Да чего: сам вперёд начнёт забегать, соваться начнёт, куда и не спрашивают, заговаривать начнёт беспрерывно о том, о чём бы надо, напротив, молчать, различные аллегории начнёт подпускать, хе-хе! Сам придёт и спрашивать начнёт: зачем-де меня долго не берут? хе-хе-хе! И это ведь с самым остроумнейшим человеком может случиться, с психологом и литератором-с! Зеркало натура, зеркало-с, самое прозрачное-с! Смотри в него и любуйся, вот что-с! Да что это вы так побледнели, Родион Романович, не душно ли вам, не растворить ли окошечко?
Что означает сон об убийстве лошади?
Сон Раскольникова, в котором пьяный мужик Миколка с остервенелой жестокостью забивает насмерть свою лошадь, — один из важнейших эпизодов в романе, и все его детали многократно интерпретировались.
Раскольникову снится, что он ребёнок; это соответствует мотиву инфантильности в его характере. Исследователь Достоевского Юрий Карякин пишет, что мальчик из сна пытается «спасти себя, взрослого, наяву»[1107], и действительно, проснувшись, Раскольников по-новому представляет себе преступление, которое собирается совершить: «Боже! — воскликнул он, — да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, тёплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью…» Под впечатлением от сна Раскольников на короткое время отказывается от своего замысла, пробует молиться — но затем теория побеждает, и преступление совершается. Сон остаётся предупреждением, которому Раскольников не внял. В своей книге «Самообман Раскольникова» Карякин вспоминает, как задал вопрос о значении сна своим ученикам. Один из них ответил: «Этот сон — крик человеческой природы против убийства»; Карякин поразился, что этот ответ совпал со словами самого Достоевского — в черновых заметках к сцене сна: «Али есть закон природы, которого не знаем мы и который кричит в нас»[1108].
Важная деталь — присутствие в сновидении отца Раскольникова, который не может и не хочет ничем помочь: «Пойдём, пойдём! — говорит отец, — пьяные, шалят, дураки: пойдём, не смотри!» Заочная конкуренция Раскольникова с отцом — предмет интереса психоаналитиков[1109]; вспомним, что отец Раскольникова был литератором-дилетантом, которому отказывали в публикации, — тогда как статью Раскольникова приняли и напечатали. Возможно, робкий характер отца — одна из причин, по которым Раскольников хотел стать «необыкновенным человеком», взять власть и с её помощью творить справедливость.
Убийцу лошади зовут Миколка — так же, как маляра, который берёт на себя преступление Раскольникова. Исследователи отмечают эту «рифму» как проявление диалектики русского народа, но по-разному расставляют акценты. Сергей Белов и Борис Тихомиров пишут о «двух ликах» народной души, воплощённых двумя Миколками[1110], Карен Степанян полагает, что злой Миколка — только порождение сна заплутавшего нигилиста, а в реальности торжествует другой Миколка, «добрый деревенский паренёк… берущий на себя вину за убийство, совершённое Раскольниковым»[1111].
История, напоминающая сон Раскольникова, произошла в детстве Достоевского во время его первой поездки в Петербург: он увидел фельдъегеря, который, сев на тройку курьерских лошадей, начал бить ямщика, а ямщик, в свою очередь, начал неистово хлестать лошадей. Это была наглядная иллюстрация к социальной цепи жестокости: «Я никогда не мог забыть фельдъегеря и многое позорное и жестокое в русском народе как-то поневоле и долго потом наклонён был объяснять уж, конечно, слишком односторонне», — вспоминал Достоевский в «Дневнике писателя».
У сна Раскольникова есть и два литературных источника. Во-первых, это стихотворение Некрасова «До сумерек»:
Под жестокой рукой человека
Чуть жива, безобразно тоща,
Надрывается лошадь-калека,
Непосильную ношу влача.
Вот она зашаталась и стала.
Ну! — погонщик полено схватил
(Показалось кнута ему мало) —
И уж бил её, бил её, бил!
Ноги как-то расставив широко.
Вся дымясь, оседая назад.
Лошадь только вздыхала глубоко
И глядела… (так люди глядят,
Покоряясь неправым нападкам).
Он опять: по спине, по бокам,
И, вперёд забежав, по лопаткам
И по плачущим кротким глазам!
Достоевскому особенно запомнилось это стихотворение: он цитирует его и в «Братьях Карамазовых». Второй источник — поэма Виктора Гюго «Melancholia», где также описывается истязание коня пьяным возницей. Вот этот отрывок (в переводе Елизаветы Полонской) — кое-где Достоевский совпадает с Гюго дословно:
Конь захрипел. ‹…› Палач удвоил пытку.
Конь делает ещё последнюю попытку.
Рывок! Он падает, и вот под колесом
Уже лежит плашмя со сломанным хребтом.
