Накричали речей
Мы за клан палачей.
Мы за всех палачей
Пили чай — чай ничей.
Я совсем обалдел,
Чуть не лопнул, крича.
Я орал: «Кто посмел
Обижать палача!»
Для друга и соратника Берии Всеволода Меркулова, занимавшего в 1941 г. и в 1943–1946 гг. пост министра государственной безопасности СССР, а также для других генералов, приговорённых на том злополучном суде, нашлись и штатные палачи расстрельной команды, и доктор для подписания акта и свидетельства из крематория, а также положенные фотографии и отпечатки пальцев. Ещё одним косвенным доказательством того, что Берию убили без суда, является даже само постановление по организации следствия:
«1. Ведение следствия по делу Берия поручить Генеральному Прокурору СССР.
2. Обязать т. Руденко в суточный срок подобрать соответствующий следственный аппарат, доложив о его персональном составе Президиуму ЦК КПСС, и немедленно приступить, с учётом данных на заседании Президиума ЦК указаний, к выявлению и расследованию фактов враждебной антипартийной и антигосударственной деятельности Берия через его окружение (Кобулов Б., Кобулов А., Мешик, Саркисов, Гоглидзе, Шария и др.), а также к расследованию вопросов, связанных со снятием т. Строкача»[338].
Данное постановление, наверняка подготовленное Руденко, было ему необходимо, прежде всего, чтобы скрыть должностное преступление. Только необходимость прикрытия от этой самой власти, если вдруг соотношение сил в ней поменяется не в пользу Хрущёва, могла толкнуть опытнейшего прокурора подготовить данное постановление и подстраховать себя, став как бы исполнителем чужой воли, а именно Президиума ЦК. Это было необходимо, поскольку по закону требовалось Берию немедленно освободить как минимум до сессии Верховного Совета, которая могла снять с него депутатскую неприкосновенность и наверняка пожелала бы заслушать «кандидата в преступники».
Но Руденко, как и Вышинский, не в пример своему предшественнику Сафонову, был весьма «принципиальным» прокурором — его главным и единственным принципом был «чего изволите, товарищ начальник страны». Не случайно он при Сталине с 1944 по 1953 г. возглавлял прокуратуру крупнейшей из национальных республик, затем просидел в должности генерального прокурора хрущёвский и почти весь брежневский период. Только смерть отрешила его от должности главного «блюстителя законности» в СССР — стране с психбольницами, высылками за границу непокорных, массовым ограблением артельщиков, расстрелами предпринимателей по отредактированным задним числом статьям (Иванов, Рокотов, Файбушенко и др.). Жаль, что он не дотянул до перестройки и унёс с собой множество преступных тайн.
Кроме того, что Руденко являлся креатурой Хрущёва, с Берией у него имелся и личный счёт. Именно при нём «за нарушения социалистической законности» во время «Большого террора» Руденко был снят с поста прокурора Донецкой (Сталинской) области Украины в 1940 г. Он, как опытнейший прокурор СССР, и его специалисты ни за что не прошли бы мимо важнейших деталей судопроизводства. Если бы Берия был жив до даты официального расстрела, то в его деле были бы, конечно, и отпечатки пальцев, и арестантские фотографии, и более широкий круг подписантов акта о расстреле, да и очные ставки по характеру дела были явно нужны. Но главное, что казнили бы его другие штабные палачи.
Вместе с маршалом была арестована и расстреляна так называемая «банда Берии» — генералы, прошедшие войну, имеющие высочайшие правительственные награды. Среди них: В.Н. Меркулов (министр государственного контроля СССР), Б.З. Кобулов (первый заместитель Берии), С.А. Гоглидзе (начальник 3‑го управления МВД СССР), П.Я. Мешик (министр внутренних дел Украинской ССР), В.Г. Деканозов (министр внутренних дел Грузинской ССР), Л.Е. Влодзимирский (начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР).
Все они были расстреляны 23 декабря 1953 г., но, в отличие от убийства Берии, их казни не вызывают каких-либо споров и дискуссий: есть акты о смерти, кремации и т. д. За «арестом» Берии последовали чистки в МВД. Повезло немногим, и число арестованных и расстрелянных «подельников» маршала значительно.
Выжил генерал-лейтенант Павел Судоплатов, на протяжении долгого времени курировавший работу советских разведчиков, в том числе выполнявших за границей наиболее дерзкие диверсии и убийства врагов государства. Благодаря умелой симуляции сумасшествия ему чудом удалось избежать расстрела. Он до такой степени притупил чувствительность, что смог, не издав ни единого звука, выдержать две спинномозговые пункции, что под силу только совсем невменяемому человеку. Это ещё одна грань феноменального, бесконечно мужественного разведчика, не постыдившегося открыть миру правду о своих вынужденных преступлениях. Судоплатов был осужден на 15 лет, а после освобождения из тюрьмы в 1968 г. занялся писательской деятельностью. Под псевдонимом Анатолий Андреев опубликовал три книги: «Горизонты: Повесть о Станиславе Косиоре» (1977); «На жестоком берегу: Повесть о Марцелии Новотко» (1983); «Конь мой бежит…» (1987). В середине 1990‑х гг. в соавтортве со своим сыном, профессором МГУ Анатолием Судоплатовым, издал мемуары о своей жизни и работе в спецслужбах, книги «Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля» и «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы», широко цитируемые по ходу нашего исследования.
