«Посты у нас могут быть разные, но все мы — адмиралы, офицеры, матросы — люди советского общества, интересы у нас одни и те же. Этим сознанием должен быть пронизан каждый поступок командира, каждая его мысль. Бывает, что командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда никому не прощают».
В 1935 г. командующий Черноморским флотом И. Кожанов в газете «Красная звезда» дал своему подчиненному такую характеристику: «Несомненно, он самый молодой среди капитанов всех флотов мира. Но рост этого молодого командира непрерывен. Мне не раз приходилось критиковать ошибки Кузнецова и, вероятно, не раз еще придется. Но критикуя Кузнецова, я в то же время любуюсь им, ибо ошибки его — не от праздности, самоуспокоенности или лени. Это ошибки роста, молодой энергии и смелой инициативы, не всегда еще уложенной в рамки строгого расчета, ошибки накапливаемого опыта. Кузнецов растет как организатор».
В 1936–1937 гг. Кузнецов находился на военно-дипломатической работе в Испании, где был военно-морским атташе, главным военно-морским советником республиканского правительства и возглавлял группу советских военных моряков, направленных для противодействия фашистам в условиях гражданской войны в Испании. Здесь он принимал активное и творческое участие в разработке боевых операций Республиканского флота и отработке взаимодействий его сил с сухопутными войсками и авиацией. Из Испании капитан первого ранга Н. Г. Кузнецов возвратился с двумя высшими правительственными наградами — орденами Ленина и Красного Знамени.
В 1937–1939 гг. Кузнецов занимал должность зам. командующего, затем командующего Тихоокеанским флотом.
В марте 1939 г. Н. Г. Кузнецов был назначен заместителем наркома, а через месяц с небольшим — народным комиссаром ВМФ СССР, главнокомандующим флотом. Сам Кузнецов свое столь стремительное восхождение по служебной лестнице объяснял впоследствии результатом чисток в армии и на флоте в 1937–1938 гг., когда Вооруженные силы СССР потеряли многих командиров и комиссаров самого высокого ранга. Действительно, его предшественники на этом посту, армейский комиссар I ранга П. А. Смирнов и командарм I ранга М. П. Фриновский, были репрессированы, так что принимать дела Кузнецову было не у кого.
К тому же, не имея отношения к флоту по роду своей предыдущей деятельности, П. А. Смирнов и М. П. Фриновский не могли должным образом заниматься оперативно-стратегической подготовкой ВМФ, военно-морским искусством и т. п. Поэтому Кузнецов должен был столкнуться с большим количеством нерешенных проблем.
Атака морского немецкого конвоя русскими торпедными катерами. Балтийское море, август 1944 г. Художник А. К. Соколов
Прежде всего при создании Наркомата ВМФ в 1938 г. не было четко определено его место в структуре Вооруженных сил. Наркомат обороны и Генеральный штаб РККА занимались, по сути, только сухопутными войсками, а «флотские вопросы висели у них камнем на шее», — писал в воспоминаниях Н. Г. Кузнецов. Кроме того, каждый Наркомат «замыкался» на кого-то из членов правительства, за исключением НКО, НКИД и НКВД, и вновь созданного Наркомата ВМФ — ими Сталин руководил сам. «Это было и хорошо, и плохо, — вспоминал Кузнецов. — Хорошо потому, что многие важнейшие вопросы решались быстро и в самой высокой инстанции, а плохо из-за того, что никто иной, кроме Сталина (даже Молотов), их решать не хотел».
На подготовку к большой войне история отвела Кузнецову почти два года. Под его руководством были разработаны и обновлены боевые уставные документы, наставления и руководства, разработана система оперативных готовностей на случай войны.
Благодаря своевременным действиям Кузнецова, узнавшего накануне войны о подготовке высшим военным руководством страны тревожной директивы для приграничных округов, флот встретил 22 июня 1941 г. в состоянии боевой готовности № 1 и не понес в этот день серьезных потерь.
Летом 1941 г. Кузнецов выступил одним из инициаторов нанесения бомбовых ударов по Берлину силами морской авиации, базирующейся на Балтике. В августе — сентябре 1941 г. морские летчики совершили 52 самолетовылета и сбросили на Берлин 36 тонн фугасных бомб и 34 бомбы с листовками. Хотя материальный урон столице Третьего рейха оказался не слишком велик, политическое и морально-психологическое значение этих бомбардировок вполне очевидно.
Адмирал В.А. Касатонов, в то время — командир дивизиона подводных лодок ТФ, так вспоминал о своем командующем: «Он посещал надводные корабли и подводные лодки, авиационные и береговые части, штабы, доходил до каждого командира и матроса, вникал в отработку организации службы, быта, досуга личного состава кораблей, частей и соединений. Не раз на служебных совещаниях и в личных беседах Николай Герасимович указывал, как тщательно надо изучать и беречь оружие, технику, готовить личный состав к боевым действиям и приводить их в боевую готовность, изучать противника, знать театр боевых действий. Большую заботу проявлял он о плавающем составе, много внимания уделял подготовке командиров кораблей — единоначальников, их умению самостоятельно решать задачи в море, а также и во взаимодействии с другими. Способности нашего командующего — твердость, инициатива, решительность — ярко проявились в период вооруженного конфликта на озере Хасан летом 1938 г. Он неуклонно проводил в жизнь четкую систему оповещения, связи, оперативных готовностей флота, которая им практически воплощалась в жизнь, чтобы нас не могли застигнуть врасплох, — об этом он напоминал, требовал, учил».
