Будто невидимый кулак сжал его внутренности и резко дернул — тело вспыхнуло алым пламенем.
Руки и ноги как будто пронзали лезвия, каждое движение отзывалось острой, как нож шеф-повара, болью. Внутри всё корчилось: печень, почки, желудок — будто скрученные в узлы и подключенные к источнику тока.
Грудная клетка трепетала с каждым вдохом, превращая дыхание в рваный тремор. Мозг, захлебываясь от боли, взрывался мигренью — будто в него был вбит раскалённый гвоздь.
— Ой… бля-я… — вырвалось хрипом, когда он раскрыл веки.
Свет. Ослепляющий, беспощадный. Больничная лампа впилась в глаза, словно прожектор допроса. Попытка пошевелиться пригвоздила его обратно к койке — мышцы взвыли, суставы скрипнули, как ржавые петли.
— Гха-кх!..
Кашель. Резкий, рвущий глотку. Словно лёгкие выворачивали через горло.
— Лучше бы я сдох…
— Вы уже проснулись?
Голос. Холодный, металлический, будто скользящий по лезвию. Женский. Звучал откуда-то справа.
— Где… я? — выдавил Гриша, чувствуя, как язык прилипает к нёбу.
— В офицерском медицинском отделении Базы Стального Легиона.
— Что… случилось?
— Что случилось? — в голосе звенящая нотка ярости. — Это я у вас спрашиваю. Как вы вообще довели себя до такого состояния, и как вообще смогли выжить после такого — ваше существование нарушение всех законов биологии и здравого смысла.
Она начала перечислять, словно зачитывала некролог: — Селезёнка — лопнувшая по полам. Печень — решето. Почки — почти премиальный фарш.
— Переломы ноги, руки. Контузии. Сотрясение. О выбитых зубах, ожогах и рваных ранах — молчу. По всем нормам вы должны гнить в земле, но вы живы...
— Очень… этому рад… — Гриша скривил губы, пытаясь разглядеть хозяйку голоса. — Как вас… зовут? А… вы… вообще настоящая, или у меня снова галлюцинации?
Тень мелькнула на краю зрения. — Ах, да. Я не представилась, прошу прощения.
Она впорхнула в поле зрения, словно кошка, соскользнувшая с луны. Белые волосы, спадающие волнами на плечи. Ушки — острые, с рыжеватым подшёрстком. Лабораторный халат, облегающая кофта цвета пустыни, юбка выше колен.
— Шайя. Глава медицинского отдела Легиона. И ваш лечащий врач по совместительству.
Гриша попытался кивнуть — мир закачался, краски поплыли. Глаза заволокло пеленой.
— Доктор… я… выживу?
Она щёлкнула планшетом, пробежав по данным ледяным взглядом.
— Определенно… — Эта паузка стоила Грише пары лет жизни.
— Да. Ваш организм цепляется за жизнь, и очень успешно адаптируется к изменениям. Травмы тяжёлые, но не смертельные. Восстановление займёт месяцы. Даже с нано-терапией и биостимуляторами.
Последнюю часть Предложения Гриша вообще не понял, решив, что это что-то круто-научное ответил, — Ну… и на том спасибо… — Гриша зажмурился, глотая тошноту. — Меня… кстати Гриша зовут. Приятно…
Шайя не удостоила его ответом. Взяла шприц — тонкий, с фиолетовой жидкостью. Ловкий укол в вену не заставил себя ждать.
— Что… это?
— Снотворное. Ваше пульс сильно участился. Успокойтесь и отдохните. — Я вас не закопаю. По крайней мере - пока.
— А… с готовностью отдаюсь в ваши руки… — Гриша проваливался в пустоту, голос растворялся. — Только… в следующий раз можно как-то поделикатнее.
Сказал Гриша и отключился. Шайя же застыла у койки, сжимая в руке пустой шприц.
— Идиот! — подытожила она, вонзая взгляд в его бледное лицо. После чего коснулась браслета на руке, голографический интерфейс тут же выдал ее лицо абонента.
— Да, слушаю… — ответил ее мужчина в годах ровным и уверенным голосом.
— Он пришёл в себя. Сейчас спит.
— Жить будет? — Спросил он, не отрывая взгляда от подписываемых документов.
— С такой живучестью, думаю, переживёт даже вас.
— Хорошо. Помни за него отвечаешь головой. Этот парень оказал нам неоценимую услугу, и сэкономил нам целую прорву времени и денег, без него операция провалилась бы. А потом ты вернешься к своей работе…
Шайя сжала губы. По спине пробежали мурашки. — Я… не хочу…
— Никто не хочет. — Сказал Конор засмеялся и повернулся к камере, его сухой взгляд, казалось, мог настигнуть ее даже сквозь расстояние. — сухо, как треск костей. — Но помни наш договор.
— Помню. — Выдохнула она, отводя глаза от спящего Гриши.
— Рад слышать. Конец связи.
Шайя швырнула браслет на стол. В тишине палаты эхо звенело, как предсмертный хрип.
…
Гриша же начал восстанавливаться. Или, точнее, собирал себя по кускам, как сложный пазл, где половина деталей — состояла из битого стекла.
Технологии Легиона творили чудеса: биогели затягивали раны, нейроимпланты гасили боль, наноботы чинили кости.
Но даже они не могли стереть память тела. Первые дни агония не отпускала — будто под кожей ползали огненные муравьи, а каждый нерв вопил, требуя немедленной смерти.