Мутнеющий зрачок сквозь смертную дремоту
Взирает издали без смысла на кого-то,
И гаснет медленно его последний взгляд…
Какими маршрутами Раскольников ходит по Петербургу?
О «Преступлении и наказании» часто говорят как о топографически точном изображении Петербурга 1860-х. Эта точность подчёркнута в самом романе: Раскольников точно знает, что от его дома до дома процентщицы — семьсот тридцать шагов. Хотя Достоевский в большинстве случаев скрывает топонимы купюрами («С-й переулок», «К-н мост»), опознать эти места не составляет труда. Существуют книги и исследования о Петербурге Достоевского[1112], а в наши дни по маршрутам «Преступления и наказания» водят экскурсии: точность Достоевского делает такую прогулку будоражащей.
Основные события в романе происходят в районе Сенной площади и Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова). Недалеко отсюда, в доме номер 7 по Казначейской улице, жил сам Достоевский. Его будущая жена Анна Григорьевна, придя сюда впервые, отметила, что этот дом похож на дом Раскольникова, как он изображён в романе. Но дом Раскольникова, по мнению большинства исследователей, находился по соседству — на углу Столярного переулка и Средней Мещанской улицы (ныне Гражданская); стоит заметить, что Достоевский в Петербурге селился только в угловых домах — и в угловых домах происходят многие события его произведений.
Дом старухи-процентщицы — это, по основной версии, дом Ивана Вальха (первого владельца); его теперешний адрес — набережная канала Грибоедова, 104/25. Соня Мармеладова снимает комнату в старом, постройки XVIII века, доме бывшей Казённой палаты на противоположной стороне набережной; совсем рядом, на Большой Подьяческой, расположена полицейская контора, куда постоянно влечёт Раскольникова. Важная точка притяжения для многих героев романа — Сенная площадь, на которой располагался рынок, собирались нищие, проститутки, пьяные (вокруг было множество кабаков — тоже описанных в «Преступлении и наказании»), творились всяческие непотребства. Проходя через Сенную в последний раз, Раскольников по наущению Сони целует грязную землю; важный контекст здесь в том, что на Сенной до середины XIX века совершались телесные наказания (вспомним у Некрасова: «Вчерашний день, часу в шестом, / Зашёл я на Сенную, / Там били женщину кнутом, / Крестьянку молодую»).
Михаил Клодт. Раскольников и Мармеладов. 1874 год[1113]
За пределами района Сенной остаётся в романе несколько точек: это, во-первых, место, где Раскольников прячет награбленное у старухи, — двор дома на Вознесенском проспекте; во-вторых, дешёвая и небезопасная гостиница, в которой Лужин поселяет свою невесту Дуню и её мать; в-третьих, пустынный Конногвардейский бульвар, где Раскольников не даёт петербургскому франту «позабавиться» с пьяной девочкой; в-четвёртых, Петровский остров, где Раскольников засыпает в кустах и видит сон о лошади. Кроме того, важная часть действия происходит на Петербургской (ныне Петроградской) стороне: здесь проводит свою последнюю ночь и кончает с собой Свидригайлов (перед этим ещё заезжая к своей юной невесте на Васильевский остров).
И всё же безукоризненную точность топографии в романе можно подвергнуть сомнению. В работе петербурговеда Альбина Конечного показано, что точные адреса старухи-процентщицы, Сони Мармеладовой, Раскольникова на самом деле «неуловимы»: роман создаёт только «впечатление подлинности» топографии, и, если в точности следовать указаниям Достоевского, нередко возникает путаница[1114]. Из текста следует, что Раскольников, ещё будучи студентом, ходил в университет через Николаевский мост. «Этот маршрут невероятен для каждого человека, который знает Петербург», — пишет Виктор Шкловский[1115]. Он предполагает, что Достоевский изменил действительный маршрут — через Сенатскую площадь, место восстания декабристов и Медного всадника, — чтобы «лишить пейзаж политического значения».
Но можно и предположить, что эта неточность — одна из примет призрачности, ирреальности Петербурга, как его видит находящийся в полубреду Раскольников. Эта ирреальность парадоксальна, если учесть, с каким натурализмом Достоевский описывает петербургские жару, пыль, «вонь из лавочек и распивочных», но она встраивается в литературную традицию изображения Петербурга, в амбивалентный «петербургский текст». Такие же мелкие неточности в маршрутах впоследствии будут появляться в «Петербурге» Андрея Белого.
Как устроена внутренняя речь Раскольникова?
Убийство старухи-процентщицы Раскольников совершает не ради наживы, а чтобы ответить себе на вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Искомый ответ на этот вопрос становится, в свою очередь, только тезисом Раскольникова в споре с миром — споре, в котором Раскольников потерпит поражение.