Взятие Витебска окончательно стабилизировало фронт военных действий по линии Невель — Озерище — Витебск — Орша — Шклов — Могилев. Естественным рубежом был Днепр, а на севере — Западная Двина. Здесь следует упомянуть об осеннем походе русского войска из Пскова на Люцин, Резекие и. Динабург, крепость на Западной Двине ниже Друи.
То, что русскими «войсками была захвачена большая часть двинского речного пути, имело большое стратегическое значение, если учитывать постоянную опасность вмешательства в военные действия Швеции. Царь Алексей Михайлович писал А. С. Матвееву: „И Смоленск им не таков досаден, что Витебск да Полотеск, потому что отнят ход по Двине в Ригу!“»
Первый этап: войны Россия выиграла, освободив западнорусскне и белорусские земли вплоть до Днепра. Под русским (контролем фактически оказались земли между Днепром и Березиной, где уже не было постоянных польско-литовских гарнизонов. Современник так подводит итоги кампании 1654 года: «А поручил бог ему, Государю, у литовских людей город Смоленск и иных тридцать два города».
В кампании 1654 года особенно отличился боярин и воевода Алексей Никитич Трубецкой. Благодаря его энергичным действиям гетман Радзивилл был оттеснен от Смоленска и разгромлен, что обеспечило взятие этого крупнейшего русского города на западном рубеже России. Его же усилиями была окончательно закреплена отвоеванная территория до Днепра. А тот факт, что воевода непосредственно не участвовал в самом громком «деле» — взятии Смоленска, — так это не его вина: так распорядилась судьба военным человеком, выполняющим непререкаемые воинские приказы…
6
Активные военные действия русское командование рассчитывало возобновить весной 1655 года. По обычаям того времени, осенью были распущены по своим поместьям дворяне и «дети боярские». Гарнизонную службу на западном рубеже несли только стрельцы и полки нового строя. Противнику как бы предлагался многомесячный «тайм-аут», как неоднократно бывало в прошлых войнах: летом — воевали, а зимой собирали силы для летних походов. Но на этот раз передышки не получилось.
Еще осенью стали приходить тревожные вести, что польско-литовские войска готовятся перейти в контрнаступление, чтобы вернуть потерянные города и земли. Из показаний пленных и донесений лазутчиков стало известно, что Януш Радзивилл стоит в Кайданове (под Минском) с десятитысячной армией, Богуслав Радзивилл собрал пять тысяч «ратных людей» в Слуцке, у гетмана Сапеги будто бы уже двадцать тысяч солдат, а восточнее Минска, на Смоленской дороге, сосредоточено до десяти тысяч «коронного войска». Выходило, что сорокапятитысячная польско-литовская армия готовится к зимнему наступлению.
Стали известны и направления первых ударов: Януш Радзивилл и Гонсевский, перейдя реку Березину, — на Новый Быхов, где засели казаки Ивана Золотаренко, а паны Лукомский и Лисовский — на Витебск, в котором остался небольшой русский гарнизон. А дальше на очереди были Могилев и другие города на Днепре.
2 января 1655 года атаман Иван Золотаренко писал из Нового Быхов а, что на него идет гетман Януш Радзивилл. 7 января он уже извещал, что осажден «24 000 Литвы». Правда, впоследствии выяснилось, что «Радзивил да Гонсевский пришли под Новый Быхов, а с ними пришло всякого чина 12 000, и облегли Новый Быхов в двух и в трех верстах, а на приступ не смеют идти». Тем не менее опасность была серьезной, и царь срочно направляет письмо Юрию Долгорукову: «Ты бы шел, не мешкая, с князем Алексеем Никитичем Трубецким, также и к друзьям писал наш указ и высылал по местам, чтоб не дать недругу войти в наши города, чтоб его встретить в его земле, до тех пор огонь и тушить, пока не разгорелся».
Служилым людям, распущенным на зиму по домам, было велено срочно собираться в полки в Вязьме, Смоленске, Великих Луках и Брянске. Это требовало времени. Сам «большой воевода» Трубецкой прибыл в Брянск только во второй половине февраля 1655 года; не быстрее собирались воеводы и в других городах. Но и польские военачальники действовали вяло и медлительно. Простояв две недели под Новым Быховом, Радзивилл пошел на Могилев.
2 февраля польско-литовское войско подошло к городу, но встретило ожесточенное сопротивление. Еще раньше в Могилев пришло подкрепление: солдатский полк и два стрелецких «приказа», всего две тысячи человек, а за ними еще три полных солдатских полка и четыреста конных дворян. Под городом сразу же начались бои: «выходя из города, на вылазке бились по три дня, и отбили у него, Родивила, из обозу с 50 возов с запасы». Не помогла и измена одного из Могилевских воевод, шляхтича Поклонского, хотя вреда он причинил немало: в ночь на 6 февраля «с могилевскою и иных городов шляхтою, которые у него в полку служили», изменник под предлогом вылазки впустил поляков за большой земляной вал, в Луполовскую слободу, но внутренний земляной вал и острог гарнизон Могилева отстоял в жестоком бою. Ночью 18 февраля Радзивилл снова штурмовал внутренний вал, но был отбит с потерями. Не удались приступы 8 марта и 9 апреля, хотя поляки успели сделать подкопы и пробить бреши. Последний штурм был предпринят Радзивиллом 1 мая, и вновь был отбит. Спалив могилевский посад, польско-литовское войско начало отступать к Березине.
