– Я уверен, – сказал сквайр, отворачиваясь, чтобы скрыть свое естественное удовлетворение этими условиями, – ваши предложения по поводу выделения средств на личные нужды Иды имеют самый щедрый характер, и, насколько я понимаю, она останется хозяйкой замка, который однажды может снова стать куда более ценной собственностью, чем сейчас.
– Я рад, что они встретили ваше одобрение, – сказал Эдвард. – А теперь еще одна вещь, о которой я хочу вас спросить, мистер де ла Молль, и против которой, я надеюсь, – если вы дадите согласие на наш брак, – вы не станете возражать. Я бы не хотел пока объявлять о нашей помолке. Дело в том, – добавил он поспешно, – что мой отец весьма непредсказуемый человек, и он вбил себе в голову, что я должен жениться на богатой наследнице. Кроме того, состояние его здоровья настолько неопределенно, что невозможно узнать, как он все воспримет. Если честно, он уже одной ногой в могиле. Врачи сказали мне, что он не протянет и трех месяцев и может уйти от нас в любой день. Если ему объявят о помолвке сейчас, в лучшем случае меня ждут неприятности, а в худшем он исключит меня из своего завещания, если ему вдруг такое придет в голову.
– Хм, – сказал сквайр, – лично мне неприятно, что предполагаемый брак моей дочери, мисс де ла Молль из замка Хонэм, должен замалчиваться, как будто в этом есть нечто позорное. Однако могут иметься некие специфические обстоятельства, которые вынудят меня согласиться с этим. Вы оба достаточно взрослые люди, чтобы знать, чего вам хочется, и брак этот будет столь же выгоден для вас, как и для нас, ибо даже в наше время, семья, и я могу даже сказать, приличия, всё еще что-то значат, когда дело касается брака. У меня есть причина знать, что ваш отец – человек весьма своеобразный. Да, в целом, хотя я не любитель разного рода секретов и тайн, я не стану возражать против того, что о помолке не будет объявлено в течение следующего месяца или двух.
– Благодарю вас за понимание, – сказал Эдвард со вздохом облегчения. – Значит ли это, что вы даете согласие на нашу помолвку?
Сквайр на мгновение задумался. Все казалось довольно прямым, и все же он подозревал некий подвох. Его подспудное недоверие к человеку, которое ничуть не ослабила сцена, имевшая место двумя вечерами ранее, – ибо он никак не мог заставить себя проникнуться симпатией к Эдварду Косси, – лишь усилилось и заставило его колебаться, хотя для колебаний, казалось, не было видимых причин. Сквайр умел, как уже было сказано, инстинктивно понимать характер людей, – дар почти женский по своей силе, и теперь этот дар поднимал перед ним предостерегающий палец.
– Я даже не знаю, что сказать, – ответил он, в конце концов – Все это так неожиданно, и, честно говоря, мне казалось, что чувства Иды устремлены в другом направлении.
Лицо Эдварда потемнело.
– Я тоже так думал, – ответил он, – до вчерашнего дня, когда я был так счастлив, что меня не обманули. Кстати, должен вам сказать, – продолжил он, избегая скрытой лжи своих последних слов так быстро, как только мог, – что я ужасно сожалею, что стал причиной этой сцены с полковником Кваричем, особенно когда я узнал, что у этой истории имеется объяснение. Дело в том, что я имел глупость позволить раздражению взять надо мной верх за то, что он победил меня в охотничьем поединке, а также потому, что я… я его ревновал.
– Ах, да, – сказал сквайр, довольно холодно, – весьма прискорбная история. Разумеется, мне неизвестны ее подробности, и это не мое дело, но, если вам интересно мое мнение, скажу вот что: никогда не выдвигайте такого рода обвинения против человека, если только у вас нет иного выхода, но если вы это все-таки делаете, то не сомневайтесь в своей правоте. Однако в данном случае не было ни того, ни другого. Впрочем, вернемся к помолвке. Ида уже взрослая и способна сама принимать решения, что, похоже, она и сделала. У меня же нет причин для возражений, и поскольку предложенные условия меня вполне устраивают, то я не вижу оснований отказать вам, и даю согласие. Все, что я могу сказать, сэр, это то, что я надеюсь, что вы станете для моей дочери хорошим мужем, и что вы оба будете счастливы.
Ида – пылкая женщина, но, по моему мнению, она превосходит средних представительниц ее пола, насколько я их знаю, и при условии, что она питает к вам теплые чувства, а вы не станете пытаться указывать ей, как вести себя, ради вас она будет готова пожертвовать всем. Но смею предположить, вы хотели бы ее видеть? О, как же я забыл, у нее сегодня утром разболелась голова, и она лежит в постели. Это не совсем в ее духе, но я осмелюсь сказать, что она немного расстроена. Не желаете ли приехать сегодня вечером к нам на ужин?
Прекрасно понимая, что головная боль Иды – это лишь предлог, призванный избавить ее от встречи с ним, Эдвард с благодарностью принял предложение и откланялся. Как только он ушел, Ида спустилась вниз.
