– Развертывайте палатки лабораторного модуля здесь! – он тыкал пальцем в схему на планшете. – Спектрометры – сюда! Грависканер – на эту возвышенность! Быстрее! Шевелитесь! Солнце уже высоко! – Он метался между растерянными учеными и ворчащими рабочими.
– Стоять! – Голос Гриши, резкий и командный, разрезал суету. Он подошел к Намару вплотную, взял профессора за локоть и решительно отвел в сторону, за палатку.– Профессор, нам нужно готовить лагерь. В первую очередь.– Ну так в чем дело? – Намар попытался вырвать руку, но Гриша держал крепко. – Готовьте! Мои люди заняты!– А охранять вас кто будет? Ваш "научный дух"? – Гриша не скрывал сарказма. – Половина моих людей уйдет в караул и на патрули. Еще минимум десять – на глубокую разведку местности. Оставшихся не хватит даже на элементарный периметр, не то, что на строительство лагеря и оборонительной линии!– Линию? – Намар фыркнул. – Вы что, исторических книжек про окопные войны перечитали?– Нисколько, – холодно парировал Гриша. – Лишь базовые фортификации. Две линии траншей с перекрытиями. Окопы на флангах. Мины – нелетальные, профессор, нелетальные, – он подчеркнул, видя, как глаза Намара округлились. – Колючая проволока в три ряда. Волчьи ямы по секторам подхода…– Молодой человек! Это же заповедник! А ваши действия идиотизм, на грани с паранойей! – зашипел Намар.– Профессор, – Гриша наклонился ближе, его голос стал тише, но жестче. – Я жить хочу. Только и всего. И мне кажется, что вы тоже. – Он выдержал паузу. – Да и будет ли вам легче заниматься наукой, если пойдет ливень, а вам даже голову прикрыть негде? Или если ночью на лагерь выйдет что-то… местное? А у нас даже стенки толковой нет?
Намар замер. Он посмотрел на хаос разгрузки, на серое небо, на мокрый лес, сгущавшийся вокруг, как стена. В его глазах боролись фанатичная жажда начать исследования и холодный прилив реальности. Он тяжело вздохнул, словно сдулся.– Ладно… – пробормотал он. – Убедили. – Он достал рацию, его палец дрожал от досады.
– Всем научным и вспомогательным группам… отмена предыдущих распоряжений. Поступаете в распоряжение майора Григория. Ставьте лагерь. – Он бросил ядовитый взгляд на Гришу. – Но прошу, пожалуйста, пошевелитесь! У нас… – его голос сорвался, – …у нас очень много работы. И времени – в обрез.
Гриша кивнул, не обращая внимания на тон. Главное – разрешение получено. Он повернулся к своим людям, крикнул, перекрывая гул генераторов и стук молотков:– Брус! Псих! Получайте людей от профессора! Начинаем копать! Глубоко и с умом! И пусть "Кованные" тоже не стоят столбами – всем лопаты в руки! За работу девочки!
…
Пока в лагере кипела работа под грохот генераторов и ругань сержанта Бруса, отряд разведчиков в составе трех человек под началом Канни пробирался сквозь адские заросли.
Местность за периметром была кошмаром: вековые деревья, оплетенные лианами толщиной в руку, подлесок из колючего кустарника с крючьями, цеплявшимися за броню, и вездесущая липкая влага, проникающая под комбезы. Воздух стоял густой, кисло-прелый от вечной сырости.
– Блин... – прошипел один из новичков, в очередной раз споткнувшись о скользкий корень, скрытый слоем мха. – Что мы вообще делаем? Дрона разведать не могли запустить?
Канни, шедший впереди с непринужденностью уроженца джунглей (хотя родом он был с индустриальной планеты), оглянулся. Его модифицированный визор блеснул в полумраке.– Дрон? Есть, конечно, – процедил он язвительно. – И он даже летает, но, а кто тогда страдать будет? Наука требует жертв. Особенно – твоих мозолей.
– Ну-ну, – буркнул другой, отдирая колючку от наплечника. – Твой дружбан-командир такой выдумщик... Вечный параноик.– А то! – с гордостью парировал Канни, ловко перешагивая через гнилой ствол. – Без Гришиного оптимизма мы б все тут с ума посходили от скуки. Или алкоголизма. Что почти одно и то же.
– А что, собственно, яйцеголовые делать собрались? – спросил второй боец, с трудом продираясь сквозь стену папоротников выше человеческого роста. – Кроме как заставлять нас ползать по этой... экосистеме?– Копать, – хмыкнул Канни. – Скажи спасибо, что Гриша нас от лопат пока отмазал. Хотя, честно? – Он остановился, оглядывая заросли. – Выбор так сложен: волочиться тут, рискуя содранной коленкой, или горбатиться в траншее под дождем. Прям философская дилема.
– Да харэ ныть! – рявкнул Канни, внезапно оживившись. – Задолбали! Вон, гляньте – лес редеет! Скоро будет просвет!
Он не соврал. Еще метров триста борьбы с растительностью – и они вывалились на опушку. Перед ними расстилался обширный луг, окутанный утренней дымкой. Воздух здесь был чище, пахло травой и чем-то... медовым. Отряд с облегчением выдохнул.
– Ну что, перекур? – Парни уже достали сигареты.– А местность кто оглядывать будет? – спросил Канни, наученные горьким опытом. Двое напарников синхронно переглянулись на него.– Эх, вы... – вздохнул Канни с театральной обидой. – Ладно, я так я!
