– Ну, теперь пора идти в решительную атаку! – произнес он и отдал соответствующие приказания.
Четыре батальона поротно в две линии с распущенными знаменами и с музыкой двинулись вперед. Шли, несмотря на брызнувший им навстречу град пуль. Грозное это движение ужаснуло турок, они стали бросать оружие.
Вот так описываются в дневнике командира 55-го пехотного Подольского полка события этого дня, развернувшиеся на горных позициях:
28 декабря… в 11 часов утра генерал Радецкий, решив, что «пора кончать», призвал к себе командира Подольского полка полковника М. Л. Духонина и дал ему прочесть телеграмму, полученную ночью от князя Святополк-Мирского; в этой депеше, сколько помнится, говорилось, что войска левой колонны дрались весь день 27 декабря отчаянно и с превосходящими силами, израсходовали почти все свои патроны и понесли очень большой урон выбывшими из строя, и затем отряд этот со слабыми силами, в крайне рискованном положении, все еще удерживается на самом близком расстоянии от неприятеля и взывает о содействии ему и помощи. Когда эта депеша была прочитана, генерал Радецкий объявил, что он не ожидал, что придется нам атаковать с фронта, но так как настала минута выручить товарищей, погибающих внизу, то надо помочь им, хотя бы ценою атаки Шипки в лоб. Затем приказано было приготовить полк для атаки через полчаса. Часы были сверены, и в назначенный срок генералом Радецким отдано было приказание подольцам наступать: «С богом, выручайте товарищей… Чем энергичнее атакуете укрепление на шоссе, чем больше таборов привлечете на себя и, следовательно, отвлечете от боя внизу, тем лучше и вернее достигнута будет общая цель выручки своих. Не откладывая дела, начинайте, бог вам в помощь…»[97].
Воинам 14-й пехотной дивизии, с августа занимавшим оборонительные позиции на Шипкинском перевале, предстояло опуститься в долину реки Тунджа по дороге, перекрытой у южного подножия горы св. Николая очень сильным поясом турецких укреплений – несколькими рядами траншей и мощным редутом с многочисленной артиллерией.
В полдень начал спускаться с горы по узкой дороге к деревне Шипка Подольский полк. Впереди шли добровольцы из разных рот во главе с капитаном Надеиным. Правее дороги по обледеневшим лощинам спускались, а точнее, скатывались батальоны Брянского и Житомирского полков.
Недалеко от высокого вала турецкого редута произошла заминка. Загрохотали десятки турецких орудий, и тысячи турецких стрелков дали залп по атакующим. Передние ряды подольцев полегли как скошенные. Следовавшие за ними ворвались в турецкие траншеи перед редутом и заработали штыками. Но, несмотря на все усилия подольцев и шедших вслед за ними житомирцев и брянцев, взять турецкий редут им не удалось. Да это оказалось уже и ненужным. Своим штурмом герои Шипки отвлекли силы неприятеля с флангов и тем самым облегчили атаку обходным колоннам.
Около 14 часов войска Скобелева овладели Шейново. Их правый фланг вошел в непосредственное соприкосновение с левым флангом отряда Святополк-Мирского. Армия Весселя-паши оказалась в окружении. Считая дальнейшее сопротивление безнадежным, турки капитулировали.
К Скобелеву приехал подполковник Саид-бей в качестве парламентера, а в скором времени генерал Столетов привел и Весселя-пашу, который вручил Михаилу Дмитревичу саблю.
М. Д. Скобелев приказал приготовить двойной запас пищи. «Бей врага без милости, – сказал он солдатам, – покуда оружие в руках держите. Но как только сдался он, аману запросил, пленным стал – друг он и брат тебе. Сам не поешь – ему дай»[98]. И солдаты зазывали пленных к своим котлам.
Во время сражения Михаил Дмитриевич спас от смерти молодого турецкого офицера. Тот и остался при генерале, не отступая от него ни на шаг. Он стал передавать поручения туркам, собирать всевозможные справки[99].
Однако еще оставались Шипкинские высоты, которые занимал Хаджи Осман-паша с войском, насчитывавшим более 20 батальонов. Надо было сообщить туда решение Весселя-паши о капитуляции. Это было поручено сделать генерал-майору Н. Г. Столетову и трем высшим турецким офицерам.
И вот Николай Григорьевич вместе с турецкими офицерами поднимается на знакомый перевал, где в августе он сдерживал яростные атаки врага. На половине пути встретились несколько сотен турок у телеграфной станции. Когда этому отряду было передано приказание о сдаче, солдаты охотно сложили оружие и отправились вниз. Но впереди шла стрельба.
В то время как внизу, у Шейновского лагеря, русские войска торжествовали победу, защитники перевала еще не знали об этом и вели ожесточенный бой. Под русскими пулями генерал Столетов добрался до первых турецких редутов и поехал на левый фланг, к командующему верхними позициями Хаджи Осману.
Когда ему передали распоряжение главнокомандующего турецкими силами, Осман побледнел и заявил: «Я не сдамся! Я еще могу держаться!»
Дав Хаджи Осман-паше время на размышление, Столетов объяснил ему, что турки окружены и что если он сейчас не сдастся, то русские пойдут со всех сторон на штурм его позиций. «Идите, – не сдавался упрямый паша, – вы уложите здесь половину вашего отряда».