– Итак, моя дорогая, – весело сказал сквайр, – я только что имел удовольствие увидеть Эдварда Косси, и я сказал ему, что, как мне, казалось, ты и хотела…
Здесь Ида сделала нетерпеливый жест, но вовремя одернула себя и ничего не сказала.
– Как ты и хотела, чтобы все было именно так, и у меня не нашлось оснований возражать против вашей помолвки. Скажу больше, его предложения относительно средств, которые он намерен выделить в твое личное пользование, более чем щедры.
– Неужели? – равнодушно ответила Ида. – Мистер Косси приедет сегодня на ужин?
– Да, я пригласил его. Я подумал, что ты была бы рада его увидеть.
– В таком случае зря ты это сделал, – сокрушенно воскликнула она, – потому что у нас ничего нет, кроме холодной говядины. Право, отец, с твоей стороны это крайне необдуманный поступок. – И, раздраженно топнув ногой, она ушла, оставив сквайра в раздумьях.
– Интересно, что все это значит, – сказал он себе. – Вряд ли этот Косси ей по душе, иначе бы она не суетилась так из-за того, что его пригласили на ужин. Думается, Ида не из тех женщин, что падки на деньги. Ее ими не прельстишь. А вообще, мне ничего об этом не известно, это не мое дело, отчего я вынужден полагаться на собственные суждения.
А потом он задумался о том, что этот брак станет необычайной удачей для их семьи. Их судьба в буквальном смысле висела на волоске, они были по уши в долгах, как вдруг им привалила удача в лице, в целом, вполне достойного молодого человека. Он выкупает закладные, передает Иде в личное пользование сотни тысяч фунтов и даже предлагает увековечить старую фамилию в имени своего сына, если тот у него будет. Такое положение вещей обрадовало бы любого человека, даже если тот не от мира сего, чего никак нельзя было сказать про сквайра.
У него было обостренное чувство собственного достоинства, как в том, что касалось его социального положения, так и его семьи, и всю его жизнь его главным и похвальным желанием было иметь достаточное количество материальных благ, чтобы вернуть семье де ла Молль то высокое положение, какое они занимали в прежние века. Однако до сих пор события развивались в ином направлении: замок приходил в упадок, а на днях его древняя кровля едва не рухнула им на голову. Но теперь, похоже, ситуация изменилась, словно по волшебству. Если Ида выйдет замуж, все закладные, все неподъемные долги, накопившиеся за годы растущих расходов и оскудения средств, свалятся с их плеч, и замок де ла Молль в Хонэме вновь займет положенное ему место среди замков графства.
Неудивительно, что эта перспектива была старику приятна, или что его голова была полна радужных видений будущего.
Так случилось, что в то самое утро мистеру Квесту нужно было посетить нашего старого джентльмена, чтобы он поставил свою подпись под согласием на аренду пекарни в Бойсингеме, которая вместе с еще двумя или тремя другими домами, находилась в его собственности.
Квест прибыл в замок как раз тогда, когда сквайр был погружен в раздумья. Даже человек, не обладающий проницательностью мистера Квеста, понял бы, что у старика на уме что-то такое, о чем ему очень хочется поговорить.
Даже не выслушав объяснений мистера Квеста, сквайр подписал согласие на аренду, а затем внезапно спросил его, когда нужно заплатить первые проценты по недавним закладным. Адвокат назвал некую дату.
– Ну что, – вздохнул сквайр. – Придется заплатить. Впрочем, какая разница, все равно это будет в последний раз.
Мистер Квест тотчас навострил уши и посмотрел на него.
– Дело в том, Квест, – продолжил сквайр в порядке объяснения, – что вскоре ожидаются некие семейные изменения, которые естественным и надлежащим образом положат конец этим затруднениям.
– Вот как? – сказал мистер Квест. – Весьма рад это слышать.
– Да, да, – сказал сквайр, – к сожалению, в настоящее время я не могу свободно говорить об этом, или хотел бы спросить ваше мнение, которое, как вы знаете, я весьма уважаю. Действительно, почему бы не выслушать совет своего адвоката по поводу одного деликатного дела; я лишь пообещал не трубить о нем на каждом перекрестке.
– Адвокаты являются конфиденциальными агентами, – тихо сказал мистер Квест.
– Безусловно. Ведь это их дело – держать язык за зубами. Я могу положиться на ваше молчание, не так ли?
– Разумеется, – сказал мистер Квест.
– Видите ли, дело в том, что мистер Эдвард Косси помолвлен с мисс де ла Молль. Он только что был здесь, чтобы заручиться моим согласием, в коем я, конечно же, ему не отказал, ибо мне не известно ничего, что можно было бы поставить в упрек этому молодому человеку… вообще ничего. Единственное условие, которое он поставил, – лично мне в данных обстоятельствах оно представляется разумным, – а именно то, что в течение некоторого времени эта помолвка должна оставаться в тайне по причине состояния здоровья его отца. По его словам, Косси-старший – весьма сумасбродный человек и может предвзято отнестись к выбору сына.
Слушая эти слова, мистер Квест оставался совершенно спокоен, на его лице вы не увидели бы никаких признаков возбуждения, и только его глаза светились любопытством.