Он выбрал ближайшее крепкое дерево с толстыми ветвями. Пара ловких движений – и он уже на высоте, цепкий, как местная обезьяна. Визор щелкнул, увеличивая масштаб. Бинокль в шлеме загудел, сканируя даль.– Так-с... Все чисто... Чисто... Чисто... – ворчал он. – Никаких псиоников, никаких замков... О! А вот что там?
Бойцы внизу напряглись, руки потянулись к оружию.– Что? Сколько? – крикнул один.– Ммм... – Канни сделал паузу для драматизма. – ... сотня, может больше. Движутся. Сюда.
Сигареты полетели на мокрую траву. Бойцы вскочили, как ошпаренные, срывая с предохранителей мокрые стволы, залегая за стволами деревьев на опушке.– Где?! Контакт?! – зашипел солдат.– Ха-ха-ха! – неудержимый, злорадный хохот Канни прокатился по лугу. Он свесился с ветки, трясясь от смеха. – Ох, рожи у вас! Целый альбом эмоций!
Поняв, что их нагло надули? Оба гневно оскалились будто шакалы. – Расслабьтесь ну преувеличил чуток! Полтинник там точно есть! Только... – он сдержал смех, – ...человек один. А шаров много.
– В смысле?! – рявкнул сержант, красный от ярости и стыда.– Смотрите сами! – Канни сбросил картинку с визора на общий канал.
На ленту HUD каждого бойца вывелось изображение луга. И действительно: по нему неспешно перемещалось стадо существ, поразительно похожих на... идеальные шерстяные шары диаметром под метр.
Они мягко перекатывались, изредка останавливаясь. Тогда из шара выдвигался тонкий, гибкий хоботок, срывал пучок сочной травы и втягивал ее в невидимый рот где-то в густой шерсти. Зрелище было одновременно абсурдным и завораживающе мирным.
Рядом со стадом, явно запыхавшись, стоял мальчишка лет десяти-двенадцати. Одет он был в грубые, домотканые обноски – рубаха и штаны из некрашеного холста, подпоясанные веревкой. Лицо было перепачкано землей, а в глазах горела чистая, детская ярость.
Он что-то кричал на шарообразных существ, размахивая тонкой палкой, но те игнорировали его с невозмутимостью слонов.
Расстояние было приличным. Универсальный переводчик в шлемах бойцов, настроенный на стандартные лингва-коды, захлебывался от потока гортанных, визгливых звуков.
Вычленить можно было лишь общий тон – яростное, бессильное недовольство. Парень был явно чем-то сильно раздосадован, вероятно, непослушанием своих необычных подопечных.
– Вот блин... – прошептал новичок, опуская бластер. – И это... местные?– Шарозвери, – авторитетно заявил один из разведчиков.
– По-научному – глобускунды. Мирные травоядные. Далекие генно-модифицированные потомки овец.
– А ты откуда знаешь? – Спросил его напарник, поднимая еще тлеющую сигарету.
– Так я не с рождения наемником лямку тяну, у меня даже профессия была – ветеринаром я был, и как раз работал на одном агрохолдинге, и как раз с шарозверьми.
– На кой хрен нужна шерсть, в эпоху синтетических тканей? И почему они так странно выглядят? – Канни подключился к беседе.
– Ну во-первых выгодно, шарозвери и прочие модификанты дают очень приличное сырье, во-вторых, не так дорого, и не надо строить многокилометровый завод. Да и вообще две из пяти самых дорогих тканей в галактике две естественного происхождения. А про их вид. – Мужчина почесал затылок.
– Все для удобства, промышленного кормления и стрижки, но есть не рекомендую, мясо ну очень вонючее.
– А Ангельская нить, входит в ту пятерку? – Спросил Канни, его захлестнуло любопытство.
– Да, но ее насколько знаю делают вообще какие-то инопланетяне, у нас выращивали краснонитник и делали гиперткань. – С гордостью заявил солдат выпучив грудь вперед.
– Понятно, эх мне бы пару метров такой ткани той или другой, ее продать и домик можно прикупить, про ангельскую нить я вообще молчу.
– Да поддержал его Канни, я, кстати, ее щупал. – Оба переглянулись на него.
– Да? Где.
– Да еще на родине, занимался охраной, и у нашего хозяина была такая вот подушка, она даже светилась, вроде с первого взгляда непрактично и спать мешает, но только ляжешь и так хорошо, будто морфина вкололи, мигом вырубаешься, и наутро как огурчик, даже после пары литров. – Мужики переглянулись и жалобно вздохнули им такая роскошь была не по карману.
– Мне кажется мы про кого-то забыли? – Сказал один из солдат оборачиваясь в сторону луга.
– Совсем чуть-чуть. – Буркнул Канни и полез обратно на дерево.
…
Мейко сегодня воплощением чистейшей ярости.
Во-первых, неделю назад его старший брат, неудачно спрыгнув с повозки, сломал ногу. И все тяготы пастушьей жизни – уход за упрямыми шарозверями, ночные дежурства у костра, ответственность за каждую ворсистую тушку – легли на его, Мейко, плечи.
А во-вторых, словно назло, сама природа ополчилась против него. С самого рассвета с далеких Черных Гор доносился непрекращающийся, зловещий гул, временами переходящий в оглушительный грохот, будто великаны перекатывали каменные шары по склонам.
От этих звуков шарозвери нервничали, разбредались, и Мейко полдня бегал, выбиваясь из сил, пытаясь собрать стадо обратно.
– Чёртовы обвалы! – выплеснул он свою ярость в пустоту, с ненавистью глядя на мрачные, затянутые туманом вершины на горизонте. – Ты надо мной издеваешься?!