В связи со стремительным продвижением немцев вглубь страны, что привело к потере вначале передовых (Либава, Одесса), а затем и основных (Таллин, Севастополь) баз ВМФ, флоту на время пришлось отказаться от активных самостоятельных действий. Действующие флоты в оперативном отношении в начале войны были подчинены фронтам. Руководящая роль наркома ВМФ флотами оказалась сложной, т. к. задачи перед ними ставило фронтовое командование и реже Ставка. Корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты, тесно взаимодействуя с сухопутными войсками, оказывали фронтам посильную помощь на приморских направлениях. Морскую авиацию перенацелили против танковых группировок противника и вражеских самолетов, надводные корабли были привлечены огнем поддерживать приморские фланги группировок Красной Армии. Корабли флотов перевозили сотни тысяч людей, миллионы тонн различных грузов. В октябре 1941 г. на флотах и флотилиях было сформировано 25 морских стрелковых бригад, участвовавших в битве за Москву и затем во всех боях и наступлениях наших войск до самого Берлина.
Всю войну Кузнецов был бессменным главкомом советского Военно-морского флота и членом Ставки ВГК. Около 20 раз он выезжал на флоты и в штабы фронтов, руководя операциями ВМФ и координируя их с действиями сухопутных войск.
Н. Г. Кузнецов вспоминал: «У меня, молодого тогда наркома ВМФ, были такие же молодые командующие, как и я сам, не имеющие боевого опыта, но все с полным напряжением сил готовили подчиненные им флоты к войне. «Борьба за первый залп» — так можно охарактеризовать предвоенные два года — 1939-й и 1940-й. В чем суть этого лозунга? Опасность внезапного нападения — к чему было достаточно оснований — на флоте сознавали все и поэтому проводили сотни учений по быстрому повышению готовности на случай неожиданной войны. Оглядываясь назад, вижу немало ошибок и недоделок со своей стороны, но задним числом всегда видится больше и лучше…».
Наиболее напряженно ему приходилось работать при подготовке и проведении ряда десантных операций: Керченско-Феодосийской, Новороссийской, Керченско-Эльтингенской, Петсамо-Киркинесской и др. Постоянно изучал опыт боевого применения кораблей и оперативно доводил его до флотских командиров. Много сделал для взаимодействия сил флота и армии в осуществлении как оборонительных, так и наступательных операций.
В феврале 1944 г. Н. Г. Кузнецову первому в СССР было присвоено высшее воинское звание на флоте — адмирал флота, и он единственный носил погоны с четырьмя звездами, а 31 мая 1944 г. — звание Адмирал флота с маршальскими звездами на погонах, приравненное к званию маршала Советского Союза.
В ходе войны с Японией в 1945 г. Н. Г. Кузнецов руководил действиями Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии, находясь непосредственно в ставке Вооруженных сил Дальнего Востока, координировал действия флота с сухопутными войсками при проведении десантирования на Сахалин, Курильские острова и порты Северной Кореи. После разгрома Японии Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза.
Кузнецов был одним из инициаторов создания нахимовских училищ и школ.
В 1945 г. участвовал в Крымской и Берлинской конференциях лидеров «большой тройки» — СССР, США и Великобритании. В Крыму ему пришлось решать вопросы, связанные с совместными действиями союзников в Европе, на Дальнем Востоке, военно-морскими поставками по ленд-лизу, выполнять ответственные поручения Ставки по организации и обеспечению приема и безопасности кораблей и самолетов союзных делегаций. Во время Потсдамской конференции Кузнецов участвовал в решении вопроса о разделе между союзниками германского флота. В итоге Советский Союз получил 150 боевых и более 420 вспомогательных кораблей.
После окончания войны Н. Г. Кузнецов на основе анализа и обобщения боевого опыта выдвинул план кораблестроения на 1946–1955 гг., в соответствии с которым основными классами боевых кораблей советского флота должны были стать авианосцы (большие и малые), крейсера с 9-дюймовой артиллерией, подводные лодки, эсминцы и т. д. Кроме того, в советском ВМФ в рамках подготовки новой программы судостроения началась большая научная работа по разработке методов защиты от ядерного оружия и исследованию возможностей применения ядерной энергии. Николай Герасимович считал первостепенной задачей создание сбалансированных по родам сил и классам кораблей флота. Однако руководство Наркомата судостроения решительно возражало против строительства авианосцев, поэтому проект плана неоднократно подвергался корректировке. Разногласия касались также продолжения строительства тяжелых крейсеров, против чего категорически возражал Н. Г. Кузнецов. Его мнение, однако, было проигнорировано на самом высоком уровне.