Самолёт Хрущёва приземлился в Москве 13 октября. На следующий день открылся Пленум. Брежнев начал заседание, а затем поочерёдно выступили П.Е. Шелест, А.Н. Шелепин, А.П. Кириленко, К.Т. Мазуров, Л.Н. Ефремов, В.П. Мжаванадзе, М.А. Суслов, В.В. Гришин, Ш.Р. Рашидов, Д.С. Полянский, А.Н. Косыгин и Н.В. Подгорный. Все они обвиняли Хрущёва в попрании ленинских норм и принципов коллективного руководства, хамском поведении по отношению к своим коллегам по руководящим органам партии, в крупных провалах во внешней и внутренней политике, создании собственного культа. Единственным в защиту Хрущёва выступил Микоян, которого через год сместят с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР. Никита Сергеевич, конечно, такого не ожидал и по привычке стал жёстко отбиваться, перебивать выступающих. Однако вскоре он понял, что всё уже решено, несмотря на то, что Микоян предлагал оставить за Хрущёвым хотя бы одну из трёх его должностей. Когда опальному правителю стало ясно, что его отставка неминуема, он повёл себя с достаточной долей самоуважения, не забыв, правда, театрально прослезиться после заседания. Далее Хрущёв наглядно продемонстрировал, пожалуй, главное и единственное своё достижение. Такого не было ни при Сталине, ни в начале его собственного сумасбродного правления. Никто из большевиков, обуреваемых страхом за свою жизнь и судьбы близких, памятуя о «милосердии» вождя, а затем и о судьбе Берии, не отказался от покаянного слова и униженно просил прощения. Это относится и к хрущёвским партийным судилищам Молотова, Кагановича, Маленкова и др. Не стал исключением и Маршал Победы Георгий Жуков.
После убийства Берии пролетело 11 лет, и при этом не было больше ни одного расстрела бывших соратников. Это вселяло в партийцев уверенность в физической неприкосновенности близких и своей собственной. Поэтому Хрущёв стал первым, кто с 1920‑х гг. не стал выступать на Пленуме ЦК, каяться в своих ошибках и извиняться перед товарищами. Более того, он отказался лично написать заявление об отставке и попросил сделать это секретаря ЦК Л.Ф. Ильичёва. Подписав бумагу, Никита Сергеевич сразу ушёл с заседания.
Постановление Пленума ЦК гласило:
1) «удовлетворить просьбу т. Хрущёва Н.С. об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья»;
2) «избрать первым секретарём ЦК КПСС т. Брежнева Л.И.»;
3) «рекомендовать на пост председателя Совета Министров СССР т. Косыгина А.Н.».
Ни в партийном аппарате, ни в КГБ, ни в МВД, ни в армии, ни в ЦК почти никто не поднял голос против отстранения Хрущёва. Все были удовлетворены, ждали покоя и стабильности. Но хрущёвское десятилетие с его безумными экономическими экспериментами было, очевидно, последним периодом советской эпохи, когда люди ещё верили в коммунизм как светлое будущее всего человечества.
В общем, благодаря инерции достижений сталинских времён, мощному стодневному импульсу Берии, грамотному правлению Маленкова, а также талантливому руководителю промышленности Косыгину жизнь текла и по светлому руслу. Это было время первого прорыва «железного занавеса» Всемирным фестивалем молодёжи и студентов, полёта Юрия Гагарина и мирной победы в космосе над самой Америкой, нашего абсолютного превосходства на Олимпийских играх и в шахматах, массового строительства, пусть и примитивных, но отдельных квартир — хрущёвок — взамен бараков и «коммуналок». Повезло Хрущёву и с таким важнейшим демографическим показателем, как продолжительность жизни. При нём, в 1960‑х гг., готовилось к переходу в вечность поколение, чьё детство и ранняя юность не были исковерканы ужасами революции, гражданской войны, голодом и пр. Семидесятилетние «шестидесятники» родились до революции, сформировались до планетарных потрясений и рано умирать не собирались. Через 10–15 лет 60‑летний возрастной рубеж стали преодолевать даже дети трагических лет с более слабым здоровьем и меньшим жизненным ресурсом.
К достижениям тех времён следует отнести денежные зарплаты колхозников. Хотя большей части крестьянства паспорта всё ещё не выдавались (только постановлением Совета Министров СССР № 677 от 28.08.1974 г. в сельской местности была распространена общегражданская паспортная система), в 1964 г. им впервые за всю истории советской деревни назначили пенсии — мужчинам с 65 лет и женщинам с 60 лет. В 1956 г. было отменено издевательское платное образование в школах с 8‑х по 10‑е классы и в вузах, введённое Сталиным в 1940 г.: в школе 150–200 руб. в год, в вузах 300–400 руб., — по тем временам практически средняя месячная зарплата[528]. К 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была отменена судебная ответственность за самовольный уход с предприятий и из учреждений и за прогул без уважительной причины. С предприятий стало возможным уволиться «по собственному желанию»[529].
Развитие массового строительства небольших квартир, в которые требовались и мебель, и холодильники, а вскоре и телевизоры, было не чем иным, как претворением в жизнь принципов Маленкова о развитии отраслей, работающих на человека. Технически это несоизмеримо более простая задача, чем строить рекордно высокие сталинские многоэтажки в Москве и недешёвые дома на сто и более лет, которые и поныне уважительно именуются «сталинками». Всё же знал талантливый политтехнолог, как увековечить своё имя в народной памяти. Хрущёвское изобретение малюсеньких квартир в недолговечных панельных домах называется не иначе как «хрущёвки», но чаще «хрущёбы». Видимо, всё же справедливо ярый сталинист Евгений Спицын назвал хрущёвский период не «оттепелью», а «слякотью», вынеся этот термин в название своей книги «Хрущёвская слякоть».
Ярким эпизодом хрущёвского правления стала позорная история с убийцей Льва Троцкого сталинским наёмником Рамоном Меркадером. Лев Давидович, как мы помним, стал последней жертвой из членов ленинского Политбюро. По потокам вылитой на него остервенелой лжи и очернению он сродни Лаврентию Берии. Уж слишком кололи глаза самодержцам Сталину, а затем и Хрущёву, явные успехи и таланты их антиподов. Вождь изо всех сил выкорчёвывал из памяти народа, что именно Троцкий был организатором Октябрьского переворота, создателем Красной армии, победителем интервентов и белогвардейцев.
Сам Хрущёв каялся перед Сталиным, что в молодости был троцкистом, но за все годы своего правления не удосужился объяснить, в чём суть «преступлений» Троцкого. На нём не было миллионов жертв голода, раскулачивания, оголтелой коллективизации и страшных потоков крови мирных жителей в годы репрессий, как в дальнейшем на наследниках «великого дела» Ильича. Не будем забывать, что Троцкий воевал с равным по силе противником, причём не за прочными стенами древнего Кремля, и не только на бронепоездах, а иногда и в поле, когда зачастую исход битвы был неизвестен до самого её конца. Тем не менее наёмный убийца ближайшего соратника Ленина, отсидевший 20 лет в мексиканских тюрьмах, Меркадер был с почётом принят Хрущёвым в Москве. Мало того, на глазах всего мира Хрущёв присвоил убийце звание Героя Советского Союза и вручил ему орден Ленина.
По большому счёту, нельзя записать в актив благих дел Хрущёва и предпринятую им попытку разоблачения культа личности Сталина, а главное — кровавых преступлений его режима. Для того чтобы провести решительную десталинизацию общества, Хрущёву не хватило, во-первых, ощущения прочности своего положения во власти и в международном коммунистическом движении. Во-вторых, понимания глубинной сути такого явления, как сталинизм с его однопартийностью, беззаконием и привилегиями для номенклатуры, зависимости от партии всех ветвей власти, включая СМИ — «четвертую власть». Решительная десталинизация была, пожалуй, по плечу крепко держащему власть триумвирату Берии, Маленкову и коммунистическому проповеднику Хрущёву в роли тарана по воплощению в жизнь мудрых решений.
В результате же хрущёвского разоблачения ни Россия, ни центральная власть государства не покаялась перед республиками, странами соцблока, серьёзно пострадавшими от сталинизма и дружно проклинавшими его, а заодно и, как следствие, сам Советский Союз. Очень скоро Россия и республики бывшего СССР (как и бывшие партнёры) оказались по разную сторону идеологических баррикад. Этот фактор также имел немалое значение при развале СССР.
Вряд ли больший вред, чем правление Хрущёва, могло принести СССР, как говорили в народе, «нашествие Мамая». Классикой жанра при хрущёвском разрушительном энергичном правлении являлись периодические разносы художников, писателей и поэтов. В этой связи любопытно, что при столкновении с Эрнстом Неизвестным на выставке 1962 г. в Манеже, получив от фронтовика достойный отпор, Хрущёв, после слов скульптора, что в нём соседствуют и ангел, и чёрт, проникся к нему уважением в такой степени, что завещал только ему увековечить место своего захоронения. Позднее, руководствуясь, очевидно, христианским всепрощением, скульптор выполнил надгробие для Хрущёва из чёрного и белого мрамора. Правда, за свои преступления в годы «Большого террора» в Московской области и на Украине, огромное количество смертных приговоров даже в период «оттепели», «раскулачивание» бывших хозяев артелей — предпринимателей, убийство главного организатора оборонной промышленности СССР Лаврентия Берии — достоин ли он белого цвета?
Глава 5Генеральная репетиция перед выстрелом в Берию
§ 1. Невольный свидетель сталинской «Вечери»
До сих пор покрыта непроглядным мраком гибель четвёртого участника «Тайной вечери», во время которой 21 июня 1941 г. ближе к ночи под давлением Сталина рождалась Директива № 1, стоившая немало человеческих жизней. Младший по должности и по возрасту её участник — 40‑летний заместитель начальника Генштаба генерал Николай Фёдорович Ватутин, не скомпрометировавший себя подписью под документом, доподлинно знал, что именно Сталин, не имевший на тот момент официальных полномочий главнокомандующего, обязал малоопытных в то время наркома обороны маршала Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова подписать директиву. А потому Николай Ватутин невольно превратился в опасного свидетеля, как для истории, так и для «Фемиды» при возможном ослаблении «сталинской» власти. Думаю, что история его ранения и гибельного лечения заслуживает отдельного рассмотрения. В арсенале талантливого политтехнолога Сталина просто не могл