В процессе работы над «Лолитой» Набоков следил за историей реальной 11-летней девочки Салли Хорнер: педофил Фрэнк Ласалль похитил её и на протяжении двух лет возил по стране, выдавая за свою дочь. Салли смогла сбежать и позвонить сестре, её насильника арестовали и приговорили к 30 годам заключения. Скорее всего, именно эта история вдохновила Набокова на написание второй части «Лолиты», где Гумберт Гумберт возит падчерицу по штатам на автомобиле[894]. Упоминание о Салли есть в 33-й главе романа: «Я узнал в ней миссис Чатфильд. Она напала на меня с приторной улыбкой, вся горя злобным любопытством (не проделал ли я, например, с Долли того, что Фрэнк Ласалль, пятидесятилетний механик, проделал с одиннадцатилетней Салли Хорнер в 1948 году)». В архиве писателя сохранилась карточка с переписанным сообщением о смерти девочки – она погибла в аварии, не дожив до 16 лет. Немногим старше Салли Хорнер была и Лолита, когда умерла от родов.
Подмогой для написания «Лолиты» стала «Исповедь Виктора Х.», опубликованная как приложение к «Исследованию по психологии пола» основателя сексологии Хэвлока Эллиса[895]. В анонимной исповеди Виктор, дворянин родом с Украины, рассказывал о своих сексуальных практиках, в том числе с участием детей. Гумбертовские записки тоже даны в форме анонимной исповеди – «Исповеди Светлокожего Вдовца».
Салли Хорнер. 1948 год.
История этой девочки вдохновила Набокова на написание второй части «Лолиты»[896]
Исповедь Гумберта также иронично соотнесена с признаниями Ставрогина из романа Достоевского «Бесы», соблазнившего девочку Матрёшу, после чего та повесилась. А от Свидригайлова, растлителя из «Преступления и наказания», набоковский герой мог унаследовать уверенность, что порочные дети сами соблазняют его (в частности, перед самоубийством герою Достоевского чудится пятилетняя девочка, которая обводит его бесстыдным взглядом). С русской литературой, как видно из текста «Лолиты», Гумберт Гумберт хорошо знаком: «Внезапно, господа присяжные, я почуял, что сквозь самую эту гримасу, искажавшую мне рот, усмешечка из Достоевского брезжит как далёкая и ужасная заря». Правда, сам Набоков к Достоевскому относился скептически, считая его творчество «бесконечным копанием в душах людей с префрейдовскими комплексами».
Пожалуй, чаще всего в «Лолите» Набоков обращается к новелле Проспера Мериме «Кармен» (с Карменситой сравнивает Гумберт Гумберт свою Долорес) и стихотворению Эдгара По «Аннабель Ли» (так же зовут первую юношескую любовь набоковского рассказчика). Мелькают отсылки к Джеймсу Джойсу – в частности, к «Поминкам по Финнегану» и «Портрету художника в юности», на который иронически намекает сам Гумберт[897]. Косвенно главный герой «Лолиты» связан с образом Льюиса Кэрролла – Набоков, переводивший на русский язык «Алису в Стране чудес», сам указывал на эту связь, правда, от явных намёков на английского писателя «по странной щепетильности» воздержался[898].
Фрэнк Ласалль, похититель Салли Хорнер. Фотография из следственного дела 1943 года[899]
Вообще, в «Лолите» можно найти множество подтекстов, не зря Гумберт Гумберт (как, впрочем, и его создатель) – профессиональный литературовед. Однако Набоков на эту тему высказывался категорично: «Увы, я не из тех писателей, кто способен вознаградить хорошей добычей охотников, выискивающих литературные влияния»[900].
Бытует мнение, что Набоков специально выбрал тему запретной страсти взрослого к ребёнку, рассчитывая заработать на скандале. Однако, начиная писать «Лолиту», он сомневался, что её вообще получится опубликовать. Как оказалось, не зря: все американские издательства, в которые Набоков отправил «Лолиту», роман отвергли как порнографический. «Интересно то, что их отказ был основан не на обработке темы, а на самой теме, ибо в Америке было тогда целых три неприемлемых для издателя темы. Две других – это чёрно-белый брак, преисполненный безоблачного счастья, с кучей детей и внуков; и судьба абсолютного атеиста, который, после счастливой и полезной жизни, умирает во сне в возрасте ста шести лет», – иронизировал Набоков. В конце концов писатель нашёл издательство во Франции, поначалу не подозревая, что оно специализируется на выпуске книг, для которых, по выражению режиссёра Билли Уайлдера, нужна только одна рука[901]. Издательство «Олимпия» печатало эротическую литературу на английском языке, среди основных её покупателей были американские солдаты, служившие в Европе. Главе издательства Морису Жиродиа «Лолита» чрезвычайно понравилась: видимо, приняв рассказчика за автора, он выразил робкую надежду, что роман сможет изменить общественное мнение к «любви такого рода»[902]. «Лолита» вышла в 1955 году в серии «Спутник пассажира» в двух частях. Расходилась вяло – для читателей эротических романов она была сложна и скучна. От забвения роман спас писатель Грэм Грин – в рождественском выпуске The Sunday Times он назвал «Лолиту» одной из трёх лучших книг года. На эту оценку тут же отреагировал Джон Гордон из Sunday Express: «Без сомнения, это самая грязная книга, какую я когда-либо читал». За «Лолиту» вступился книжный обозреватель Харви Брейт… Началась журнальная перебранка, и продажи «Лолиты» поползли вверх.
