В 1954 г. налоги на личное приусадебное хозяйство были опять снижены, а на владение коровой и свиньями вообще отменены. Как следствие, в период с 1954 по 1959 г. в ЛПХ колхозников, рабочих и служащих число коров увеличилось с 14 887 тыс. до 18 482 тыс. (на 24 %), овец — с 14 518 тыс. до 28 582 тыс. (почти вдвое). Правда, число свиней изменилось незначительно, а коз, наоборот, уменьшилось с 11 307 тыс. до 7736 тыс.[372] Помимо прочего, к 1954 г. на городских рынках снизились цены частной продажи продуктов сельского хозяйства.
Государство свело к минимуму своё вмешательство в дела личных подворий. Результаты не замедлили сказаться. С крестьянских хозяйств, в частности, был снят целый ряд административных ограничений, что весьма позитивно отразилось на росте валовой продукции сельского хозяйства. С 1954 г. хозяйства колхозников, не имеющие скота в личном пользовании, перестали привлекаться к мясопоставкам, сдаче овчины и шерсти. Ранее бедные колхозники, чтобы выполнить госпоставки, вынуждены были всё это закупать и сдавать. Также хозяйства освобождались от обязательных поставок государству зерна. А к 1958 г. все обязательные госпоставки колхозников были отменены. Также было решено увеличить производство удобрений, сельскохозяйственных машин, распространить выдачу кредитов на строительство ферм, повысить зарплаты работникам МТС и многое другое. На село было отправлено около 30 тыс. опытных партаппаратчиков, в большинстве своём с агрономическим образованием.
Назревавшая продовольственная катастрофа не случилась. Всё вроде налаживалось, однако проблема была не в самих реформах, а в том, что эти преобразования члены «коллективного руководства» использовали как инструмент борьбы за власть.
На том же сентябрьском Пленуме 1953 г. Хрущёв был избран первым секретарём ЦК КПСС. Здесь надо сделать оговорку. Ни одна из редакций партийного устава (декабрь 1925 г., февраль 1934 г. и октябрь 1952 г.), принимавшихся на партийных съездах, не упоминала о должности генерального, или первого секретаря ЦК. После окончания XVI съезда ВКП(б), то есть с середины июля 1930 г., И.В. Сталин начал подписывать все бумаги, в том числе совместные постановления ЦК и СНК СССР, как обычный секретарь ЦК. Он не нуждался в формальном выделении своей должности, поскольку сам был должностью — СТАЛИН. Однако это была скорее уставная «оплошность», в результате которой должность не была внесена в устав, однако де-факто она существовала: в некоторых документах и письмах Сталин всё же именовал себя генеральным секретарём.
Тем не менее Хрущёв, вступив в борьбу за единоличную власть, сразу приписал себе полное название должности, обозначив свою позицию «первого среди равных». Как это могло произойти? Если судить по стенограмме, в самом конце пленума Маленков председательствовал на вечернем заседании. Уже за рамками повестки дня он предложил всем членам ЦК утвердить первым секретарём ЦК товарища Хрущёва. Вопрос был поставлен на открытое голосование простым поднятием рук. Разумеется, Никиту Сергеевича утвердили.
В своих мемуарах Каганович наивно писал, что подобное решение возникло совершенно спонтанно, без какого-либо обсуждения на Президиуме ЦК. Во время перерыва к Маленкову подошел министр обороны маршал Булганин — давний друг Хрущёва — и «любезно» попросил провести голосование по этому вопросу. «Иначе, — сказал Булганин, — я сам внесу это предложение». Маленков, посчитавший, что вопрос уже обсуждён, решил не противиться воле своих коллег по Президиуму ЦК, чтобы не оставаться в меньшинстве, и выступил с этим предложением[373]. Вероятно, так же рассуждали и все остальные. В результате этот вопрос, как вскоре и другие предложения, прошёл на «ура».
Ещё до Пленума, 1 сентября 1953 г., припомнив старое, Хрущёв легко уволил с поста министра сельского хозяйства и заготовок СССР ставленника председателя правительства Алексея Ивановича Козлова, Он был переведён на должность министра совхозов. Именно ему, возглавлявшему при Сталине Сельхозотдел ЦК, по воспоминаниям Молотова, вождь в марте 1951 г. дал поручение подготовить документ с критикой Хрущёва и его проекта «агрогородов». Вячеслав Михайлович, тоже участвовавший в обсуждении, привёл такие слова Сталина: «Вот надо включить и Молотова, чтоб покрепче дали Хрущёву и покрепче выработали! Председатель был Маленков, а я принял в этом активное участие»[374].
Место Козлова вновь занял И.А. Бенедиктов, бывший министром ещё при Сталине, с 1947 г. по март 1953 г. Его отношения с Хрущёвым в этой должности начались не «с чистого листа», они хорошо знали друг друга ещё с 1930‑х гг. В ноябре того же года Министерство сельского хозяйства и заготовок было разделено на два отдельных: сельского хозяйства (его министром остался И.А. Бенедиктов) и заготовок, главой которого стал давний хрущёвский выдвиженец, знакомый ему ещё по Украине — Л.Р. Корниец.
