Ярослав приехал вовремя. Русь не удивился, увидев его «мицубиси-галант». Парень поставил свою машину рядом и открыл окно.
— Я скачал всю информацию из его телефона, но нас будут интересовать в основном сообщения, полученные в последние четыре дня. Другой телефон у тебя есть?
— Держите. — Соломенноволосый протянул полковнику свой аппарат. — Код две тысячи четыреста тринадцать.
— Я теперь на этой связи. — Русь кивнул на аппарат парня. — Пока.
Тот мотнул головой, и они разъехались. Ярослав заспешил к умникам из Центра, которые с нетерпением ждали улова полковника, а Русь рванул к Выборгу на свою дачу. Как ни старался он не шуметь, но, сделав несколько шагов по холлу загородного дома, наткнулся на Еву.
— Привет!
— Час ночи, что не спишь?
— Услышала шум открывающихся ворот, потом въехала машина, я спустилась встречать тебя.
— А если бы это был кто-то другой?
— Я тебя теперь чувствую. Вот я почувствовала, и ты пришёл.
— Хм, — не зная, как реагировать на подобные откровения, выдавил полковник.
— Рассказывай, что было?
Понимая, что ему не отвертеться, да и заснуть мгновенно не удастся, он кратко изложил события прошедшего дня и вечера. Ева слушала внимательно, словно примеряла ситуацию на себя. Потом вскинула брови вверх:
— У разных мобильников — разные порты. Как ты угадал с переходником? Или ты купил их несколько?
— Когда «синий халат» вел нас по дебрям Политеха, ему пришло сообщение, и он вынул из кармана свой «самсунг». Я автоматически запомнил индекс модели, — даже как-то виновато ответил Русь.
— Ты — монстр.
— Давай отложим определения на потом.
За окном начинало светлеть. Резкий контраст между верхушками деревьев и небом размывался туманом и алым цветом лучей солнца, поднимающегося из-за далёкого горизонта. Наступал новый день.
Полковник возвращается в Питер
Следующее утро началось с телефонного звонка. Вернее, с сигнала, что владельцу пришло сообщение. Владельцем теперь был полковник Русь, он и прочитал появившуюся короткую фразу на экране.
— Ну, прямо как на работу, второй день подряд, — поделился новостями полковник.
— Опять вызывают? — поинтересовалась Ева.
— И срочно!
— Завтракать будешь?
— Нет, потом перекушу.
— За тобой даже не поухаживать, — разочарованно проговорила Ева.
— Я взрослый мужчина, а не ребёнок. Зачем за мной ухаживать? — спешно собираясь, поучал девушку Русь. — Отвыкай от стереотипов, мы вместе не для того, чтобы ты меня кормила, обстирывала и обглаживала. Ты же не горничная, ты мне жена. — На этих словах полковник сложил пальцы правой руки в щепоть и увесисто потряс своей кистью, что должно было, по его мнению, добавить эмоционального веса в слова. — А с едой у меня правила простые: человек ест три раза в день, святой — два раза, а Бог — один. Если больше трёх, еда становится отравой. Я, как ты заметила, то один раз, то два принимаюсь за еду. Я не святой, и тем более никакой не бог, но зато функционален. В общем, вернусь — поговорим.
Ева восприняла тираду Руся очень спокойно. Если бы он ушёл быстро, отмахнувшись от объяснений, то это был бы тревожный знак — «отношения под угрозой». Мини-лекция значила «всё в порядке, отношения тёплые», или попросту «он меня любит».
Полковник перед порогом обернулся к Еве, сделал к ней шаг и чмокнул в губы, а затем исчез, как будто его и не было. Такой поцелуй Ева расшифровала как «не волнуйся, скоро буду, ничего опасного». Она вздохнула и опустилась на диван, раздумывая, с чего начать уборку.
Спустя два часа Русь нажал на кнопку вызова в домофоне по адресу из последнего сообщения. Домофон откликнулся писком, замок сработал, и полковник вошёл в парадную. Через минуту он уже был в обычной квартире, которую отличало от жилища каких-нибудь студентов обилие компьютеров, расставленных на железных стойках. Тут же находились наставник и парень в очках, который пялился на один из экранов.
— Эдуард работал всю ночь, — сообщил полковнику старец. — Посмотрел входящие фотографии за последние четыре дня и отправленные эсэмэски сразу после твоего вчерашнего прихода. Только в одном случае номера совпали. Теперь этот телефон отслеживается. — Наставник повёл глазами на экран компьютера, за которым наблюдал очкарик.
Тот оторвался на секунду, добавив к словам наставника:
— Между прочим, я сначала взломал коды…
— Тебе сахарок дать? — поинтересовался Русь. — Где он?
— Сейчас на Невском, 29.
Полковник на мгновение поднял глаза, вспоминая:
— Там кафе, я еду.
— И как вы его узнаете?
— Буду на месте, сброшу, что я там, а ты ему три раза подряд от имени МЧС что-нибудь про погоду. Кто из посетителей будет дёргаться с телефоном, тот и наш красавчик.
— Действуй, — одобрительно кивнул наставник.
— Есть, — без тени иронии ответил Русь.
