Глава 22
Глава: 22
– Ну и что ты выберешь? Я жду. – Ее голос прозвучал сквозь стекло, тонкий и ледяной.
Она стояла за окном, бледная как лунный свет на могильной плите. Смотрела на него так, как кролик смотрит на удава – с парализующим ужасом, смешанным с диким, иррациональным желанием броситься.
Просто чтобы все кончилось.
И Грише, даже если бы он вдруг поверил хоть одному ее слову (а верить было ну просто невозможно), было бы не просто сложно – физически невозможно – заставить себя выйти к ней.
Причины не доверять девушке накатывали лавиной:
Она психопатка. «По манере речи точно – то визг, то шепот, то ледяная тишина. По мертвенной внешности и этим адским фиолетовым прожекторам вместо глаз. По самой специфике разговора». – На счет диагноза, Гриша смещался к смеси мании величия и отчаяния.
Второе: Она скорее всего наркоманка. «Это устройство в ее руке, что даже через стекло отдавало озоном… явно не заправлено алтайскими травами?» подумал Гриша, подозревая наличия там синтетического ада, выжигающего даже самый крепкий мозг.
«Предательница» - третье, но не последнее по значимости. «Она сама призналась в провокациях, убийствах. Ее слова о «восстании совести» звучали как кощунство». Этот довод был последним.
Этого было бы более чем достаточно, но была и четвертая причина, глубже и страшнее всех: в глубине души Грише отчаянно хотелось верить, что его старания имели смысл.
Что его риски, его геройства (пусть и вынужденные), его падения и взлеты – не были напрасными.
Что его жизнь – не просто винтик в чужой безумной игре. И сделать все это осмысленным мог только Икс.
Пусть он – бездушный кукловод, накидывающий штукатурку на вентилятор своей реальности, но в тоже время он был единственным, что связывало его с домом.
– Знаешь, что? – Гриша выдохнул, сжимая холодный металл «Дуры» в дрожащей руке. Пушка отозвалась едва слышным гудением, будто живая.
Девушка прильнула к стеклу, ее фиолетовые глаза расширились, предчувствуя ответ.
– Пошла ты!
Он резко развернулся, не давая страху парализовать движение. Палец на спуске – трясущийся, как собственное сердцебиение. В доли мгновения ствол «Дуры» вспыхнул ослепительным багровым заревом.
Из него, окутанные исчезающими языками адского пламени, вырвались не молнии – крошечные, сгустки чистой энергии. Свистящие, как рассекаемый воздух, червяки ярости.
Тыыыыш-БАХ!
Удар пришелся не в стекло, а сквозь него. Оно не разлетелось осколками – расплавилось. На миг стало жидкой, багровой лужей, прежде чем мгновенно почернеть и застыть, как лавовая корка, превратив окно в непроницаемую черную пелену.
Обзор – закрыт. Доли секунды были выиграны.
«Бежать!» – мысль пронзила мозг раскаленной иглой. Ноги, повинуясь инстинкту выживания, рванули вперед, едва не подкашиваясь.
Коридор – один, прямой, грязный. Стены с облупившейся штукатуркой мелькали серыми пятнами. Запах пыли, сырости и чего-то химически-едкого ударил в нос.
«Убил?» – пронеслось в голове, когда он выскочил в более широкий, пустынный главный коридор. Не слышно ни шагов, ни воплей. Только собственное прерывистое дыхание.
«Нет!» – голос Икса прозвучал в его черепе, неумолимый и четкий, как удар метронома. «Беги!»
«Но как»? – Гриша мысленно выкрикнул, набирая скорость. Повороты мелькали как в калейдоскопе.
«Ее артефакт не может блокировать меня бесконечно. У него есть цикл активации и перезарядка. Беги! Я поведу.
«Ты можешь что-нибудь С НЕЙ сделать?»
«Нет. Не сейчас. Так что БЕГИ! Сейчас – прямо!»
«Па-а-а-а-а-ка!» – душераздирающий, безумный визг прорезал тишину где-то сзади. Звук эхом отражался от стен, невозможно было понять – далеко она или уже за спиной? Проверять не хотелось категорически. Сердце колотилось, как молот в наковальне.
Он повиновался, как послушный солдатик, как запрограммированный дроид. Петлял по коридорам – влево, вправо, вниз по узкой лестнице. Ускорялся, когда Икс командовал: «Быстрее!» Прятался в нишах, замирая и затаив дыхание, когда звучало: «Жди!» Слушал только этот голос в голове. Он был его единственным компасом в этом лабиринте.
Но все хорошее кончается. Чувство ее близости сжимало горло ледяным кольцом. Она была здесь, рядом. Только извилистые коридоры и слепая вера в Икса спасали его от встречи с теми самыми «пиу-пиу», которые могли испарить его в кучу ошметков.
«Икс… мы скоро?» – мысль была уже почти молитвой, когда он несся по очередному сырому тоннелю.«Почти! Направо! Сейчас же! Еще раз направо! Дверь! С красной полосой! Если она еще не сошла…»
– Ты ТРУП! – истеричный вопль прогремел прямо сзади. Слишком близко, чересчур близко. Гриша не оглядывался и на мышечной памяти, почти не целясь, рванул «Дуру» назад через плечо и нажал на спуск.
Короткая, ослепительная вспышка, грохот и – толчок!
Он ввалился спиной в тяжелую металлическую дверь, ощутив на плече холодную полосу краски. Ключ, – он даже не помнил, как достал его – он как-то сам вонзился в скважину. Щелчок замка прозвучал как райская музыка.
Он швырнул тело внутрь, с силой захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, пытаясь заглушить бешеный стук сердца. Пот заливал глаза, а воздух обжигал легкие.
