— Всё верно, только ты не учитываешь свой новый статус. Ты теперь не просто девушка сама по себе, ты — моя девушка, моя женщина, в общем, по сути, жена, а я — твой муж. Даже без всяких обрядов и формальностей ты приняла мой эгрегор, и мы составляем энергетически одно целое.
Другими словами, и ты, и я начали жить в одном поле. И то, что тебе сейчас нездоровится, — это процесс привыкания, приспособления к новой форме и составу энергетики. А вчерашняя операция послужила своеобразным спусковым механизмом, был нажат курок, вот ты и без сил.
— Мог бы предупредить, — наигранно надула губы Ева.
— Если бы я знал, что это начнётся именно сегодня, всё равно ничего изменить было нельзя. Это просто переживается. В твоём случае перелёживается. Ты сейчас пережигаешь что-то из старой кармы, что в новой жизни не понадобится, и впускаешь в себя мою энергетику.
— А ты что же такой бодрый, мою энергетику не принимаешь?
— Завалить и меня может, причём в любую минуту. Но!
Ева была почти без сил, но в глазах светилось восхищение своим умным Русем. От этой мысли она чуть улыбнулась.
— Но! — продолжил Русь, — там, наверху, знают, что мы вместе, поэтому одного из нас оставляют в работоспособном состоянии для заботы о другом. Я запросто мог бы быть сейчас на твоём месте, и ты меня, а не я тебя, отпаивала бы чаем с мёдом.
— Я бы тебя с ложечки кормила.
— Не сомневаюсь. Так вот, немного продолжу по поводу пережигания старой кармы, пока ещё у тебя есть силы слушать. Считай это сказкой на ночь, несмотря на ясный день.
Тут полковник встал и задёрнул занавески на окнах, чтобы солнечный свет не мешал Еве заснуть.
— Женщины «пережигают» то, от чего им надо избавиться, преимущественно телом: повышение температуры, слёзы, онемение рук, ног и прочее. Тут надо следить, чтобы не случилось перегрева или, наоборот, переохлаждения. Со слезами же ничего поделать невозможно.
— Да, мне сейчас хочется плакать.
— Плачь, что тут поделаешь! — Полковник сделал паузу. — У мужчин немного другой механизм. Устранение ненужного, старого происходит в голове, в мыслях. Может болеть голова, скакать давление, щемить сердце. Некоторые не могут расстаться с чем-то старым и принять новую жизнь до такой степени, что умирают. Инфаркт или инсульт — это приговор неготовности энергетики, прежде всего ментальной философии, к новым открытиям…
— Русь, а у тебя последнее время болела голова? — едва слышно прошептала Ева.
— Ещё как, просто я не подавал вида, — успокоил её полковник. — Спи, лучше всего пережигать это во сне. Засыпай, проснёшься здоровой.
— Поцелуй меня.
Полковник поставил чашку с мёдом на столик у кровати, опустился на колени и, нежно обняв голову Евы своими большими ладонями, прижался к её губам…
Новое задание
Спустившись вниз, полковник получил сообщение. Как частенько бывает, у тебя одни планы, а у Бога по поводу тебя — другие. На этот раз вместо Бога выступил его непосредственный начальник, коротко написавший в эсэмэске: «Буду через пятнадцать минут».
«Конечно, хорошо, что я всем так нужен, но не до такой же степени! — возмутился про себя полковник. — Однако, если я хотя бы один раз пошлю всё к чертям или выдумаю уважительную причину пропустить встречу, больше я никому не буду нужен. И тогда сиди себе здесь на лавочке, дыши свежим воздухом и поливай цветочки, которые твоя Ева для тебя и посадит». Полковник аж головой встряхнул от такой мысли и пошел во двор встречать наставника.
Начальство приехало в одном лице, которое сидело за рулём. «Молодец старик, на ходу отбил мне сообщение. А может, не только мне, и далеко не одно», — пронеслось в голове полковника.
— Здравствуй, Русь.
— Здравствуйте, Николай Палыч.
Мужчины пожали руки и обнялись, похлопывая друг друга по спине. Поймав вопросительный взгляд наставника, полковник ответил:
— У Евы поднялась температура после вчерашнего. Отсыпается.
Наставник понимающе кивнул, а Русь, махнув рукой в сторону дома, пригласил начальство войти. Пропустив гостя вперёд, полковник озадаченно переживал только что полученное впечатление. Обнимая рукой спину наставника, он наткнулся на такие бугры мышц, что сразу же подумал о пересмотре своих тренировок и очередной консультации у крепкого старика.
— Располагайтесь, Николай Палыч, а я похлопочу с чаем.
Поставив чайник на огонь, полковник сел напротив, внутренне готовый к чему-то необычному. Просто так начальство само к тебе не ездит.
— Быть может, моя прямота покажется тебе грубостью, — начал наставник, — однако прямота — это мой стиль. Хотя она доставляет мне массу неприятностей в виде дополнительной траты времени на доказательства, увещевания и другие проявления эмоциональности, я не собираюсь с ней расставаться. Вообще мне представляется, что гораздо честнее говорить правду в глаза, нежели беззастенчиво врать собеседнику только ради того, чтобы создать впечатление воспитанного человека.