Допрос
Бросив свою машину на площади Искусств, полковник в два прыжка оказался у стеклянных витрин кафе на Невском проспекте. Сетевое заведение, не дающее умереть с голоду в ближайшей перспективе, а в дальней превращавшее своих завсегдатаев в активных потребителей сначала аптечных снадобий, а потом и услуг врачей, радовало прохожих несколькими свободными столиками. Оказавшись внутри, полковник послал очкарику условленное сообщение и подошёл к стойке, чтобы ознакомиться с предложением, которое мало чем отличалось от подобных, будь он в любой другой стране мира, попавшей под пяту транснациональных корпораций.
Многочисленные посетители занимались кто чем, но разговаривали все, добавляя к звучащей из динамиков музыке обрывки голосов на разных языках. Полковник сосредоточился на тех из них, кто занимался десертом или допивал кофе. Сидеть сорок минут над тарелкой с салатом никто не будет, даже если это шпион. Внимание полковника привлёк лысый мужчина лет сорока, который трижды доставал свой телефон и под конец даже сморщился, читая послания.
Сделав вид, что ему не понравился выбор, полковник вышел, попутно отправляя очкарику сообщение: «Ок». Затеряться в выходной день на Невском, когда по обеим сторонам проспекта валит толпа, несложно, но сложно в этой массе людей следить за интересующим тебя субъектом. Минут через пять незнакомец вышел из заведения, посмотрел на синее небо и чертыхнулся, поминая нелепые предупреждения МЧС. Он повернул налево к каналу Грибоедова, а полковник ускорил шаг, чтобы быть к нему как можно ближе.
Вдоль набережной стояло несколько автомобилей, к которым зашагал мужчина. Рассчитав дистанцию, полковник сел вместе с ним в его «мерседес». Вначале лысый смотрел на Руся с недоумением, полагая, что тот ошибся с машиной. Но когда полковник заблокировал двери и взял ключи из его рук, недоумение сменилось страхом, смешанным с яростью:
— Кто вы такой, зачем запираете?
— Терпение. И потише. Это в ваших интересах.
Положив ключи от машины в свой карман и развернувшись к ошалевшему мужчине, полковник прервал нервные восклицания.
— Тихо! И без нервов. Я буду краток. Речь пойдёт о вашей работе. Имеется в виду шпионаж.
Тот понял, что аффектация ему не поможет, и обмяк в своём кресле. Полуоткрытый от страха рот и тонкие усики придавали ему глупый вид.
— Вы являетесь резидентом иностранной разведки, руководите сетью шпионов-информаторов, а также спецов по ликвидации. Ваша шпионская деятельность доказана, и я уполномочен сообщить вам об этом.
— Мерси, — с иронией проговорил мужчина, видимо, успокоенный таким развитием событий.
— Но это лишь одна сторона вопроса, а человек вроде вас обязан не выпускать из виду обе стороны: где он шпионит и кто его послал шпионить.
Лицо шпиона снова напряглось.
— Вы прекрасно понимаете, что если информация о вашей раскрытой деятельности и распечатки ваших указаний по своей сети попадут в руки тех, кто вас сюда послал и вам платит, то вас постигнет участь тех, кому вы посылали спецов.
— Я только выполнял приказы!
— Тихо, тихо, не надо кричать.
— Хорошо, что вы от меня хотите? — спросил мужчина, вытирая носовым платком пот на голом темени.
— Чтобы вы рассказали всё: сжато, конкретно и ясно. С указанием имён и дат.
— Чтобы вы потом отправили меня ко всем чертям?
— Те, кого я в данный момент представляю, не имеют ни малейшего намерения отправлять вас ко всем чертям.
— Что может служить мне гарантией?
— Здравый рассудок. Ваше убийство явилось бы для них лишним осложнением. Вы уже раскрыты, следовательно, безопасны. А что касается вашей дальнейшей участи, то это уже ваше дело.
— Где гарантии, что разговор не записывается?
— Нигде.
— Тогда какую выгоду я буду иметь? Любая сделка основывается на взаимной выгоде.
— Видите ли, в таком деле человек, раз уж в него включился, никогда не может оказаться вне игры. Шпионил-шпионил и отошёл в сторону — это невозможно. Не позволят. И вот теперь я предлагаю вам банальные деньги. Вы мне информацию, я вам — наличные. В отношении ваших шефов я вам гарантии дать не могу. Нам как раз выгодно, чтобы вы продолжали работать на них и делиться с нами новостями. Так сказать, ласковый телёнок двух маток сосёт. Предельно ясно и точно. Рассказывайте!
Рассказ шпиона был не очень богат событиями, но длился около получаса. Периодически он умолял:
— Откройте окно, ради бога!
— Открою, успеется!
В конце рассказа лицо мужчины было залито потом, а под глазами появились круги.
— Покажите телефоны ваших осведомителей!
Тот проманипулировал кнопками на своём смартфоне и вывел на экран список номеров. Полковник сфотографировал длинный перечень шпионских телефонов, после чего сказал:
— А теперь по части финансов.
Мужчина наморщил лоб и потом произнёс:
— Пять тысяч.
— Это выше наших возможностей. Три.
— Тогда четыре. И где гарантия, что вы опять не появитесь и не припрёте меня к стенке?
— За четыре тысячи баксов?