Действительно, позиции турок были неприступны еще летом, а что уж говорить о зиме. Переговоры начинали затягиваться. Тогда Столетов в ультимативной форме потребовал окончательного ответа и показал Осману записку Весселя-паши.
«Эту записку я сохраню, в ней моя честь, – сказал Осман уже другим голосом. – Когда я вернусь в Стамбул, она послужит доказательством, что я не сдался, а исполнил приказание старшего…» И добавил: «Я бы предпочел умереть здесь!»[100].
Затем командующий турецкими позициями на Шипкинских высотах заявил, что он складывает оружие.
Закончив переговоры, генерал Н. Г. Столетов поскакал к Ф. Ф. Радецкому, который сменил его в августе на посту командующего обороной перевала. Тот приказал командиру Минского полка А. А. Насветевичу немедленно заняться разоружением турок на Лысой горе – главной позиции противника. Белого флага не оказалось. Но находчивый Насветевич повесил на копье расшитое петухами русское полотенце и успешно выполнил поручение.
В 15 часов на шипкинских позициях загремело «ура!». Неприятель выбросил белый флаг. На скалы св. Николая, где расположился штаб Радецкого, прибыл офицер от Скобелева с докладом о капитуляции турок. Его сопровождал адъютант турецкого командующего, передавший Ф. Ф. Радецкому саблю своего начальника.
Русские войска стали спускаться с гор к деревне Шипка. Очевидец писал:
«В деревне Шипке мы нашли все разрушенным: кроме церкви, не уцелело ни одного дома.
Мы стали подниматься на гору, по шоссе. Турецкие солдаты копались везде по землянкам, укладывали свое жалкое добро в мешки и приготовились шагать по горькому пути плена.
У самой верхней траншеи, сильно укрепленной, против нашего последнего пункта, скалы, я был поражен страшной массой русских мертвых, валявшихся тут чуть не один на другом[101].
Участник событий под Шипкой – Шейново отмечал:
«Велик результат дня, но кому же принадлежит честь и слава этой победы? Рассудит это, конечно, история, а пока заметим, что такие результаты, как сегодняшний, не достигаются в одиночку – они плод участи и усилия многих, и поэтому сегодняшнюю победу нельзя приписывать ни колонне князя Святополк-Мирского, ни войскам генерала Скобелева, ни отряду генерала Радецкого. Все эти войска потрудились честно, и доставшаяся нам сегодня победа над врагом есть общее дело той части русской армии, которая общим ходом кампании соединилась сегодня у Шипки для торжества.
Войска всех трех отрядов и всех родов оружия, без различия чинов и званий, во имя братства и боевой поддержки, по долгу и присяге, поработали сегодня честно и дружно друг для друга.
Да и действительно, войска князя Мирского дрались не только долго и упорно, но будучи поставлены в рискованное положение, не потерялись, выдержали и дождались победы; в свою очередь, войска генерала Радецкого, испившие горькую кровавую чашу, сумели претерпеть до конца и честно принести себя в жертву ради выручки товарищей; они отвлекли на себя своею отчаянною атакою почти половину армии Весселя-паши и тем облегчили дело другим сподвижникам сегодняшнего славного боя; наконец, войска генерала Скобелева решительно и верно намеченным последним кровавым ударом своим со стороны деревни Шейново довершили приобретение уже подготовлявшейся и назревавшей победы…»[102].
Южная турецкая армия, в течение пяти месяцев осаждавшая Шипкинский перевал, сложила оружие. В плен сдалось 22 тыс. человек с 83 орудиями, в том числе 3 паши и 765 офицеров. Были захвачены богатые трофеи.
«Смело могу сказать, – писал в этот день главнокомандующий русской армией, – что доставленная оборона Шипкинского перевала не могла закончиться более блестящим образом»[103].
Сражение у Шипки-Шейново явилось выдающимся для своего времени образцом двустороннего обхода и окружения крупной группировки противника, оборонявшейся на заранее подготовленной позиции. Это сражение блестяще завершило боевые действия по преодолению Балканских гор. Султанская армия потерпела поражение. В историю русского военного искусства была вписана новая героическая страница боевой славы.
После шейновского дела и пленения армии Весселя-паши Дмитрий Иванович Скобелев приехал в Казанлык навестить сына. Михаил Дмитриевич, смеясь, вспомнил эпизод с полушубками и обратился громко к солдатам: «Молодцы! Поблагодарите отца: это вы его полушубки носите!..» «Покорнейше благодарим, вашество!» – крикнули солдаты. «Папа! – продолжал между тем нежным голосом сын. – Ты человек богатый. Дай что-нибудь моим солдатам». «Ну, вот тебе 10 золотых!» – ответил отец. «Мало!» – протестовал сын. «Да сколько же тебе?. «Ребята! – вдруг неожиданно закричал Михаил Дмитриевич, – мой отец дает вам по полтиннику на человека… Выпейте за его здоровье!» «Покорнейше благодарим, выше превосходительство!» – гаркнули обрадованные солдаты. «Послушай! Я к тебе никогда более не приеду: ты меня разоряешь!» – ворчал Дмитрий Иванович, торопясь уезжать