А они шли, переступая через спящие формы, стараясь не дышать пылью и запахом немытого страха. Точка проникновения маячила еще далеко впереди – обвал у основания стены.
– Черт! – вырвалось у Канни сквозь стиснутые зубы. Что-то схватило его за ногу. Хватка была неожиданной и мертвой. Холодные, костлявые пальцы впились в его лодыжку сквозь ткань комбеза.
Псих обернулся молниеносно. Под обрывком брезента, служившим навесом, лежала девчонка. Лицо запавшее, глаза закрыты, но руки цепко обхватили ногу Канни, ребенок обнимал ее как последнюю игрушку в горящем доме.
– Черт! Отпусти! – зашипел он, пытаясь отдернуть ногу. Псих, его взгляд невидим за линзами, метнулся по сторонам, сканируя угрозы, но эта сцена явно выбивала из привычного сценария.
– Парни, что застыли? К вам патруль идет! Двое! – голос Второго в наушниках был резок, как щелчок предохранителя. Сквозь частокол самодельных хижин уже проступали фигуры – двое в драных кольчугах, с длинными алебардами.
Канни в этот момент отчаянно прыгал на одной ноге, тщетно пытаясь высвободиться.
– Канни! – Псих уже выхватил компактный тазер, его движение было плавным и беззвучным. Девчонка вздрогнула всем телом.
– Ай! – тонкий, жалобный звук пробился даже в их закрытый канал связи. Хватка ослабла. И тут же сработал закон подлости – точнее, сохранения энергии. Канни, уже рванувший вверх, потерял равновесие и грузно рухнул на Психа, который как раз разворачивался на патруль.
Бам!
– Вниз! Быстро! – рык Психа слился с приказом Второго. Инстинкт сработал быстрее мысли. Оба, сплетясь в нелепый клубок, свалились в узкую промоину, темную щель в земле, что зияла буквально в полуметре.
Грубая скала больно впилась в ребра. Сверху – топот, приглушенные возгласы патруля, фонари мелькнули над краем оврага.
– Кто там?! – прозвучало грубо. Слышали только шорохи да чье-то сонное бормотание. Местные, потревоженные, лишь пожимали плечами или глубже зарывались в свои логова.
Они лежали в липкой темноте промоины, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Сердце Канни колотилось о ребра, как пойманная птица. Псих уже отполз, его дыхание ровное, маска прилипла к лицу.
Запах пыли, пота и чего-то металлического – страх, смешанный с адреналином. Пару минут отсидевшись. Молча, не глядя друг на друга, они выползли из щели и растворились в дрожащих тенях лагеря, снова двигаясь к стене.
Точку проникновения подобрали заранее. Стена здесь обвалилась – то ли от вековой тяжести камня, то ли от вопиющего пренебрежения к ремонту. Выемки на месте выпавших кирпичей образовали жутковато удобную лестницу вверх. Главной помехой был лишь стражник в соседней башне – его силуэт изредка маячил в узком бойнице, окутанный дымкой ленивого бездействия.
– Второй, у вас чисто? – шепот Канни был едва слышен даже в комлинке.
– Чище не бывает, – ответил голос с дрона. – Только тихо. Разбудите патрульного – и концерт начнется, а нам оно не к чему. – На экране тепловизора караульный был ярким пятном тепла в прохладной каменной коробке башни – он спал, развалившись на стуле, к его невежественному счастью.
Канни взобрался почти бесшумно, пальцы находили выступы в шершавой кладке с мышиной ловкостью. Псих шел следом, его движения были точны, но тяжелее, без врожденной кошачьей грации Канни.
И вот, на последнем рывке к укрытию за зубцами парапета, его рука вцепилась в выступ слишком рьяно. Раздался сухой, гулкий К-Р-А-К! – и пара кирпичей, вырванных из векового плена, рухнули вниз, разбиваясь о камни у подножия стены с оглушительным, предательским грохотом. БАМ!
Канни вжался в тень ящиков, что небрежно были оставлены на стене. Псих же замер на самой кромке стены, в нескольких метрах от укрытия, как приклеенный. Голографический плащ дрожал на нем – в движении камуфляж терял эффективность. На таком расстоянии, даже в тусклом свете фонаря на башне, заметить его было бы несложно.
В башне замигал свет, послышалось сонное бормотание, шарканье сапог. Стражник, шмыгая носом, сонно протирая глаза кулаком, выполз на узкую площадку своей башни.
Оружие осталось внутри, пылиться на стойке. Он лениво потянулся, зевая во всю глотку. – Уэээ... – протяжный звук слился с зевком. Его лоб, освещенный тусклым фонарем, стал идеальной мишенью. В наушниках Канни прозвучало ледяное: – Красная точка на цели. Готов. – Снайпер ждал только отмашки.
– Стой, – выдохнул Канни, не в комлинк, а словно самому себе. – Я разберусь. – Решение созрело мгновенно – играть ва-банк, на эффекте и наглости.
Он встал во весь рост из-за ящиков, выходя на лунную дорожку, падавшую на каменные плиты. Его тень, резкая и длинная, легла прямо к ногам ошеломленного стража.
– Солдат! – голос Канни грянул, как удар хлыста, полный казенного гнева. Он быстрыми, уверенными шагами пошел на патрульного, сжимая дистанцию.
– Почему спишь на посту, а?! – Тот замер, мозг явно не поспевал за реальностью. Фигура, материализовавшаяся из ночи, с таким тоном... «Начальство?» – мелькнуло в его затуманенном сознании. Растерянность парализовала его на долю секунды, и Канни этого хватило.
