но, во-первых, период был не столь велик — всего четыре года из тридцати. С 1949 по 1953 г. цены действительно снижались целых четыре раза. Но это было не что иное, как возвращение крох от огромного пирога, отнятого у населения в результате послевоенной денежной реформы 1947 г. Тогда вследствие конфискационного обмена количество денег у граждан уменьшилось примерно в 5 раз! Огульное снижение всех основных цен наделало и немало вреда, о котором не раз говорил ответственный за торговлю в СССР Анастас Микоян. В своих воспоминаниях он писал: «Я говорил, что нельзя снижать цены на мясо и сливочное масло, на белый хлеб, во-первых, потому, что этого у нас не хватает, и, во-вторых, отразится на закупочных ценах, что отрицательно скажется на производстве этих продуктов, а при нехватке этих товаров да при таком снижении цен будут огромные очереди, а это приведет к спекуляции: ведь рабочие не смогут днем в магазин пойти, значит, товары будут скупать спекулянты <…> Но Сталин настаивал, говоря, что это нужно сделать в интересах интеллигенции»[235].
Огромные проблемы были с жильём. При Сталине его строили хоть и добротно, но деньги выделялись по остаточному принципу. С учётом т. н. «сталинских высоток» в Москве можно сделать вывод, что решали не жилищную проблему, а увековечивали эпоху, и это получилось! При этом на начало 1953 г. в городах на одного жителя приходилось 4,5 кв. м жилья. Да и качество его оставляло желать лучшего. Только 46 % жилищного фонда было с водопроводом, 41 % — с канализацией, 26 % — с центральным отоплением. Но это в относительно крупных городах. Послевоенный бум рождаемости ещё больше усугубил проблему. Если в 1945 г. в городских бараках числилось около 2,8 млн человек, то в 1952 г. — уже 3,8 млн. В одной только Москве проживающих в таких условиях насчитывалось более 337 тыс. человек[236].
Да, скажут сталинисты — жили небогато, зато какая была страна! Это была эпоха мечтателей и созидателей, время покорения космоса советским человеком. В той же много раз упомянутой «Политической экономии» Сталин чёрным по белому вывел основной экономический закон социализма: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники»[237]. Разумеется, всё это чистой воды демагогия, но это хотя бы было записано, это декларировалось уже не одно десятилетие, с «отеческой заботой» о настроении трудящихся. Между тем именно на Западе в это время шло активное формирование общества массового потребления, где обеспечение потребностей людей являлось не пропагандистской целью, а главным смыслом политики.
По мнению академика Юрия Васильевича Яременко, «наше хозяйство представляло собой некую большую производственную систему с определенной целевой функцией, пусть даже эта цель была во многом иррациональной (производство вооружений, строительство армии, великого государства)»[238]. Это был единый производственный организм, перекошенный в сторону военно-промышленного комплекса, фактически гигантский завод размером с целую страну. Сталин оставил после себя экономику в состоянии «загнанной лошади». Народ строил и строил, и конца этому не было видно. Неслучайно уже 10 марта 1953 г. председатель Госплана СССР Г.П. Косяченко представил Г.М. Маленкову справку о крупных стройках, «сроки окончания которых затянулись». На 1953 г. в план было включено свыше 10 тыс. крупных строек, общая сметная стоимость которых составляла 700 млрд руб. Особое место занимали 54 крупных стройки, сметная стоимость которых составила 178 млрд руб. Но на 1 января 1953 г. объём выполненных работ по 54 основным крупным стройкам составлял всего 21 млрд руб. По плану 1953 г., принятому при жизни Сталина, на эти объекты выделили 13 млрд руб. Это было очень много, так как в 1952 г. на этих стройках удалось освоить только 8 млрд руб., а значит достраивать их пришлось бы более 20 лет[239]. Долгострой просто разрушал бюджет страны[240]. Проистекал он из неэффективных методов управления безмерно усложнившимся народным хозяйством. Это был волевой подход, совмещённый со страхом и насилием, вместо доскональных экономических расчётов и балансов. Алексей Рыков, бывший после Ленина председателем правительства, наряду с экономическими законами НЭПа использовал достаточно строгие расчёты и сложные для понимания партийных дилетантов межотраслевые балансы. Под стать ему был незаурядный, удостоенный, благодаря интеллекту, дружбы с Лениным и членства в Политбюро, докторант Сорбонны, первый нарком финансов СССР Григорий Сокольников. Его вклад в экономику, связанный с введением конвертируемого золотого червонца и стабилизацией на этой основе денежно-финансовой системы страны, невозможно переоценить. Без рынка и грамотного планирования управлять страной начинали всё больше в ручном режиме. Отсюда и огромное незавершённое строительство и производство, а также совершенно неоправданные налоги для сельчан, уничтожившие всякое поощрение труда и жизни в деревне.
Из всего арсенала стимулов к труду и способов управления массами Сталин виртуозно использовал страх тюрьмы, расстрела и голода. Но для технического прогресса эти стимулы явно устарели. Так, ньютоновская механика в физике прекрасно работает, но до определённых пределов. Ни компьютер, ни атомную бомбу с её помощью не создать. Вот так и с экономикой. Хоть и небыстро, но Сталин понял эту прописную истину, и материальные стимулы начали дополнять первоначальную конструкцию. Особый размах они получили в прорывных отраслях, которыми руководил Берия.