Бюрократам военного ведомства, казалось, что изъяв знамена из соединений и разместив их у себя в штабе, они типа положили их в надежный сейф. Ага! Сохранили!
Понятно, что это не сами боевые части допустили захват боевых святынь. Только легче от этого не было никому из присутствующих. Виновными в случившемся, трибунал назначит их.
— Думаю, что Вы уже все поняли. Надеюсь, что все вы являетесь патриотами нашей Державы и неравнодушны к чести и достоинству ее армии.
— Об этом излишне говорить!
— Прекрасно! Значит будем говорить о том, как не только с честью, но и с пользой для своей страны, закончить эту войну.
— Разрешите мне сказать! — снова подал голос Сяо.
— Говорите, советник.
— Обращаю внимание господ генералов на то, что речь идет не о сдаче на милость противника, а о переброске наших сил на новый фронт вооруженной борьбы. Именно это я и имею в виду, когда заговорил о начале переговоров с противником.
— Думаете, он нас отпустит с миром?
— Им некуда деваться. Русским сейчас нужен мир. И они на него пойдут. Обязательно пойдут.
— Хотелось бы услышать, на каких условиях мы согласимся на этот мир?
— Это уже не ваши будут заботы, — снова взяла слово Лю Минь, — заключать мир лаоваи будут со мной, а не с Империей. У меня на есть все полномочия. Уверяю вас всех, что на умаление чести и достоинства Чжунхуя, я не пойду. Чтобы вам было окончательно все ясно, сообщаю: Мы эту кампанию выиграли! Не надо только усмехаться! Именно выиграли! Сообщество до конца войны, потеряло промышленный потенциал Немезиды. Вдобавок, оно получило недружественную ей державу, которая со временем станет союзником нашей Империи. Или дружественным нейтралом. Последнее реально уже сейчас.
— Хорошо, мы уже верим вам. Что тогда потребуется от нас?
— Немного, но это нужно обязательно сделать. Я хочу, чтобы с момента установления перемирия, не было никаких недоразумений со стороны наших войск. Я надеюсь, что дисциплина будет по прежнему на высоком уровне.
— Вы можете на это всегда рассчитывать.
— Прекрасно! В таком случае, я немедленно вызываю лаоваев на переговоры!
СТАЛИНГРАД. ШТАБ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ.
— Руссияныч, сейчас заняты "косые"?
— Окапываются, Ваше Высокопревосходительство, — не удержался я от подначки.
— А если переговоры сорвутся, долго они смогут продержаться?
— Дня три. На большее у них не хватит запасов. А дальше, если они не поумнеют, будет уже не война, а истребление.
— Было бы неплохо, если бы они это понимали.
— Все они понимают. Иначе бы не шли на переговоры.
Я видел, что роль дипломата даже для многоопытного канцлера нашего еще непривычна. Еще бы! Несколько веков у России не было вообще никакой внешней политики. Не считать же внешней политикой тайные контакты с мафий! Да и то, этим были заняты спецслужбы, а не дипломаты, которых тоже не было.
— Митрич! А скажи мне пожалуйста, если удастся все дело миром решить, у нас наверное и послы появятся?
— Появятся. И даже целый департамент для этого будет. Кстати, могу тебя поздравить, первым нашим послом будет твоя супруга.
— Ты это серьезно? — вот кем я не мог представить свою Ларису, так это послом.
Со времени нашей женитьбы, прошло достаточно времени. И хотя мы посвятили друг-другу мало времени, но присмотреться я к ней успел. Тихая и молчаливая жена, поглощенная созданием в доме уюта — это все, что я увидел. То, что мне подсунули женщину с двойным дном, я предполагал изначально. Поэтому, заранее считая ее шпионкой, я с ней не вел серьезных разговоров и не откровенничал. Но считать ее более значимой фигурой, у меня не было оснований.
— Твоя Лариса женщина непростая. Ее потому и сбагрили тебе, чтобы была под должным присмотром.
— А я думал, что это она за мной присматривает.
— Может и присматривает, но ни я, ни наш правитель, к этому не имеют никакого отношения. Тут Руссияныч все сложно. Политика это такой гадюжник, что я порою завидую тебе и Семенычу. У вас все намного проще. А насчет Ларисы, будь в курсе, что тараканы в ее голове непростые. Она из республиканок, причем крайних республиканок. Если верить тому, что говорит о ней Крылов, то фантазий своих она вовсе не оставила. Да и окружение у нее было соответствующее. Могли и поперек всей нашей линии пойти, да еще в неподходящий момент. Ну да к черту все это! Ты лучше скажи вот что: ты сумеешь навести должный порядок в Берложье?
— Сразу не отвечу. Мне нужно обдумать, а прежде дум, понять, что там происходит.
СТАВКА ГОСПОЖИ ЛЮ.
"Мир заключить совсем непросто. Я даже и не предполагала, насколько это непросто".
