Катуков, Шалин и Никитин прикидывали и так и этак, но в конце концов обеспечили, чтобы соединения, на которые возлагались наиболее ответственные задачи, обладали необходимой огневой мощью, подвижностью и маневренностью.
В ночь на 2 августа войска армии начали переход в исходные районы. Днем боевая задача была доведена до всего личного состава. Во всех частях прошли митипги. Катуков побывал на некоторых из них и вместе со всеми испытывал то чувство подъема, особой собранности, которые обычно вызывали такого рода митинги. Внимательно всматривался он в загорелые, казалось, опаленные только что прошедшими боями лица солдат и офицеров, которые строго, сосредоточенно произносили:
«Клянемся тебе, наш великий народ, что мы будем драться до последнего дыхания, пока сердце бьется в груди, а глаза видят землю…»
3 августа в 6 часов утреннюю тишину всколыхнул грохот артиллерийской канонады. По укреплениям противника били тысячи орудий и минометов. В 7 часов 40 минут грохот усилился — по врагу открыли огонь «катюши». Одновременно сотни самолетов непрерывно бомбили вражескую оборону с воздуха.
Сразу же после артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление общевойсковые соединения. Противник предпринял ряд яростных атак. Для завершения прорыва в сражение были введены передовые отряды 1-й и 5-й танковых армий. Они помогли пехотинцам допрорвать главную полосу обороны противника. Затем через узкий коридор на оперативный простор вышли обе танковые армии — 1-я и 5-я гвардейская.
Девять суток — с 3 по 11 августа — войска 1-й танковой армии вели непрерывные бои. Было все — и стремительные, ошеломляющие удары по врагу, и отражение его яростных контратак. И прав был Катуков: нередко частям и подразделениям приходилось действовать автономно. 120 километров прошла армия за девять суток. Ее соединения перерезали железную дорогу Харьков — Полтава. Противнику удалось вновь овладеть этой магистралью. По указанию Ставки на это направление была переброшена 5-я гвардейская танковая армия. Взаимодействуя, обе армии рассекли войска противника на две части, вышли на фланг его харьковской группировки и отрезали ей путь отхода на запад. Успешное продвижение танкистов содействовало войскам Степного фронта в освобождении Харькова.
Для Катукова эта операция явилась первым опытом руководства боевыми действиями армии в наступлении, новым, чрезвычайно важным шагом в развитии его искусства военачальника. Даже то, что некоторые недостатки в организации и действиях войск сразу же устранялись, свидетельствовало о его способности быстро ориентироваться в обстановке и принимать правильные решения.
Высокое мастерство проявили его ближайшие помощники и командиры соединений. В целом 1-я танковая армия приобрела за период Курской битвы огромный и всесторонний опыт крупномасштабных боевых действий — оборонительных и наступательных.
В сентябре армия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Через несколько дней Катукова и Попеля вызвали на совещание к Верховному Главнокомандующему.
Оно оказалось весьма представительным: присутствовали все командующие и члены Военных советов танковых армий.
Во вступительном слове Сталин сказал, что в ближайшее время предстоят крупные наступательные операции и поэтому нужно разобраться в организационных и штатных делах танковых армий.
Мнения разделились. Некоторые командармы считали, что танковые армии нужно «облегчить», освободить от «довесков» — госпиталей, санитарно-эпидемических отрядов, дорожно-мостовых батальонов. Они предлагали медицинское и дорожно-мостовое обслуживание танкистов возложить на соответствующие службы общевойсковых армий, в полосе которых придется действовать объединениям танковых войск. Катуков был за то, чтобы эти специальные части остались в танковых армиях. Он привел убедительные примеры, показывающие, что эти части, приспособленные к особенностям и задачам танковых войск, напротив, способствуют подвижности и маневренности танковых армий, особенно после ввода их в прорыв, когда они уходят от общевойсковых армий на трое-четверо суток. Катуков предложил также усилить танковые армии гаубичной артиллерией.
Были приняты предложения Катукова. Обсудили и многие другие вопросы.
— Видал, как: предстоят крупные наступательные операции, — восторгался Попель, возвращаясь с Катуковым из Кремля. — Помнишь, ты нашу армию под Курском назвал броневым щитом? Теперь она будет рассекающим мечом.
— Красиво говоришь. После войны, наверное, писать будешь… Ладно, Федоренко передал, что нас Калинин вызывает. Пошли.
Мягко улыбаясь, Калинин сказал, что он наслышан о них обоих. Оказалось, что в 1-й танковой армии служил политработником друг Калинина — старый большевик, который много писал ему, и Михаил Иванович решил лично познакомиться с Катуковым и Попелем. И ордена за Курскую битву задержал, чтобы самому вручить. Калинин подал им коробочки с орденами.
— Ваш, товарищ Катуков, орден особый — полководческий, — сказал Михаил Иванович. — Статусу ордена Кутузова первой степени как раз и соответствуют действия вашей армии в Курской битве — переход от активной обороны к решительному контрнаступлению.