Он был уже в двух шагах. Его рука метнулась к поясу – не за пистолет, а за компактный эл-шокер. "Бзззззз!" – стрекотащий, злобный звук разрезал тишину. Синий змей молнии на миг осветил ошеломленное лицо стража. Тело дернулось, как марионетка, и рухнуло на камень беззвучным мешком.
– Чисто, – отчеканил Канни, уже подтаскивая тело в тень. Псих, воспользовавшись моментом, одним рывком добрался до укрытия.
– Первый, у нас чисто. Идем вглубь.
– Понял. Удачи.
Как и подобало ночному замку-крепости в забытом всеми богами месте, внутренние коридоры были пустынны и пропитаны запахом камня, пыли и чего-то затхлого.
Пара диверсантов скользила тенями вдоль массивных стен, их шаги глушили мягкие подошвы. Лишь пару раз они замирали, прижимаясь к холодной кладке, пропуская мимо сонные патрули – те шаркали сапогами, бормоча что-то невнятное под нос.
– Псих, – шепнул Канни на очередном перекрестке темных проходов, – а мы точно знаем, куда идем? – Тот лишь покачал головой.
– Предположительно в самой высокой башне заседает местный воротила. – Его голос был монотонным, как отчет сканера.
Но их ждал "облом", как выразился бы Канни, у самого подножия той самой высокой башни. Длинная, крутая лестница, уходящая вверх во мрак, преграждала путь не каменной глыбой, а живой преградой.
Двое охранников. Не сонные, не ленивые. Стояли навытяжку, словно вкопанные, у основания ступеней. Их глаза блестели неестественной бодростью в тусклом свете настенных факелов. Оружие – серьезного вида алебарды – были не на стойке, а в готовых применить их по назначению руках.
Канни и Псих замерли в глубокой тени арки. Вариантов не было. Ни обойти, ни проскочить незамеченными не было никакой возможности.
– Что делать будем? – спросил Псих, его голос оставался ровным, но пальцы сжимали тазер чуть плотнее.
Канни усмехнулся в темноте, коротко и беззвучно. – Есть идея. Очень тупая.
– Я внимательно тебя слушаю, – ответил Псих, не поворачивая головы.– Они все равно никуда не уйдут отсюда, как минимум до утра, – прошептал Канни, и в его тоне сквозило что-то опасное и неизбежное. – Значит...
– Значит... сыграем на их скуке, – прошептал Канни, его глаза метнулись по темному коридору. Тупая идея обретала форму в условиях тотальной тишины.
Псих кивнул, его пальцы уже сжимали тазер. Канни указал на груду пустых винных бочек, сваленных в нише прямо за спинами стражей, в пяти шагах от лестницы. – Видишь ту верхнюю? Шатается. На счет три... камень.
Он нагнулся, подобрал с пола небольшой, потертый камешек из кладки. Прицелился. Бросок был резким и точным. Камешек со звонким чик! ударил в край верхней бочки в куче.
Стражи вздрогнули, как один. Шлемы повернулись на звук. Верхняя бочка, действительно плохо лежавшая, качнулась, громко скрипнула, грозя обрушить всю пирамиду.
Один страж, помоложе, инстинктивно шагнул от лестницы, к опасной куче, опустив алебарду на уровень пояса.
– Чертова крыса? – пробормотал он. Второй, ветеран с шрамом через бровь, остался на месте, но его внимание было приковано к бочкам, рука сжимала древко алебарды чуть ниже.
Это был момент. Тень Канни отделилась от стены. Он двигался не к лестнице, а к ближайшему стражу – ветерану, все еще стоявшему в пол-оборота к ним. Шаги были бесшумны на каменном полу. Псих скользнул за ним, как призрак.
Ветеран почуял неладное в последний миг. Он начал поворачиваться, тяжелый шлем замедлял движение.
– Эй?.. – успел он хрипнуть. Но Канни был уже вплотную. Левая рука, обмотанная грубой тканью, резко зажала стражу рот и нос, глуша крик. Удавка затянулась на шее, пару секунд и тело ветерана дернулось, захрипело и обмякло. Канни мягко опустил его на пол.
Молодой страж у бочек услышал хрип. Он обернулся, глаза расширились от ужаса, увидев падающее тело напарника и тень над ним. Он открыл рот, чтобы крикнуть тревогу...
Псих был уже за его спиной. Его движение было стремительным и безжалостным. Локоть с размаху ударил стражу по виску поверх шлема – оглушающий удар. Одновременно нога Психа подсекла молодого стража под колени. Тот рухнул вперед, алебарда звякнула о плиты.
Прежде чем оглушенный страж успел собраться с силами, Псих придавил его коленом к спине, одной рукой прижал голову к полу, а другой – вдарил шокером поверх кольчужного воротника.
– Чисто? – Канни уже подтягивал тело ветерана в тень арки.
– Чисто. – констатировал Псих, и добавил. – Поехали. Пока не наткнулись на смену.
Лестница вилась вверх спиралью, узкой и душной. Они мчались по ней, не скрывая шагов, только скорость имела значение теперь.
Наверху – тяжелая дубовая дверь, окованная тусклым металлом. Канни попробовал ручку – заперто. Псих вынул тонкий инструмент из нарукавного кармана, что-то среднее между скальпелем и отмычкой, вставил в замочную скважину. Через десять секунд раздался глухой щелчок. На удивленный взгляд Канни тот лишь пожал плечами.