— И как же тогда обходились? Ведь об этом никто нигде из древних авторов не пишет. Лазутчиков упоминают, но о подробностях молчат, — царица действительно нешуточно заинтересовалась этим вопросом. Еще бы! Осветить в трудах этот момент, который никто не освещал, это дорого стоит!
— Купцы. Те купцы, которые торгуют с разными странами. Когда они везут свой товар, они платят различные подати за провоз товаров. Бывают слишком большие подати, бывают разумные, а бывают маленькие. Но какие правила не установи, платят купцы неодинаково. Потому, что вместе с товарами, они везут еще и вести из разных стран. Ведь в каждой стране, у них есть много знакомых, с которыми они ведут свои дела. Да и между собой, купцы говорят о многом. Когда караван появляется в городе, то многие люди спрашивают купца о новостях. И обязательно будут люди, которые спросят о том, что им интересно, но только не при посторонних. Спрашивают о разном. Правитель спрашивает об одном. Начальник стражи — тот в основном о разбойниках и бунтовщиках. А у воеводы свои вопросы.
Император, лукаво улыбнулся:
— Ничего в мире не меняется, все давным-давно придумано!
— Вот именно! Конечно, купец может ничего не знать, но тогда с него и поборы возьмут большие. Поэтому, они предпочитают знать и рассказывать без утайки.
— Но ведь и враги ваши, тоже узнают у него сведения?
— Да, Марина Леонидовна, они тоже узнают. Впрочем, купцы могут одной стороне докладывать ВСЕ, а другой, только о том, о чем спрашивали. Мы например, жестоко карали грабителей караванов, казнили мздоимцев, брали небольшие поборы. У нас был простой и справедливый суд. Поэтому, нам докладывали все. А врагам нашим, только то, о чем они догадались спросить.
— Так, Иван, с этим понятно, вы своим подходом, считай вербанули всех купцов, которые вам повстречались. Но ведь тебя интересуют конкретные военные сведения, а не новости из королевских спален, — уже не на шутку заинтересовался Семеныч.
— Так спрашивают не только купца. Купец ведь, человек, конечно, не простой, но он не на все обращает внимание. Но ведь в караване есть и охрана, и начальник при них. Они, как правило, не новички в военном деле. Они и обратят внимание на то, на что купец не посмотрит. А еще, в караване есть проводники, отлично знающие местность. Так что есть кому задать интересные вопросы. Но не только на купцов была надежда. В Поволжье, жило немало руссов, которые не поладили со своими властями, поэтому, и они бывали полезны. Вот из них и вербовались настоящие лазутчики.
— Да, как всегда, паршивая эмиграция, готовая Родину продать.
— А как без них? Но вернусь к повествованию. Получив задачу от хана, и собрав нужные сведения, я решил, что нападать надо сейчас, когда реки замерзнут. У руссов в ту пору не было надежных дорог. Сами они передвигались либо на речных кораблях, либо по льду замерзших рек. Так было и у других народов, живших восточней их. По лесным дебрям, много людей не провести. А уж конное войско, по лесам никто не водил.
Эффект внезапности, очень важен в военном деле и достигается он, многими способами. Я знал, что руссы, не ожидают нашего нападения. По их мнению, было невозможным, после окончания тяжелых боев, вот так сразу, затевать новое наступление. Их войска не были собраны воедино. А часть подручных князей, даже затеяли походы за добычей в другие страны. К тому же, они много имели дела с половцами. Сами половцы, зимой, крупными силами не воюют. Лошадей не прокормишь. Слишком глубокий снег, глубже, чем в степях Монголии. Ну а раз, мы пришли со стороны степи, то значит и будем воевать, как те степняки, к которым они привыкли. Вот только они не учли, что мы не союз мелких племен, а держава. Что нам есть, кому отдать приказы о срочном подвозе фуража. И они очень были удивлены, когда в декабре месяце, наше войско вторглось в их земли. Ведь они ожидали, что мы раньше конца весны, не сможем начать войну.
Прозевав наш удар, они просто не успевали собрать свои войска воедино. Правда, рязанские князья, сумели собрать войска. Но собрать, не значит подготовить к битве. Сочтя себя достаточно сильными, они двинулись на нас. И это была ошибка. Лучше бы они отошли на соединение с войсками Владимиро-Суздальской земли. А так, их неподготовленное к войне войско, сходу попало в устроенную на ровном месте ловушку. И было разгромлено. Другой неожиданностью для них, явилось то, что мы не стали идти одной колонной. Я разделил войска. Но разделить, это не значит ослабить. Двигаясь по разным дорогам, мы, тем не менее, могли быстро собраться в нужном для нас месте воедино. И в этом мне помогала Ямская тысяча. Конечно, Степную сотню я отправил на Дон, но ведь там ей было самое место. А Лесная сотня, за время войны, получив пополнения в Сибири и на Урале, разрослась до трех сотен. Это были люди, для которых лес был привычен, поэтому они не блуждали, когда везли донесения.