Возвращаясь на фронт, Катуков сделал маленький крюк — заехал к отцу. Застал его сильно одряхлевшим, больным. Но о войне Ефим Епифанович расспрашивал с большим интересом и гордился сыном, даже припас для него где-то вычитанные слова Суворова: «Русские прусских всегда бивали». Это была последняя встреча Катукова с отцом. Вскоре Ефим Епифанович умер.
В конце ноября 1-я танковая армия была передана в состав 1-го Украинского фронта и приняла активное участие в операциях по освобождению Правобережной Украины. В Житомирско-Бердичевской операции ее соединения и части, действуя на направлении главного удара, за 17 суток прошли с боями до 300 километров, освободили более 100 населенных пунктов и вышли совместно с 38-й армией в глубокий тыл оборонявшейся на Днепре 8-й немецкой армии. В этой операции Катуков широко применил тщательно продуманный им прием: войска действовали не только днем, но и ночью, причем большинство крупных населенных пунктов бралось, как правило, с ходу в ночное время. Для того времени это было смелым и новаторским делом — ведь танки еще не имели приборов ночного видения.
Исключительно важную роль в освобождении Правобережной Украины сыграла Проскуровско-Черновицкая наступательная операция 1-го Украинского фронта, проведенная с 4 марта по 17 апреля 1944 года во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта. В этой операции на направлении главного удара участвовали сразу три танковые армии.
1-й танковой армии была поставлена сложная задача — во взаимодействии с другими войсками рассечь фронт противника и создать условия главным силам 1-го и 2-го Украинских фронтов для освобождения обширной части территории Правобережной Украины. Планом операции был установлен высокий темп продвижения 1-й танковой армии. Только за первые три дня наступления она должна была продвинуться на 120 километров.
Командующий фронтом Г. К. Жуков подробно рассмотрел с Катуковым обстановку и условия, в которых предстояло действовать армии, назвав их тяжелейшими. И хоть редко он говорил об общем, но на этот раз подчеркнул особое значение операции и, улыбнувшись, заключил:
— Имеешь шанс отличиться, Катуков. Тебе все понятно?.. Хорошо. Значит, через недельку будь с армией вот здесь. — Жуков карандашом ткнул на карте в район Тернополя. — А там — «ура», и будь здоров…
Тяжелейшие условия сказались почти сразу. Началась распутица. Танки идти могли, и они шли, сокрушая опорные пункты противника, громя его живую силу и технику. Но танки не люди. «Голодать» они не могли. Необходимо было также огромное количество боеприпасов. Колесные же машины безнадежно буксовали. Катуков приказал ко всем танкам, кроме тех, что действовали в передовых отрядах, прицепить волокуши и везти на них горючее, боеприпасы и продовольствие. Изготовить из подручных средств сотни волокуш для перевозки тысяч тонн грузов, причем немедленно, в условиях непрерывных боев, — это дело, которое по праву можно приравнять к боевым подвигам.
Катукову приходилось одновременно решать множество сложнейших задач, причем так, чтобы выполнить главную: выдерживать установленный темп наступления. И он был выдержан. За 15 суток армия продвинулась на 250 километров. Но мало что можно выразить словом «продвинулась» — это и жестокие бои, и дерзкие по замыслу и исполнению охваты группировок противника, внезапные удары по его флангам. Это и форсирование с ходу на подручных средствах Днестра, ночные атаки и захват крупных населенных пунктов. Во взаимодействии с 4-й танковой армией 1-я танковая армия рассекла вражескую группу армий «Юг» и отрезала ее главным силам пути отхода на территорию Западной Украины.
В пути Катукова догнала приятная весть — 4 апреля ему было присвоено звание генерал-полковника танковых войск.
— Черт, и отметить-то некогда! — ответил Катуков поздравившему его Попелю.
— Придет день, — ответил тот.
И день пришел. Да какой! Операция закончилась, армия заняла позиции во втором эшелоне. 25 апреля Катукова вызвали к аппарату ВЧ. Из Генштаба сообщили, что только что подписан приказ народного комиссара обороны о переименовании армии в 1-ю гвардейскую танковую армию.
Затем трубку взял Федоренко.
— Поздравляю, Михаил Ефимович! Желаю и впредь действовать по-гвардейски…
— Спасибо, Яков Николаевич!
— А вам лично еще и по-суворовски! — добавил Федоренко. — Вы награждены орденом Суворова первой степени. А это знаете что? Статус читали, конечно. Орденами Кутузова за контрнаступления награждаются, а Суворова — за полководческое искусство в наступлениях… Намек понимаете?
— Понимаю, — рассмеялся Катуков.
— Поздравляю! Так что соответствуйте.
«Соответствовать» пришлось скоро. С 13 июля по 29 августа войска 1-го Украинского фронта осуществили Львовско-Сандомирекую операцию, в ходе которой были освобождены западные области Украины и юго-восточные районы Польши. В исключительно быстром темпе продвигалась в этой операции 1-я гвардейская танковая армия: за 35 суток — 400 километров! Катуков широко использовал предшествовавший опыт, смело обогащал его новыми приемами.