– Черт возьми! Сэр, что делать?! – крикнул рыцарь, прижавшийся за поваленным буреломом. Лицо его было белым от грязи и страха.
– Прорываться! – отозвался солдат, пытаясь натянуть тетиву арбалета.– Арбалетчики, огонь по команде! – скомандовал третий.
Но Брэвис видел безнадежность текущей ситуации. Они не видели врага. Не знали его численности. Не понимали природы их оружия.
– Отступаем! – рявкнул он, голос хриплый, но не допускающий возражений. – Щиты Стеной! Бежим назад, к опушке!
Народ, как по мановению волшебной палочки, сгруппировались. Щиты со звоном сошлись, образовав сплошную, звякающую стену из стали и дерева.
Они начали пятиться. Медленно. Шаг за шагом. Отрывисто дыша. Удары продолжали лупить по щитам – глухие, мощные удары, заставлявшие металл гудеть, а руки неметь от вибрации.
Каждый шаг назад давался невероятным усилием. Но с каждым метром, отдалявшим их от леса, натиск ослабевал. Пули били реже. Потом – словно по команде – натиск врага прекратился совсем.
Вывалившись на открытую поляну, группа рухнула в высокую траву за первым же пригорком, скрывавшим их от леса.
Дышали, как загнанные звери. Мимолетно осматривали себя и друг друга на предмет ран. К всеобщему удивлению, все были целы. Лишь синяки от ударов по броне, да пара растяжений от падений.
– Возвращаемся в деревню, – выдохнул Брэвис, с трудом поднимаясь. Лицо его было серым от напряжения. – Будем ждать подкреплений. Здесь… мы мишени.
– Сэр! но спайки!» – вспомнил один из рыцарей, указывая на оставленных у опушки животных.– Плевать! Сначала уйдем отсюда живыми! – отрезал Брэвис. Мысль о потере очень дорогих породистых зверей грызла его, но риск был слишком велик.
– А вы, мужики, далеко собрались?
Голос прозвучал внезапно. Спокойно. Почти иронично. Он оторвал их от спора. Фигура возникла словно из воздуха, прямо перед ними, в двадцати шагах.
Высокая, худая, закутанная в струящийся черный балахон с капюшоном, скрывавшим лицо в тени. Руки были спрятаны в широких рукавах.
– Ты… одна из них? – хрипло спросил Брэвис, положив руку на эфес меча. Сердце бешено колотилось. «Как он подошел так близко незамеченным?!»
– Мы не желаем сражаться, – продолжил незнакомец, его голос был странно модулированным, без эмоций. – Зачем вы сюда прибыли? Я уверен мы сможем договорить…»
Он не успел закончить.
ПИУ.
Тихий, шипящий звук. Не громкий выстрел, а скорее плевок сжатого воздуха. Что-то маленькое и очень быстрое блеснуло в солнечном свете и вонзилось незнакомцу прямо в кадык.
Балахончик фигуры дернулся. Руки выбросились вперед, как у марионетки, у которой порвали нитки. Брэндис захрипел, захлебываясь собственной кровью, и рухнул на колени, а затем плашмя на траву.
– В БОЙ! – заорали его окружение, выхватывая оружие, поняв лишь одно: их лидера убили прямо у них на глазах. Они метнулись вперед, к павшей фигуре, на ходу пытаясь понять, что за оружие она использует.
ПИУ. ПИУ. ПИУ.
…
В стане Кувалды царил неописуемый хмельной восторг. Адреналин после быстрого избиения противника смешался с глупой бравадой – превращаясь в коктейль ощущения собственной непобедимости.
– Видали, а?! – орал один из головорезов, тыча пальцем в сторону поляны, где несколько минут назад стоял отряд на ящерах. – Их главного – бах! И он как куль с дерьмом на землю повалился! Ха-ха-ха! – Его смех был громким и надменным.
– Не, ну мы их конкретно отшибли! – подхватил другой, перезаряжая свой травматический ствол с глушителем. – Будут знать, куда соваться!
– А с ящерами-то ихними что будем делать? – спросил третий, кивая в сторону опушки, где брошенные рыцарские звери мирно щипали траву.
– Они ж еще там..?– Да, – буркнул наблюдатель в бинокль. – Траву жрут, блин. Как ни в чем не бывало.
– Эй, мужики! – гаркнул Кувалда, широко ухмыляясь. Он сидел, прислонившись к дереву, и слушал радостный гвалт в общем канале. – Кто шашлык умеет готовить? А то гости, похоже, нам мяса принесли!
Его собственное негодование и злость, клокотавшие с утра, будто вырвались наружу вместе со свинцом – на душе стало легко и хорошо. Они дали справедливый отпор. И показали, кто тут хозяин.
Веселое перешептывание в эфире оборвал резкий сигнал входящего вызова. Голос Гриши. Кувалда нахмурился, но нажал «принять».– Слушаю.– Кувалда, что у вас там? Второй пост слышал выстрелы. Докладывайте. – Голос Гриши был ровным, но Кувалда слышал в нем ту самую, ненавистную «кастовую» озабоченность.
Кувалда на секунду замялся, быстро соображая. – Все... в норме, босс. Хрень какая-то из леса выскочила. Мы ее просто припугнуть хотели... ну, с первого захода не совсем получилось. Немного пошумели.
На той стороне повисла пауза. – Принято. Будьте внимательны. Беспилотник не пашет – профессор говорит, скоро начнется магнитная буря. Так что смотрите в оба.– Есть, – устало, с ноткой раздражения протянул верзила и резко отключил связь. – Везде этому недомерку надо свой нос сунуть! Достал уже...