«Икс… что…» – он начал, переводя дух, и запнулся на полуслове.
Перед ним, в центре небольшого, слабо освещенного помещения, стояло нечто. Приборами стойка, уходящая глубоко в пол и потолок, мерцала сотнями огней, даже сквозь вековую пыли, и венчала эту конструкцию колба что стояла по центру, размером со средний автомобиль.
Через мутную воду было трудно что-то разглядеть, но Гриша видел, он точно понял одно – там находиться человек. Он дышал, медленно и спокойно. Через мутную воду виднелись его руки и ноги…
– Собачья… печенка… – Гриша прошептал, медленно открывая рот, не в силах оторвать глаз от чуда инженерной мысли.
БУМ! БУМ! БУМ!
Глухие удары в дверь сотрясали стену, осыпая ржавчину и штукатурку. Металл гудел, как наковальня, но выдержал – благо, толщина позволяла. Эти секунды отсрочки вырвали Гришу из оцепенения.
«Кто это?! Только не говори, что…» – мысль метнулась, как загнанный зверь.«Нет, это не мое тело… Но он наш союзник», – голос Икса был спокоен, как скала.
Гриша вновь впился взглядом в колбу. Мутноватый раствор слабо мерцал в тусклом свете аварийных ламп. Внутри, словно странный экспонат музея, висел человек, подойдя ближе он сумел четче разглядеть его вид:
Кожа мужчины была мертвенно-бледная, почти фарфоровая, по ней как карта метро проступали синеватые прожилки вен.
Тело - сухое, жилистое, с рельефными, но словно усохшими мышцами на груди и плечах – словно у бегуна на длинные дистанции после многолетнего голода.
Волосы - длинные, черные как смоль, плавали в растворе, запутавшись в темных водорослях проводов, что как щупальца осьминога нависали сверху.
Одежда - Черные, облегающие шорты-леггинсы из неопрена или похожего материала.
Изюминкой была - отсутствующая левая рука. Срез чуть выше локтя был идеально ровным, гладким, словно отполированным – не культя, а чистый срез. Как будто руку аккуратно отключили на молекулярном уровне.
«Будто болгаркой пилили…» – пронеслось в голове Гриши. Он шагнул ближе к колбе, к панели управления. Кнопки светились даже сквозь слой слизи и грязи. «Ну чего ты ждёшь? Открой колбу!» – подгонял Икс.
«Ммм… а как?» – Гриша тыкал в залипающие кнопки. Панель была скользкой и неотзывчивой. «Не знаю! Потыкай там что-нибудь! Черт, эта панель такая же мыльная, как и всё на этой проклятой базе!» – мысленно завопил он.
«Суки, вы что, робота-пылесоса не придумали?!» Внутренне заорал Гриша.
Удары о дверь внезапно прекратились. Наступила зловещая тишина, натянутая, как струна. Гриша замер, прислушиваясь. Сердце колотилось в горле. Эта пауза была страшнее грохота.
БА-БАМ! БА-БАМ!
Новые удары обрушились с удвоенной силой. Стену сотрясали судороги. Со свода посыпалась штукатурка и хлопья ржавчины. Нервы Гриши натянулись до предела, и он с удвоенной силой начал тыкать по клавишам, без внятного результата. «Черт! Икс, помогай!»
«Эмм… не знаю… При мне такого не было…» – растерянность Икса была почти осязаемой.
Понимая, что дело дрянь Гриша спросил. «Черт… А если я сломаю колбу?»
«Включится система… Да, компьютер должен запустить аварийный протокол пробуждения… Давай!»
Гриша кивнул. Схватив «Дуру» за ствол, как дубину, он изо всех сил размахнулся и нанес матросский удар рукояткой по толстому стеклу колбы.
БАХ!
Глухой, как удар по броне, звук. Оружие чуть не вырвалось из рук. На стекле – ни царапины. Гриша ахнул от отдачи, боль пронзила запястье.
ВЖУХ-Х-Х…
Звук за спиной заставил его обернуться. Холодный пот мгновенно выступил по спине. Клинок, внешне похожий на тот, что был у Новы, но короче и тоньше.
Светясь как бенгальский огонь, он, как раскаленный нож в масло, плавил металл двери с шипящим, шипучим звуком.
Ярко-белое свечение резало глаза. Он медленно, неумолимо выжигал контур прохода. Сотни тысяч градусов жара доносились до Гриши даже через несколько метров, обжигая щеки и заставляя щуриться.
«Черт!» – прохрипел Гриша. Отчаяние придало сил. Он снова занес «Дуру», нацеливаясь уже не рукояткой, а стволом прямо в центр колбы. «Гриша, НЕТ!» – крикнул Икс. «Он сейчас ослаблен! Выстрел – и он точно труп!»
«Икс, как быть?! Она близко!» Гриша чувствовал жар плазмы уже не щеками, а сквозь «тапки». Воздух гудел от перегретого металла. Слезы боли и ярости застилали ему глаза, но он с упорством обреченного снова и снова лупил рукояткой по ненавистному стеклу. Руки горели, мышцы гудели, но он бил, бил, бил – надеясь на чудо, на усталость материала, на что угодно!
«Гриша…» – голос Икса прозвучал с новой, стальной интонацией. «Сделай еще один удар… Я тебе помогу…»
Гриша вдохнул полной грудью, ощущая прилив странной энергии. Новый замах. И в этот миг «Дура» стала невесомой в его руках. Он почувствовал, как его собственное тело окутала едва заметная фиолетовая аура, а в глазах мелькнул тот же отблеск. Он не думал – рука сама вынесла оружие п