Стоит при этом отдать должное практической сметке Бенедиктова — он понимал губительность хрущёвских целинных «реформ» для сельского хозяйства в центре России, также был против концепции «неперспективных деревень». Но особенно резко Бенедиктов критиковал ликвидацию приусадебных хозяйств и безудержное насаждение кукурузы. Соответствующим образом он отзывался и о Хрущёве: «Сделавшись первым и укрепив свою власть отстранением «антипартийной» группы, Хрущёв буквально на глазах начал меняться. Природный демократизм стал уступать место авторитарным замашкам, уважение к чужому мнению — гонениям на инакомыслящих, в число которых сразу же попадали те, кто не высказывал должного энтузиазма по поводу «новаторских» идей «выдающегося марксиста-ленинца»[375]. Вскоре (в 1959 г., на полпути «целинной эпопеи») после критики этих «новаторских» идей он был смещён с поста министра и отправлен работать в Индию в качестве чрезвычайного и полномочного посла. По одной из версий, именно он помог бежать Светлане Аллилуевой, прилетевшей в Индию, дабы развеять прах своего индийского мужа.
Быстро убрав Козлова и поставив «своих» людей управлять сельским хозяйством, Хрущёв, сохраняя видимость законности, продолжил отнимать рычаги власти у Маленкова. 7 декабря 1953 г. Совет Министров утвердил постановление: «Для обеспечения лучшей организации проверки исполнения решений правительства и для подготовки для Совета Министров СССР проектов решений по важнейшим вопросам сельского хозяйства и заготовок… Образовать при Совете Министров СССР отраслевое Бюро по сельскому хозяйству и заготовкам… Утвердить председателем Бюро по сельскому хозяйству и заготовкам при Совете Министров СССР т. Хрущёва Н.С. Ввести т. Хрущёва Н.С. в состав Президиума Совета Министров СССР»[376].
Благодаря этому Хрущёв прибавил к высшему партийному посту должность в правительстве, чтобы быть рядом с Маленковым и в его, недавно ещё безраздельной, «вотчине».
Но нет, как говорится, «худа без добра». Д.и.н. Ю.Н. Жуков считает, что Маленкову, возможно, было выгодно юридически сделать Хрущёва одним из ответственных за сельское хозяйство членов правительства — ведь в этом случае и на него ложилась ответственность за проведение в жизнь озвученных ранее крупномасштабных реформ.
За месяц до начала этого «розыгрыша» Никита Сергеевич одержал над Георгием Максимилиановичем другую победу. В середине августа 1953 г. за счёт подконтрольных ему партийных средств он не только вернул всем сотрудникам аппарата ЦК вожделенные «конверты», отменённые якобы Маленковым, а в действительности — совместно. Этот жест выглядел как победа в битве за материальное благополучие тех, кто голосованием вскоре решит расстановку высших сил во главе с хитрым Хрущёвым. Он хорошо помнил, как его учитель — «главный политтехнолог СССР» Сталин — 30 лет назад подменил партию «ленинским» и последующими призывами, превратив её в машину для уничтожения путём «демократического» голосования главных политических конкурентов — Троцкого, Каменева, Зиновьева и др.
Маленков в первой половине марта 1953 г. начал реформу Совмина, суть которой состояла в увеличении экономической свободы основных субъектов народного хозяйства. В постановлении Совета Министров «О расширении прав министров СССР»[377], принятом 11 апреля, министры, руководящие промышленностью, строительством, транспортом — Сабуров, Малышев, Первухин, Устинов и др. — освобождались от необходимости согласовывать или утверждать значительное количество повседневных вопросов в Президиуме Совета Министров и в ЦК. Таким образом, постановление от 11 апреля предоставило министрам СССР право:
— утверждать структуру и штаты персонала предприятий, штаты главных управлений и отделов министерств;
— изменять ставки заработной платы отдельным работникам, вводить в необходимых случаях прогрессивную или повременно-премиальную систему оплаты труда;
— менять и утверждать проектные задания, сметы, годовые планы ввода в действие или ремонта оборудования;
— перераспределять между предприятиями средства и их излишки;
— менять номенклатуру изделий.
Однако постановление не ограничилось расширением прав одних только министров. Директорам заводов, в свою очередь, разрешалось то, за что их раньше посадили бы, — продавать, покупать или безвозмездно передавать излишки материалов, демонтированное оборудование. Такое, как может показаться, «незначительное» послабление развязало руководителям предприятий руки и должно было рано или поздно подорвать основы старой управленческой системы. Появлялась надежда, что этим реформы не ограничатся, а НПО и тресты, сочетающие план и рынок, потеснят министерства и главки. Именно этим «бериевско-маленковским» путём китайская экономика вскоре двинулась к своему триумфу.