— Совершенно верно, — проговорил полковник, начиная ещё больше расслабляться после такого многообещающего вступления. «Наверное, сейчас мне дадут задание слетать в ад и доставить оттуда главного чёрта. Мило», — подумал полковник.
— Вот именно. После того как октябрята[6] поймут, что происшедшее — правда, это станет для них одним из тех откровений, что заставляют недоучек биться в истерике. Верить этому или нет — вот в чём будет их главный вопрос. Чтобы ответ был однозначно положительным, надо будет подлить масла в огонь. Но не в самую середину. Пока. Что думаешь по этому поводу?
— Что тут думать? Если Ротшильда и Елизавету трогать нельзя, тогда надо проверить на крепость яйца Рокфеллера.
— Дэвида?
— Ну да.
— Это надо сделать мягко.
— Да я его и пальцем не трону. Есть одна идея.
— Иногда твои идеи обходятся нам очень дорого.
— Эта будет абсолютно бесплатной. Хотя нет, обойдётся тысяч в сорок. Не переживайте — рублей.
— Ты гарантируешь?
— Вполне. А надо прямо сегодня?
— Сейчас.
«Да я прямо как маршрутка работаю», — подумал полковник. Сказал же он совсем другое:
— Еве нездоровится. Побудете с ней?
— Сколько времени тебе понадобится?
— До магазина «Рыбачок» минут двадцать, — начал вслух полковник. — Там столько же, ммм… В целом часа за два управлюсь. Но мне нужны точные координаты дядюшки Рока.
— Приемлемо. Координаты тебе скинут. Ну, а с Евой та же история, что с моей женой Милой. Пережигает старое, входит в новую ипостась. Кстати, после горячки Мила сообщила мне, что беременна. Новое есть новое. — Тут наставник позволил себе чуть улыбнуться. — Понимаешь, о чём я?
Русь прикрыл глаза, несколько раз вздохнул и добавил:
— Тогда плюс пять минут.
— Какие пять минут?
— Я вернусь через два часа пять минут.
— Действуй, полковник Русь!
Вербовка
«Ну вот я и вляпался… Рано или поздно это должно было случиться. После многочисленных удачных телепортаций теперь прямо пытка. Всё более изощрённые задания, а сейчас вообще за гранью. С другой стороны, что топтаться на месте, прыг сюда, прыг туда, как зайка, — рутина. Неловко-то как с моим опытом. Можно себя поздравить — тянем на новые рекорды. Ева и проснуться не успеет, как я вернусь. Вернусь ли? А хрен вам, октябрята! Ещё как вернусь, но прежде надеру…» — Мысли полковника пошли по привычной линии куража и непечатными словами. «По-другому никак, а это работает!» — заключил полковник, подъезжая к нужному магазину в Выборге.
Грузный бородатый продавец не особенно удивился, когда Русь оплачивал у кассы два комплекта тёплой одежды, обуви, перчаток и головных уборов. Полковник, посмеиваясь, приговаривал, протягивая продавцу деньги: «Готовь сани летом…» Тот понимающе кивал и оформлял покупку.
«Тут повезло, покупателей не было, хоть и разгар сезона», — думал полковник, выходя на залитую солнцем улицу. Он сел в машину и отъехал с покупками обратно на дорогу, ведущую к своему дому. Там он отыскал неприметную отворотку, проехал по ней метров пятьдесят, после чего остановил машину в густой тени деревьев. Осмотревшись по сторонам, полковник удовлетворённо хмыкнул, что означало неприметность выбранного им места. После он плотно уложил в рюкзак покупки, сверился с координатами своего автомобильного навигатора, заглянул в айфон, вдохнул, выдохнул и исчез из салона, оставив после себя запах озона.
В помещении, где оказался полковник через мгновение, было ещё сумрачно. Плотные шторы прикрывали огромные окна от встающего над океаном солнца. Обстановка была похожа на музейную, да и как иначе, если эта вилла на берегу полуострова Флорида принадлежала Дэвиду Рокфеллеру. Старик ещё спал на огромной кровати под балдахином, мирно посапывая в подушку. Даже во сне, когда тело совершенно расслаблено, профиль лежащего под одеялом мужчины напоминал хищную птицу.
«Не до сантиментов», — промелькнуло в голове у Руся. Первое, что он сделал, — заклеил рот старика скотчем. Потом откинул одеяло и присел рядом, придвинув к себе рюкзак. Старик проснулся и, сев на кровати, начал было бурно протестовать, но полковник прижал указательный палец к губам и укоризненно покачал головой. Эти жесты привели старика в полное сознание, и он сник, испуганно разглядывая сидящего рядом громилу.
— Давай, дедуля, оденемся и прокатимся немного!
Полковник достал из рюкзака комплект одежды и, как ребёнка, начал одевать главу могущественного клана масонов. Сочетание прекрасного английского и сноровистых крепких рук полковника быстро сделало своё дело. Через пару минут мультимиллиардер ничем не отличался от тщедушного питерского рыбачка, собравшегося поудить на льду, но ещё не совсем пришедшего в себя после вчерашней попойки. Довольно оглядев своего напарника по предстоящему путешествию, полковник не сильно рубанул его ребром ладони по сонной артерии.
«По-другому никак, Дэвид, — шептал полковник, напяливая на себя такую же одежду. — Телепортации тебя учить долго, а в бессознательном состоянии ты как посылочка, которую преспокойненько перенесут туда-сюда».