Морпехи тут же отреагировали на крик: репликами стали подзадоривать японца. В следующую секунду неведомая пружина подбросила его вверх, и он оказался на их столе.
Неуловимое движение ногой, леденящий душу боевой клич «Й-я-я!», и один за другим двое морпехов распластались на полу. Резко присев и сделав полный оборот вокруг собственной оси, седовласый резко выпрямился и в прыжке, всё с тем же кличем «Й-я-я!» припечатал обе ноги к затылку рванувшего от стола третьего американца. От удара японца отбросило назад, и он навзничь рухнул на стол.
«Это — мой шанс!» — мелькнула мысль у «Халефа». В тот же миг он сгреб стонущего японца в охапку и поволок к выходу…
…Визитными карточками обменялись, когда разведчик на своей машине привез Исороку Акаси к его дому.
— Звоните мне только домой! Вечером…
Через некоторое время «Халеф» поймет, почему японец предложил такой способ общения. Акаси — заместитель директора Национального института стратегических исследований, особо охраняемый секретоноситель, — был обязан докладывать обо всех контактах с иностранцами в свою службу безопасности. Но, судя по всему, об избиении американцев и о «Халефе» он умолчал. Поэтому его и не устраивали звонки к нему на работу — телефон мог прослушиваться.
…В дальнейшем от Акаси поступало много ценной информации. Вся — под грифом «Совершенно секретно» или «Особой важности».
К примеру, в январе 1966 года Центр получил шифртелеграмму из японской нелегальной резидентуры за подписью «Бир» о планах США создать новую военно-политическую группировку, в которую войдут Япония, Южная Корея, Южный Вьетнам, Тайвань, Таиланд, Филиппины, Малайзия, Новая Зеландия и Австралия.
Это была информация, что называется, на опережение. Действительно, 14–16 июня 1966 года в Сеуле, на Учредительной конференции министры иностранных дел перечисленных в шифровке стран приняли решение создать под эгидой США новую военно-политическую организацию — Азиатско-Тихоокеанский совет (АЗПАК).
Информацию об этом еще в январе поставил Исороку Акаси, который в секретных файлах МГБ проходил под псевдонимом «Тайфун».
Всякий раз, когда «Халеф» вручал «Тайфуну» денежное вознаграждение за поставленную информацию, тот вел себя так, как если бы эта акция была ему в тягость. И однажды он конверт с деньгами не взял.
— Деньги я больше брать не буду. Теперь они мне не нужны, — сказал Акаси, потупив взгляд. — Раньше я тратил их на лечение сына, но на прошлой неделе он умер…
В активе «Бир» и «Халефа» множество блестяще проведенных особых акций. Достаточно сказать, что их оперативное дело состоит из двадцати двух томов общим объемом свыше семи тысяч страниц!
Четырнадцать лет работы на износ в Японии сказались на здоровье разведчиков. Через пять лет после смерти своего «крестного отца» полковника А.М. Короткова, весной 1966 года, «Бир» получила шифровку из Центра о скором возвращении на Родину. Домой супруги добирались через Европу.
Полковник Хамзин еще тринадцать лет выезжал за границу, выполняя задания Центра. В 1980-м он вышел в отставку. Скончался в 1991 году.
Полковник Алимова вышла в отставку в 1967 году, но и до сих пор не прекращает активной общественной работы.
За успешное выполнение специальных заданий разведчики-нелегалы награждены многими орденами и медалями.
А брачный союз, не притворный — реальный — «Халефа» и «Бир», по воле Центра ставших мужем и женой, оказался не только дееспособным за кордоном, но и счастливым на Родине: семейная жизнь Ирины и Шамиля продолжалась и после выхода в отставку.
Глава шестнадцатая. «Жучок» в люстре
В 1957 году генерал-майор Коротков А.М. был назначен на должность Уполномоченного КГБ СССР при министерстве госбезопасности ГДР по координации и связи. В Берлине он встретил Маркуса Вольфа, своего доброго знакомого, бывшего курсанта Школы особого назначения, где во время войны готовили разведчиков-нелегалов для работы в оккупированных гитлеровцами странах. С момента их последней встречи минуло почти 15 лет, но они не сказались на чувствах взаимной симпатии, которую когда-то испытывали друг к другу адепт и наставник.
Между двумя генералами — Александром Коротковым и Маркусом Вольфом, руководителем Главного управления разведки (ГУР) Германской Демократической Республики, — возобновились деловые и дружеские отношения.
Не без участия Александра Михайловича ГУР превратилось в одну из сильнейших разведок мира. Только в Западной Германии работали более 500 ее агентов экстра-класса. Добытой ими информацией ГУР щедро делилось со «старшим братом» — КГБ СССР.
…Аппарат Уполномоченного КГБ находился в Карлсхорсте (район в составе берлинского административного округа Лихтенберг). БНД — разведка ФРГ, — воспользовавшись закупкой мебели для представительства, пыталась внедрить «жучок» в кабинет Короткова, закамуфлировав его под люстру. Попытку пресекли благодаря нашему особо оберегаемому источнику Хайнцу Фёльфе, занимавшему пост вице-президента БНД.