Одновременно с вторжением в рязанские земли, началось вторжение в Суздальскую землю. А там, этого ожидали еще меньше, чем рязанцы. И не успевая собрать войска, они приняли, как им казалось, мудрое решение. Суздальские князья, тоже считали, что мы являемся подобием кипчаков. А кипчаки штурмовать города не умели. Они решили, продержаться в городах, выигрывая время и изматывая нас вылазками. План их был хорош. Рязань могла к весне, по моим расчетам, собрать 20 тысяч воинов. Владимиро-Суздальские князья, еще больше, до пятидесяти тысяч воинов. К тому же, Рязань надеялась на помощь со стороны Черниговской земли. Но там, опасаясь вторжения Менгу и Кадана, посылать войска в Залескую Украину не решились. У меня же, было не более двадцати тысяч воинов. Пока противник не оправился от неожиданности — этого было более чем достаточно, но весной, после распутицы, этого было бы слишком мало.
Я прекрасно понял замысел врагов, как и их просчет. Они не приняли во внимание две вещи: В отличии от кипчаков, мы умели быстро брать города штурмом, поэтому запершись в городах и крепостях, они позволили громить их силы по частям. Второй их просчет состоял в том, что они не учли того, что мы в отличии от всех, умели водить войска по лесам. Поэтому, многие их отряды, шедшие к месту сбора, были внезапно атакованы и истреблены. Летописцы русские вовсе не врут, что нас всегда было больше, чем руссов. К месту каждого сражения, мы умели быстро подтягивать войска. И всякий раз, против тысячи руссов, внезапно оказывалось тысяч пять наших воинов. А так, по общей численности, мы были в меньшинстве.
— Стоп, то, что ты лучше маневрировал, чем противник, я уже понял. То, что идя врозь, воевали вместе — тоже понял. Ты мне скажи, почему ты успевал, а наши, нет.
— Ты можешь мне не верить Семеныч, но тогда никто на Руси, не умел воевать по-настоящему в лесу.
— А подробней можно? Как это так, жители лесной страны, не умели воевать в лесу?
— А не было у них раньше такой нужды. Жили русы в долинах рек, они были не лесным, а скорее речным народом. Именно в долинах рек они и селились. В лесах, мало кто жил. Вот и суди сам, войско найдет богатую добычу там, где народ гуще живет. Где жизнь бойкая. Значит, лезть в густые дебри, крупным отрядам нет нужды. Они и не лезли. Да и лес к тому же непроходим для крупных отрядов. Они и не ходили. Да и опасно это. Можно и не выйти из лесу.
— Там что, в лесах партизаны сидели?
— Можно сказать и так. Вот ты Семеныч, знаешь, чем отличается село от деревни?
— Да по мне, что то, что это — сельский населенный пункт.
— Большая разница! В селе, обязательно есть церковь, а значит и власть государства. А вот в деревне, церкви нет. Конечно, в долинах рек, были как деревни, так и села, а вот в лесах — только деревни. И никакой государственной власти! Не покорили князья эту деревню. Они туда вообще старались не лезть без нужды. Только с сильной дружиной и с большой осторожностью. Вот и жили эти деревни, никакой власти над собой, не зная. И плевать было жителям этим, на то, что рядом идет война! Кто с кем воюет, их тоже не волновало.
— А почему князья не могли установить над ними власть?
— А потому, Марина Леонидовна, что войску там не пройти.
— А что мешало?
— Искусство воевать, это прежде всего, умение совершать марши. А без обоза, марши невозможны. Где пройдет обоз, там пройдет и армия. Именно обозы делают возможным походы на большие расстояния. Того, что тащит воин в заплечном мешке или в седельных сумках — надолго не хватит. Вести растянувшийся обоз, даже на открытой местности непросто. А по пересеченной — тем более. Но еще сложней, защитить обоз от нападения врага. А в лесу, на узкой тропе, когда и обоз, и боевые отряды вытянуты в нитку, собрать воинов и принять нужный боевой порядок для отражения нападения — трудно и невозможно. А лесные жители, вовсе не были мирными. Разбоем они не брезговали. Это в широком и ровном поле, их можно бить. В лесу же, все твое преимущество в численности и выучке, ничего не дает. Они тебя и выследят, и нападениями изведут. А остаться без обоза — для войска смерть. Хочешь пройти через их леса — плати им дань. Иначе, живым не выйдешь. Вот мы, совершая марши по русским лесам и платили им дань.
— Иван Руссиянович, но ведь и русские войска могли так поступать.
— Нет, не могли. Мы были в этих лесах чужаками, от которых раньше, лесовики не видели никакого зла. Мы шли и никого не трогали, платя дань за проход, оплачивая услуги проводников, за фураж с продовольствием тоже платили. А вот князья… Они были здесь давно. Любой сбор налогов с местных — это по сути своей разбойничий набег. Тем князья и занимались, ничего не давая лесовикам взамен. Поэтому с ними, деревни не стали бы даже разговаривать. А вот мы, Марина Леонидовна, это другое дело.
— И что, вы не грабили?
— Грабили, но не всех и только по приказу. Чингиз-хан был мудрым правителем, и он нас давно научил, что не стоит добавлять противнику причин для упорного сопротивления. Мы никогда не грабили храмы, мы не отнимали имущества у того, кто встретил нас миром. Воины, уже давно знали этот порядок. Поэтому, не все стремились на войну с нами. Грабили только тех, кто сопротивлялся. Поймите, если бы это было не так, то у нас ничего бы не вышло.