Лю Минь и в самом деле не подозревала заранее о том, каких это будет стоить трудов. Мало оказалось простой договоренности о прекращении огня. В Сталинградском анклаве это вышло быстро. Но войска Чжунхуя были еще в четырех местах и с ними не было связи. С помощью русских, связь была установлена. Вот только убедить командовавших там командиров, что они подчинены правительнице Лю, оказалось непросто. Без санкции Генштаба, они отказывались исполнять ее приказы. И что делать, если с Метрополией нет связи? Опять пришлось договариваться с русскими. А у тех самих, возможности были ограничены. С грехом пополам удалось решить и этот вопрос. Вот только разрешение было получено на ведение переговоров по поддержанию перемирия. А для заключения мира должны прибыть другие люди. Прибытие уполномоченных вести мирные переговоры, следовало ожидать через две недели.
Пока что следовало заниматься самым неотложным. Например, разместить тяжело раненых в русских госпиталях. Это решение вызвало протесты у военных:
— Нам и так хватает позора на нашу голову. Одна потеря боевых знамен чего стоит. А самим выдать своих раненых на милость врага…
Пришлось долго торговаться по этому поводу с русскими, добиваться того, чтобы те, кто был направлен на лечение в русские госпитали и больницы, не считались военнопленными и по выздоровлению свободно возвращались в свои части.
С большой неохотой, русские на это пошли.
А потом, по истечении двух недель, прибыла из Метрополии делегация, уполномоченная вести переговоры. Легче от этого не стало. Потому, что договоренность по каждому пункту мирного договора, достигалась в результате долгого и упорного спора. А людей нужно было еще чем-то кормить.
ЦАРЕВО. СТАВКА ВГК.
— И это все, о чем Вы договорились с "косыми"? — Воронов раздраженно кивнул на текст соглашения, который он только что прочитал.
— Это Костя предварительное соглашение. Мы конечно старались выжать из этой ситуации больше, но ведь этот долбанный Мун Бяо явился не сам по себе. Шестнадцать боевых кораблей, сопровождавших его — такое не скинешь со счетов, — ответствовал канцлер.
— Побойся бога, в этих условиях Саша сделал все, что возможно, — поддержал Лукашевича Крылов.
— Как Вы не поймете! Вы боялись, что наша промышленность, отрезанная от источников сырья, начнет разваливаться! Пошли на уступки, а что в итоге? Мы убираем из пояса астероидов свои войска и соглашаемся на военное присутствие Чжунхуя в нашей системе. Что воевали, что не воевали. Мы по-прежнему зависим от милости большого дяди! И толку, что этот дядя другой? — Константину Ильичу и в самом деле этот пункт соглашения очень не нравился.
Можно было со многим согласиться, ради прекращения войны. Отдать трофейные знамена? Жалко конечно, все-таки с бою взяты, но пусть даже так. Вернуть пленных? Это вполне естественно. Мир, значит мир и делать им у нас нечего. Обеспечить эвакуацию войск? Сделаем! Чем быстрей они уйдут, тем нам лучше. Пусть сохраняют все вооружение, что было при них. Ведь им еще воевать с Сообществом. Нам это только на руку. Даже с тем, что соглашение подписано между нами и корпорацией Лю, а Империя Чжунхуй тут не при чем — тоже терпимо. Но вот контроль над источниками сырья!
— Александр Дмитриевич, что подписано, то подписано. Тут уже ничего не сделаешь. Но следующее на очереди к подписанию — соглашение о торговле. Как хочешь, но на нем мы должны возместить то, что потеряли на этом соглашении.
— Будем Костя стараться. Только ты не требуй, чтобы все и сразу. Нам для того, чтобы спорить на равных, нужен нормальный флот, а не то, что мы имеем сейчас.
— Флотом займется Субудаев. Думаю, что у него получится все в лучшем виде.
— Погоди, какой из него флотоводец? На земле он оказался молодцом, слова не скажу, но в космосе? — встрепенулся князь-кесарь.
— У меня нет в запасе Ушаковых. И когда они вырастут, бог весть. Ставлю того, кто хоть что-то понимает в стратегии. А там видно будет.
Обсуждение пунктов соглашения шло долго. Конечный вывод был неутешителен: пересматривать самый важный пункт — это попросту зря тратить время. А возиться с мелочами — тоже не продуктивно. Поэтому, Константин Ильич в конце концов подписал его и отпустил канцлера.
Стоило канцлеру выйти, как к нему обратился Иван Иванович:
— Костя! Я в твои личные дела никогда не лез, но сегодня случай особый.
— Что ты накопал у меня?
— Супруга твоя, в последнее время очень нехорошо себя ведет. Что-то она тайком от тебя затевает. Пока мало что конкретного могу сказать, но люди из ее окружения начали вступать в контакты с пиндосами.
— Так! Продолжай!
— Я не стал делать резких движений. Все ждал, что ты введешь меня в курс дела. Ты ведь помнишь, что любые тайные контакты с пиндосами должны проходить с нашим совместным участием?
— Прекрасно помню. Кажется я ни разу этого правила не нарушал.
— Я это стал проверять в первую очередь. Не спрашивай как. Так вот, я убедился, что ты действительно тут не причем.
— Предлагаешь задать вопросы Марине?
— Предлагаю дальше проследить. Может она и сама нам все скажет со временем, но я бы перестраховался.
— Что-то подозреваешь?
— Ты должен помнить про ее семью. У них всегда бродили в головах интересные идеи. Настолько интересные, что хрен поймешь.