Остаться на свободе удалось генерал-лейтенанту Павлу Михайловичу Фитину, бывшему в 1939–1946 гг. руководителем внешней разведки СССР, а после на протяжении долгого времени занимавшегося вопросами, связанными со специальным производством и пуском урановых заводов. К моменту «ареста» Берии Фитин занимал пост начальника УМВД в стратегически важной Свердловской области. Из-за очевидной «связи» с Берией был уволен 29 ноября 1953 г. из органов госбезопасности с формулировкой «по служебному несоответствию», да ещё и без пенсии — для неё не хватило выслуги лет. Так обошлись с бывшим литератором, начавшим свою карьеру в редакции газеты «Сельхозгис», поступившим на службу в НКВД по оргнабору и буквально за год (с 1938 по 1939 г.) ставшим главой разведки огромной страны. Именно он докладывал Сталину о роковой дате 22 июня 1941 г., позже вспоминая: «И.В. Сталин не поднимая головы сказал: «Прочитал ваше донесение… Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?» Мы молчим. Ведь всего три дня назад 14 июня газеты опубликовали заявление ТАСС, в котором говорилось, что Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского Пакта о ненападении, как и Советский Союз. И.В. Сталин продолжал расхаживать по кабинету, изредка попыхивал трубкой. Наконец, остановившись перед нами, он спросил: «Что за человек, сообщивший эти сведения?». Мы были готовы к ответу на этот вопрос, и я дал подробную характеристику нашему источнику. В частности, сказал, что он немец, близок нам идеологически, вместе с другими патриотами готов всячески содействовать борьбе с фашизмом. Работает в министерстве воздушного флота и очень осведомлен. Как только ему стал известен срок нападения Германии на Советский Союз, он вызвал на внеочередную встречу нашего разведчика, у которого состоял на связи, и передал настоящее сообщение. У нас нет оснований сомневаться. После окончания моего доклада вновь наступила длительная пауза. Сталин, подойдя к своему рабочему столу и повернувшись к нам, произнес: «Дезинформация! Можете быть свободны»[339]. После отставки Фитин некоторое время работал в Министерстве госконтроля, в последние годы жизни — директором фотокомбината.
Кресло министра внутренних дел, как уже упоминалось, занял Сергей Круглов (бывший также министром в 1945–1953 гг.). В частности, ему было поручено производить чистку органов внутренних дел.
Судя по его дальнейшей биографии, он не только не участвовал в убийстве Берии, но и, возможно, не знал ничего за пределами официальной легенды. По-видимому, благодаря личной дружбе с Георгием Маленковым и его заступничеству он продержался на посту министра до 1956 г., то есть немногим более, чем сам Маленков в высшем председательском кресле. После увольнения с министерской должности Круглов, проработав два года на хозяйственной работе — заместителем министра строительства электростанций и заместителем председателя Совета народного хозяйства Кировского экономического административного района, получил инвалидность и ушёл на пенсию в 1958 г. Вскоре у него, конечно же, с «благословения» Хрущёва, отобрали и элитную квартиру, и военную пенсию. В 1960 г., так сказать, вдогонку, его поразил новый удар — исключение из партии. Бывший генерал-полковник получал рядовую пенсию и ушёл из жизни через 13 брежневских лет в 1977 г., не дождавшись восстановления в партии, возврата воинского звания и положенных льгот. Он попал под поезд при совершенно непонятных обстоятельствах. Не исключено, что его обида на обоих правителей выплёскивалась в слишком откровенные мемуары и интервью. Брежневу, очевидно, тоже было что скрывать от широкой огласки. Дыма, как говорится, без огня не бывает. Жгучих тайн в памяти у самого Круглова и его друзей было, конечно же, немало. Именно поэтому Брежнев не облегчил участь заслуженного генерала спецслужб, кавалера пяти орденов Ленина и множества других наград. Если бы подобная информация об убийстве маршала и работе НКВД увидела свет, то на партию и удобную для «дорогого» Леонида Ильича сталинскую политическую систему упало бы слишком большое пятно, ведь в стране сверху донизу не было ни правды, ни конкуренции, ни выборов.
Зато неплохо сложилась судьба Василия Рясного. В госбезопасности он начал работать с 1937 г., быстро продвигался по службе. В 1941–1943 гг. был начальником управления НКВД по Горьковской области, в 1943–1946 гг. — наркомом внутренних дел Украины.
После 1946 г. был переведён в Москву, был замминистра внутренних дел СССР, а в 1952 г. назначен замминистра госбезопасности. После смерти Сталина его карьера пошла вниз. Он был назначен начальником управления МВД по Москве и Московской области. Поэтому вряд ли питал симпатии к Берии. В отличие от многих других высших представителей МВД Ря