Коротков принял Фёльфе на личную связь, и Лубянка последующие 4 года с помощью обнаруженного «жучка» до отвала кормила БНД и спецслужбы НАТО «дезой».
В своей книге «Мемуары разведчика», вышедшей в СССР в 1985 году, Фёльфе вспоминал:
«Я хорошо помню генерала Короткова. В ходе наших встреч в Берлине или в Вене мы часто вели с ним продолжительные диспуты об обстановке в ФРГ. Его превосходный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манера сразу же вызвали у меня симпатию. Не раз мы с ним горячо спорили, когда он выражал свои опасения по поводу возникновения и распространения праворадикальных группировок в ФРГ. Тогда я не разделял его мнения. Очень жаль, что сейчас я уже не могу сказать ему, насколько он был прав!»
К слову, Хайнц Фёльфе в западногерманской БНД для нас был так же ценен, как Ким Филби в английской МИ-6.
Глава семнадцатая. Смерть на теннисном корте
17 июня 1961 года, за два с половиной месяца до сооружения Берлинской стены, Коротков прибыл из ГДР в Москву. Накануне совещания в ЦК КПСС он встретился со своим прямым начальником Александром Шелепиным, бывшим комсомольским вожаком, которого Хрущёв назначил председателем КГБ вместо оскандалившегося Ивана Серова, а злые языки прозвали «железным Шуриком».
Шелепин, как в свое время Берия и Серов, попал в объятия власти, и она отравляла его незаметно, как угарный газ. Кроме интоксикации властью, у него проявились симптомы еще одной номенклатурной болезни — спеси.
Во время встречи с Коротковым Шелепин вел себя высокомерно, грубо одергивал разведчика. Отверг его оценку обстановки в Германии, пригрозил увольнением, если он огласит на совещании свое мнение о последствиях событий в стране пребывания.
…Отправляясь на Старую площадь, Александр Михайлович предупредил жену, что вернется поздно, а то и вовсе не придет, так как не исключает ареста, ибо Шелепин окончательно «забронзовел» и в обращении с подчиненными уподобляется экс-наркому Берии времен послевоенных репрессий.
Вопреки опасениям Короткова, совещание полностью приняло его выводы по ситуации в Германии. Наблюдая согласие присутствующих с точкой зрения разведчика, Шелепин отказался от выступления.
Чтобы снять стресс, Коротков прогулялся по московским улицам, затем поехал на стадион «Динамо» поиграть в теннис. На корте, резко нагнувшись за мячом, почувствовал острую боль в области сердца и потерял сознание. Примчавшийся врач констатировал смерть от инфаркта. Было Александру Михайловичу неполных 52 года.
Имя генерал-майора Короткова А.М., коллегами прозванного «Королем нелегалов», предали гласности только в 1997 году. Имя, но лишь малую толику операций, в которых он участвовал, — они еще лет 50 будут оставаться под грифом «Совершенно секретно». Мерилом его труда и таланта явились оценка коллег и правительственные награды.
За заслуги в деле обеспечения государственной безопасности Коротков награжден орденом Ленина, (!) шестью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, десятью медалями, нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности» и многими высшими наградами зарубежных стран.
Похоронен Александр Михайлович в Москве на Новодевичьем кладбище.
Часть VIII. Кризис-менеджер внешней разведки
Глава Первая. Из сельхозкоммунара в начальники разведки
Май 1939 года. «Чистка» органов государственной безопасности, по сути — необоснованные репрессии, проводимые Генеральным комиссаром НКВД СССР Ежовым, пошли на убыль. Однако внешняя разведка была обезглавлена, ее заграничные точки разгромлены, жертвами стали более 20 тысяч чекистов.
В целях преодоления последствий кризиса, вызванного в системе внешней разведки «ежовщиной», Политбюро ЦК ВКП(б) по рекомендации Сталина на должность начальника 5-го (разведывательного) отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР назначило 32-летнего П.М. Фитина.
…Павел Михайлович Фитин родился 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Ялуторовского уезда Шатровской волости Тобольской губернии в семье крестьян.
Завершив учебу в начальной школе в 1920 году, Павел в неполные 13 лет стал трудиться в созданной в родном селе сельхозкоммуне. Там он был принят в комсомол, затем продолжил учебу в средней школе. Окончив ее, поступил на первый курс инженерного факультета Сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева.
Получив диплом инженера-строителя, Фитин до 1934 года заведовал редакцией Сельскохозяйственного государственного издательства. В 1934–1935 годах служил в Красной Армии. После демобилизации до 1938 года работал в том же издательстве заместителем главного редактора.
В 1938 году Фитина по партийному набору направили на учебу в Центральную школу НКВД. Пройдя специальные ускоренные курсы в Школе особого назначения (ШОН) НКВД, готовившей кадры для внешней разведки, в октябре того же года он был назначен стажером в 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР.