Оказавшись на грани ядерной войны во время Карибского кризиса, он, к счастью, удержался от того, чтобы попробовать добыть историческое бессмертие громкой победой над ненавистным Западом, а заодно, возможно, и над земной жизнью вообще. Зато, «засучив рукава», Хрущёв решил первым на планете построить к 1980 г. материально-техническую базу коммунизма. Финал этого способа увековечивания себя мы хорошо знаем — получилась ещё более масштабная «целина». Только на целине ветром сдуло чернозём, а хрущёвский, а затем брежневский «коммунизм» смёл с прилавков все потребительские товары и в первую очередь продовольствие. Деньги, как того требовала чистота коммунистического эксперимента, до конца не отменили, но, как в войну, без талонов на промтовары и продукты, «блата» или доступа к партийно-номенклатурным «кормушкам» они мало что значили. И это несмотря на то, что «скованный по рукам и ногам» партийной идеологией, чудом не расстрелянный по «Ленинградскому делу» председатель правительства Алексей Николаевич Косыгин изо всех сил старался поддержать страну.
С введением в строй нефтепровода «Дружба» резко возрос экспорт нефти, газа и, конечно же, поток валюты. Но мощная подпитка нефтедолларами не уберегла 30 % солидного золотого запаса (более 2 тыс. т), добытого сталинско-бериевской экономикой, и не обеспечила нормального питания участников войны и ослабленного послевоенного поколения. Корень хрущёвской деградации страны был в том, что, узурпировав всю полноту власти, он уничтожил следы реформ Берии — Маленкова и все живые ростки рынка — ЛПХ, артели, свободу предприятий в распоряжении сверхплановой продукцией и ненужным оборудованием.
Хрущёв ещё раз доказал, что способный интриган, политтехнолог и управленец в военной или гражданской сфере — это абсолютно разные профессии. В угоду марксистской идеологии и утопическим планам построения коммунизма, он старательно перечёркивал всё, на чём, по его мнению, лежал отпечаток капитализма. Зато оценку деятельности предприятий и отраслей он перевёл с натуральных на квазирыночные стоимостные показатели, которые без конкуренции стали мощнейшим стимулом накручивания затрат и снижения эффективности производства. Отчётность стала носить формальный характер: больше затрат, выше валовые показатели, производительность труда, а значит, премии руководителей и, соответственно, выше авторитет «мудрого» правителя. В сельском хозяйстве, к горю Хрущёва, некуда было деться от весьма «бледных» натуральных показателей и в силу этого от пустеющих магазинов и недоедающего населения. Все громкие начинания в этой сфере свидетельствуют о бездарности нового «вождя», бросавшего страну то на освоение целины, то на «кукуризацию», то на обгон Америки по мясу за счёт уничтожения молодняка, разведения кроликов и кур в учреждениях, откровенных приписок сверху донизу и закупки мяса в соседних районах. Не больше толку было от ликвидации МТС и министерств, а затем от разделения обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные.
Закономерным результатом такого правления стало ухудшение жизни простого народа, приведшее к забастовкам и даже расстрелу рабочих в Новочеркасске в 1962 г. Зато до крайности ужесточились наказания за экономические преступления. Страдали по большей части вчерашние артельщики и вечные спутники социализма — «спекулянты», продающие излишки выращенного ими урожая, а иногда плоды подпольного производства и даже валюту. При этом, в нарушение Конституции СССР и всех норм международного права, Хрущёв так же, как и в случае с Берией, с помощью «своего» генпрокурора Руденко дважды изменил задним числом наказание группы «валютчиков» (Файбишенко, Рокотова, Яковлева), расстреляв их за преступление, по которому на момент совершения полагался восьмилетний срок заключения.
Как уже отмечалось, не только к массовым, но и к точечным репрессиям Хрущёву было не привыкать. В работе предпринята попытка доказать активное участие Никиты Сергеевича в уничтожении командующего фронтом, генерала армии Николая Фёдоровича Ватутина, свидетеля рождения преступной Директивы № 1, подписанной под давлением Сталина в ночь на 22 июня 1941 г. В соответствии с директивой, было фактически запрещено без команды сверху, то есть самого Сталина, который не был на тот момент главнокомандующим, отвечать огнём на «провокации» немцев. Безвозвратные и санитарные потери нашей армии в 1941 г. составили 4,47 млн чел.[576]. Напомню, что до 1941 г. на счету Гитлера было всего около 250 тыс. погибших с обеих сторон в боях при завоевании Чехословакии, Польши, Франции и других европейских стран. Общепризнанным мировым злодеем на все времена он стал, столкнувшись со Сталиным, «обеспечившим» десятикратные наши потери, в том числе миллионы пленных.
Сталин понимал огромное влияние Директивы № 1 на результаты боевых действий 1941 г. и на весь ход войны. Подписантами Директивы были нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генштаба маршал Г.К. Жуков. Третьим участником этого процесса был заместитель Жукова, начальник оперативного отдела Генштаба, генерал-лейтенант Николай Фёдорович Ватутин. Из всех участников этой «Тайной вечери» он оказался единственным посторонним, не замаранным подписью кровавого документа.
В 1944 г. скорая победа становилась всё очевидней, и командующий фронтом генерал армии не представлял в глазах Сталина уже такой большой ценности, как в начале войны с неясным финалом.
Для начала «гроссмейстер» (как прозвали его немцы) был подвергнут жёсткой критике Сталина, а затем к нему была направлена комиссия под началом будущего маршала К.К. Рокоссовского. Константин Константинович, в немалой степени надломленный пребыванием в сталинских застенках, всё же не дрогнул и не взял грех на душу. Обвинение Ватутина в невыполнении приказа по защите Житомира, приписываемого ему Сталиным, не состоялось. Вождю пришлось устранить его по-другому.
В книге будет рассмотрен весьма вероятный способ убийства ненужного свидетеля, при котором членом Военного совета Хрущёвым было организовано якобы случайное ранение командующего фронтом, не вызывающее серьёзных опасений за его жизнь. Но комфортабельное лечение в киевском хрущёвском особняке вместо госпиталя, при имитации подключения специалистов всесоюзного уровня, привело к трагическому результату.
Сколько ещё доверительно-секретных поручений вождя выполнил Хрущёв, неизвестно. Вряд ли что-то в этом плане сохранилось в архивах. Во всяком случае, на счету Хрущёва рекордное, более чем 90 %, число уничтоженных партийных секретарей всех уровней в Москве и на Украине[577]. Многих из них, как расстрелянных генералов-авиаторов, Сталин знал и продвигал лично. Впечатляет и число общих жертв в регионах. Произведённый нами количественный анализ жертв Никиты Хрущёва и Лаврентия Берии выявил бесспорное и многократное лидерство первого в кровавых «достижениях» сталинской эпохи. Но для того, чтобы пустить историю по ложному следу, он громогласно кричал: «Держи вора», в роли которого выступил не имеющий возможности ответить убитый им маршал Лаврентий Берия.
Но в хрущёвской пропаганде был один весьма существенный изъян. Сталин для большинства населения оставался таким же «коммунистическим святым», как и Ленин. Спрашивается, что же это за святой, который за 15 лет теснейшей и слаженной работы со своим заместителем в рамках ГКО во время войны и в правительстве не разглядел, что рядом с ним «вредитель», «шпион», «предатель», занятый исключительно развратом? «Маскировался» он, правда, настолько искусно, что даже ядерную бомбу под его руководством создали вторыми в мире — намного раньше всех американских прогнозов. Но от этого досадного недоразумения Хрущёв избавился, разоблачив культ личности и тиранию Сталина, правда, оставив «по рассеянности» в полнейшей неприкосновенности его политическую систему, воспроизводящую тот же культ, но теперь уже его, хрущёвский, а затем и брежневский. Обвиняя Сталина в действительно страшных репрессиях, голодоморе, депортациях и раскулачивании, Хрущёв перекладывал на него, а заодно на Берию, собственные преступления. И нужно отметить, что одурачить современников и даже будущие поколения ему во многом удалось.
Правда, вскоре начали копиться его новые преступления, которые не списать на покойников, но можно возвести в ранг государственной тайны. Кроме расстрела рабочих в 1962 г., были засекречены беззакония в абсолютно незнакомой Хрущёву атомной сфере. Без вездесущего ока Берии уже в 1954 г. были преступно проведены военные учения с ядерным взрывом на Тоцком полигоне. Даже Сталин с подачи Лаврентия Берии считал такие учения преждевременными. Но уж очень хотелось Хрущёву покрасоваться перед союзниками и всем миром на фоне «своего», а в действительности украденного у Берии величественного ядерного гриба.
Ещё более убийственной стала кыштымская катастрофа 1957 г., в результате которой было заражено 23 тыс. кв. км и облучено ок. 270 тыс. чел. В обоих случаях из соображений привычной для коммунистов секретности большинство «раненных» радиацией оставались без медицинской и материальной помощи, обречёнными на инвалидность и медленное умирание в стране «победившего социализма». Но судимым и лишённым всех званий и наград из членов сталинского Политбюро той поры оказался только маршал Лаврентий Павлович Берия — талантливый создатель самых современных отраслей промышленности, включая ядерную и ракетную, вскоре покоривших космос и ледовые просторы океана.
Уже в наше время, спустя почти десятилетие после падения Советского Союза, были предприняты попытки пересмотра его дела. Однако даже частичная реабилитация опального маршала не состоялась. Таковым был вердикт Главной военной прокуратуры и Верховного суда РФ, оглашённый 29 мая 2000 г.
Думаю, что после данного исследования даже у скептиков, до сих пор принимающих на веру хрущёвскую пропаганду, возникнут сомнения в том, что решения суда, инсценированного в 1953 г., были правомерны.