Обезболивающее действовало как белый шум — заглушало, но не стирало. Спал он только после лошадиной дозы снотворного, погружаясь в кошмары, где тьма снова высасывала его изнутри.
Шайя называла это «фазой адаптации».
— Ваше тело — разбитая ваза, — говорила она, поправляя капельницу. — Склеим. Но трещины останутся.
Морально было хуже. Лежать прикованным к койке было невыносимо, когда даже для того, как перевернуться на бок… Было испытанием и унижением от осознания собственной беспомощности.
— Может, телевизор включить? — спросила Шайя на пятый день, заметив, как он мертвым взглядом буравит потолок.
Он кивнул. Телевизор оказался шедевром техники — панель размером со стену, голограммы объёмные, звук — будто оркестр играет в соседней комнате. Но контент…
— Что за дерьмо?! — вырвалось у Гриши, когда на экране участники шоу дрались за «любовь» очередного олигарха, и даже то, что он был рептилойдом не спасало общую тупость ситуации.
Реалити-шоу уровня «Дом-2» если еще не хуже, но с голографическими изысками и большими бюджетами, только вот другие передачи были еще хуже. Идиотские испытания, где бедолаги ныряли в кислотные озёра под улюлюканье толпы. Бесконечные срачи каких-то людей, по тупейшим вопросам.
Были и фильмы, но после десятого шедевра о космической пехоте, он решил переключиться на что-то другое. Нет они не были ужасными, напротив техническое исполнение было выше всяких похвал, а вот сюжет. Самая тягучая жвачка из всех которые только можно было представить.
— Выжигатель мозгов, больше сказать нечего — проворчал Гриша, сместив фокус своего внимания на новости.
И тут же пожалел об этом.
Канал «Галактика 24/7» выдавал картинку, которая Грише остопиздила еще на земле: репортёры в зонах боевых действий парили на дронах, кризисы объясняли через причудливые инфографики, а реклама прерывала репортажи о очередном парламентском кризисе. Но суть была та же: войны, кризисы, воровство и безалаберность.
— Война в Поясе Астероидов… Крах корпорации «Орбитал»… Миллионы людей остались без работы… Гендиректор сбежал на частной яхте…
Гриша передёрнулся. Слишком похоже на его прошлое. На Земле те же жадные рожи в костюмах, те же наигранные слёзы в камерных объективах.
— Цикл длинную в бесконечность, как он есть, — прошептал он. — Ничего не меняется.
Но кое-что все же привлекло его внимание во время просмотра кратких сводок новостей.
— А теперь к новостям отдаленных регионов! — голос ведущего дрожал от пафоса. — Очередная колония подверглась нападению печально известного «Стального Легиона»!
Услышав знакомое название, Гриша заинтересовался и прибавил звук.
Репортёр стоял на фоне пустыря, его голос — пластиковый, как у куклы вещал крайне сухо, так как будто он был роботом. Пока он говорил камера снимала унылые пейзажи и в конце его спича наехала на обломки таблички «Комбинат X-7».
— По предварительным данным, — он бросил взгляд на невидимый суфлёр, — объект атаковали наёмники из печально известного «Стального Легиона».
— В ходе боя… — голос диктора закатил глаза, будто читал гороскоп, — предприятию нанесён колоссальный ущерб.
Картинка сменилось быстрым переходом на просторный конверент-зал. Тучный мужчина в костюме на три размера меньше давился словами перед микрофоном:
— Э-это возмути-ительно! — его потная лысина блестела под софитами. — Нас вероломно атаковали! А Правление Независимых Систем… — он запыхтел, хватая ртом воздух, — …пальцем не шевельнуло!
Гриша думал переключить. Но экран вспыхнул вновь, переключившись на второго репортера.
— А теперь поговорим о втором ударе! — репортёрша в аляповатом костюме жестикулировала на фоне знакомых руин. Гриша с дрожью в сердце пялился в экран жадно ловя каждый кадр.
Кадры дрона скользили по развороченным коридорам, где две недели назад он дрался с Валькирией. Стены в выщербленных следах от пуль, полы — в засохшей пене огнетушителей.
— По данным экспертов, — голос за кадром играл в серьёзность, — здесь было настоящее побоище.
— Группа неизвестных удерживала объект, после чего скрылась на транспортике.
— По нашим инсайдам, за нападением стоит — всё тот же Легион! — репортёрша прищурилась, как рысь. Их цели и задачи так и остались нераскрытыми…
Закончил он свою речь словами. — Пока террористы на свободе, граждане не могут…
Пультат отлетел в сторону, и изображение погасло.
Вокруг царила сплошная и глубокая тишина. Только тик мониторов, наполнял комнату звуком. Где-то в подсознании Гриша взорвался смех. — Террорист. Меня назвали Террористом.
— Эх, надо что-то менять в жизни — прошипел он в пустоту, с веселым задором на лице.
Гриша отвернулся от телевизора. Новости, шоу, пропаганда — всё это отдавало горечью под языком. Со временем он охладел к цифровому развлечению, и решил переключиться на живое общение.
Но говорить, как оказалось было толком не с кем.
Санитарами — были безликие роботы на гусеничном ходу, их мониторы мигали зелёным цветом, словно светлячки. На вопросы они отвечали голосовым модулем: «Вам требуется анальгетик?», «Повторите запрос».