После скандала в Европе роман захотели публиковать в Америке. Опасаясь судебного иска, издатели из G. P. Putnam's Sons тщательно очищали «Лолиту» от порнографической славы: публиковали невинные отрывки из романа, хвалебные отзывы авторитетных критиков, подчёркивали, что Набоков – серьёзный писатель, преподающий в университете. На обложке американского издания не было никаких маленьких девочек, кроме того, роман был снабжен элегантным послесловием, в котором Набоков объяснял, почему «Лолита» не порнография. План сработал: первое американское издание, вышедшее в августе 1958 года, продалось трёхмиллионным тиражом и запрещено не было.
В СССР книга, разумеется, не издавалась до перестройки. В переводе, выполненном самим Набоковым, «Лолиту» напечатали только в 1989 году в издательстве «Известия». Впрочем, на протяжении нескольких десятилетий роман активно читался в самиздате. Уже в 1969 году в Ленинграде ночь с «Лолитой» стоила шесть рублей без разрешения на копирование, с разрешением – десять[903].
Незадолго до публикации романа в Америке Владимир и Вера Набоковы начали вести дневник, на обложке которого впоследствии появилась надпись «Ураган Лолита». История литературы знает мало примеров настолько сильного и широкого резонанса. Роман запрещали во Франции (дважды), Англии, Бельгии, Аргентине, Новой Зеландии, Бирме, ЮАР. «Моей бедной Лолите приходится нелегко. Самое обидное, что если бы я сделал её мальчиком, или коровой, или велосипедом, обыватели, скорее всего, и ухом бы не повели», – жаловался Набоков в письме Грэму Грину. Самая распространённая претензия к роману заключалась в том, что Набоков эстетизирует и чуть ли не оправдывает педофилию, тем самым подвергая детей опасности. Критик Орвил Прескотт писал в The New York Times, что если «Лолита» и новость в мире литературы, то новость очень плохая: «Это отвратительная… высоколобая порнография»[904].
Но положительных отзывов всё же было больше. В защиту книги выступил писатель Виктор Притчетт: «Трудно отыскать книгу, менее способную привлечь читателя с неустойчивым воображением. Нет сомнения, что развращённые будут подавлены той силой, с которой автор вторгается в их нездоровые помыслы». В похожем духе высказалась обозревательница The New York Times Элизабет Джейнуэй: «Мало найдётся книг, где прямое и непосредственное отображение похоти столь очевидно служит противоядием её беспокойному пламени». Поэт Джон Холландер отметил, что «Лолита» едва ли не самая смешная книга, которую он читал: в ней «пародийный характер носит всё, за исключением лежащей в основе сюжета любовной истории, каковой дано стать пародией лишь на самоё себя». А вот Фредерику Дюпи книга показалось не только смешной, но и зловещей: «"Лолита" – наполовину шедевр комического гротеска, наполовину – непролазная лесная чащоба, откуда доносится волчий вой. Вой реального волка, тоскующего по настоящей Красной Шапочке».
«Лолита» около года продержалась в списке бестселлеров (периодически соперничая с романом другого русского писателя – «Доктором Живаго») и разошлась по всему миру (только в одной Индии её издали на языках бенгали, ассам, малаялам, ория и гуджарати). В газетах шутили, что Лолите пора подвинуть Дядю Сэма и стать новой эмблемой Америки[905]. Издание книги не только принесло Набокову состояние, но и помогло популяризовать все остальные его произведения. Писатель в письме сестре с некоторым сожалением заключал: «Невероятный успех – но всё это должно было случиться 30 лет назад».
Посетители лондонского книжного магазина читают «Лолиту». 1959 год[906]
Романом тут же заинтересовались в Голливуде – продюсер Джеймс Харрис и режиссёр Стэнли Кубрик купили права на экранизацию и заказали Набокову сценарий (150 тысяч долларов за права, 100 тысяч за сценарий и 15 % от прибыли в прокате). Фильм Кубрика с Джеймсом Мейсоном и Сью Лайон в главных ролях, вышедший в 1962 году, значительно помог превращению сложно устроенного набоковского романа в явление массовой культуры с большим коммерческим потенциалом. Образ Лолиты зажил собственной жизнью: этот бренд на протяжении XX века эксплуатировали музыканты, рестораторы, производители серёг, штор, секс-игрушек, текилы – появился даже одноимённый сорт баклажана. Набоков с ужасом вспоминал