Он хотел было продолжить празднование, но вдруг замер. Поднял руку – тяжелую, как лопата. Радиоканал мгновенно стих. Все вокруг насторожились.– Я не один это слышал? – прошептал Кувалда, прислушиваясь.– Не... и я тоже... – ответил кто-то из солдат.
Со стороны дальнего конца поляны, куда только что «отшибли» местных, донесся звук. Неприятный, металлический. Как будто кто-то методично лупил кувалдой по пустой бочке из-под горючего.
Бам... бам... бам... Ритмично и рвано.
– Местные шалят... – неуверенно пробормотал один из бойцов.– Нас отпиздить не получилось – так теперь друг друга дубасят? Оригинально... – фыркнул другой.– Эх, снять бы этот цирк... – вздохнул третий. – Да хуй там, беспилотник не пашет...– Интересно, они всегда так разборки устраивают?
– У нас будет точно так же, если вы все не ЗАТКНЕТЕСЬ! – рявкнул Кувалда, с силой ударяя кулаком по стволу дерева, о которое облокотился. Веселье как рукой сняло. Все мгновенно замолчали, вжав головы в плечи.
А звук тем временем... не усиливался. Не приближался. Он просто... сошел на нет. Словно кто-то перестал выкинул бочку в кювет. Последние отголоски удара... затихли в лесной тишине, наступившей внезапно и как-то зловеще.
– Босс... – осторожно начал наблюдатель. – Может, все же глянем? Проверим, что это было?Кувалда махнул рукой, уже закрывая глаза. Ему было откровенно лень, усталость и легкое похмелье от адреналина накатывали волной принося с собой острое желание поспать.– Заткнитесь. Мы их отогнали – и ладно. Дальше – не наша работа. Одним словом повеселились – значит можно и отдохнуть. – Лишний раз двигаться ему не хотелось, тем более наклевывать на себя лишние подозрения со стороны командира.
Он съехал по стволу ниже, устроившись поудобнее, и тут же начал клевать носом. Остальные переглянулись, но спорить не стали. Тишина снова опустилась на поляну, теперь уже тяжелая, настороженная и полная невысказанных вопросов.
…
Мейко был бледен. Не просто бледен – мертвенно-бел, как известка на стене. Прижавшись к стволу дерева на пригорке, он наблюдал за разгромом. Это было не просто отступление рыцарей. Это был... убой. Систематический, хладнокровный разгром. Отступающих, уже вышедших на открытое пространство, буквально разобрали на части, и он, затаив дыхание до боли в груди, видел это.
Темная фигура (или фигуры? Он не мог понять – она мелькала, как тень) почти не делала ничего видимого.
Ни взмахов оружием, ни бросков. Просто появлялась рядом – и рыцарь падал. Как подкошенный. Без крика. Без видимой раны. Просто падал, будто в нем мгновенно гасили жизнь.
Один. Второй. Третий... Они падали на сочную траву поляны, которая минуту назад была символом спасения, а теперь стала братской могилой.
Черная фигура (он все же склонялся к одной) на мгновение замерла посреди поля смерти. Казалось, оценивала результат. Безликая тень в развевающемся балахоне, повернувшаяся в его сторону.
Мейко вжался в кору, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди. Потом она просто... растворилась. Исчезла. Как будто ее и не было. Оставив лишь тишину да бездыханные тела на траве.
– Ч-что?.. – Мейко чуть не поперхнулся собственной слюной, сдавленный звук вырвался из пересохшего горла. Голос был чужим, хриплым от немого крика, застрявшего внутри. «Я... я должен рассказать! Должен!»
Выждав еще несколько мучительных минут, пока страх парализовывал его тело, он, дрожа как в лихорадке, начал слезать с дерева.
Трясущиеся руки плохо слушались, кору царапали ногти. Это было невероятно трудно. Каждое движение требовало нечеловеческих усилий. Наконец, его ноги коснулись земли – и понесли.
Понесли сквозь деревню, мимо знакомых хат, мимо колодца, мимо огородов. Он бежал, не видя ничего вокруг, не слыша собственных рыданий, но чувствуя горячие слезы, которые текли по грязным щекам и капали на рубаху. «Как? Как ТАК вообще могло случиться? Рыцари... могучие рыцари...»
Мысли путались, ноги вели сами. Не к дому. Не к родителям. К низкой, покосившейся избушке на отшибе. К знахарке. Он перемахнул через плетень, не замедляя шага, и влетел во двор. Кулаки, все еще сведенные судорогой страха, забарабанили в старую, покоробленную дверь.
БАМ! БАМ! БАМ!
Ответа не было. Только эхо его стука в тишине двора. – Черт... – прохрипел он, отчаянно озираясь. «Гарнизон... Надо в гарнизон...»
Скрип…
Дверь неохотно приоткрылась. На пороге стояла знахарка, та самая девушка. Лет восемнадцати. Сонная, в помятой рубахе, с неубранными темными волосами. Она щурилась от дневного света.
– Чего тебе? – начала она раздраженно, но осеклась на полуслове. Взгляд скользнул по лицу Мейко – по этой маске смертельного ужаса, по диким глазам, по следам слез и грязи, по трясущемуся телу. Внешность парня кричала громче любых слов. О случившемся кошмаре.
Без лишних вопросов она шагнула вперед, ловко подхватила его под руку – почувствовав, как он дрожит – и решительно втянула в темный прохладный полумрак избушки. Дверь захлопнулась за ними.