Почти трехмесячная героическая оборона Могилева, по существу, сорвала все наступательные планы польско-литовского командования. Войскам Радзивилла удалось только на время взять Оршу, Копысь и сожженную Дубровну. Могилевский воевода Воейков писал, что в обороне города принимали участие все жители: «А которые, государь, мещаня вбежали в меньшой вал, и те мещаня, и казаки, и шляхта, сидели в осаде со мною, холопом твоим, и с твоими государевыми ратными людьми заодно, против литовских людей стояли и бились крепко».
Не удалось польско-литовским войскам и наступление на северо-западе, куда пошли полки панов Лукомского и Лисовского. От военных действий страдали в первую очередь беззащитные села и деревни. Воеводы сообщали из Полоцка: «А к Дисне, Государь, и в Полоцкий уезд литовские люди приходят беспрестанно, и Полоцкой и Дисенской уезды воюют и всякие хлебные запасы и сена возят, и крестьян мучают, и жгут, и в полон емлют, и деревни разоряют». Но к самому Полоцку Лукомский и Лисовский приближаться не решались.
Лукомским была сделана попытка взять Витебск. В ночь на 19 февраля его полки неожиданно «к городу приступали с трех сторон; через Двину, к Жидовским воротам, да от Мартыновых шанец к Нижнему городу во многих местах». Воевода Шереметев послал из Великих Лук на помощь Витебску своего сына Матвея, и Лукомский был разбит. Как записано в разрядной книге, «стольник наш Матвей Шереметев побил его наголову, а самово ево ранил, и обоз взяли с 300 возов, и достальный обоз взяли, а то всех рубили с сердца».
Неудачными оказались попытки панов напасть на русские гарнизоны Дисны и Невеля.
Заметных успехов поляки сумели добиться только на Украине, где наступало шестидесятитысячное войско коронного гетмана Потоцкого. Несмотря на помощь русских воевод, гетман Богдан Хмельницкий вынужден был отступить до Белой Церкви.
К весне наступление польско-литовских войск повсюду захлебнулось, стратегическая инициатива прочно перешла к русскому командованию.
План летней кампании 1655 года, как и предыдущего года, предусматривал три группировки. Центральная армия должна была наступать из Смоленска в направлении Борисов — Минск — Вильно. Северная армия Шереметева из Великих Лук должна была двигаться в общем направлении на Вильно, прикрывая с севера главные силы (на случай вмешательства Швеции): Следует отметить, что движение северной группировки было сорвано с самого начала: Шереметев надолго оказался связан осадами Велижа и Озерищ, боями местного значения в верховьях Западной Двины.
Совершенно отдельная задача стояла перед южной группировкой Трубецкого. Ему предстоял дальний поход на Слуцк, Слоним, Брест — в коренные польские земли. Кроме того, на воеводу возлагалась задача помогать Украине, налаживать совместные действия с гетманом Хмельницким, что было совсем не просто. И, наконец, прежде чем выполнить свою главную задачу, Трубецкой должен был взять Старый Быхов, чего никак не мог сделать атаман Иван Золотаренко в течение целого года!
Алексей Никитич Трубецкой опять оказывался как бы в стороне от главных событий, хотя действия его и воеводы Юрия Алексеевича Долгорукова были оценены за прошлую кампанию высоко. Как всегда, перед летними походами царь «жаловал» отличившихся воевод, и Трубецкому было дано «к прежнему окладу придачи 200 рубли», а его «товарищу» — сто рублей.
31 марта царь Алексей Михайлович принял командование армией в Смоленске. Подходили бояре «со всею службою», рейтарские и солдатские полки, «приказы» стрельцов, «наряд». В предвидении осады Вильно готовились к походу ломовые тяжелые пушки.
Но Януш Радзивилл, отступивший за Березину, оставил на пути царской армии досадные помехи: днепровские крепости Оршу и Копысь, занятые польскими гарнизонами, а также Дубровну, укрепления которой «литовские люди» частично восстановили. В конце апреля сводный отряд стольника Леонтьева освободил Дубровну, в первой половине мая — Оршу и Копысь. Весь берег Днепра был очищен от противника. Можно начинать поход.
22 мая из-под Смоленска выступили большой и передовой полки, 24 мая — «царский полк» Алексея Михайловича. Наступление проходило успешно. В начале июня большой полк князя Черкасского был в Орше, на Днепре, а 19 июня передовой полк окольничего Хитрово взял Борисов и навел мост через реку Березину. Этот полк переправился на правый берег Березины и начал движение к Минску. Сюда же пошли казачьи сотни атамана Золотаренко.
Отряд воеводы Хитрово был сравнительно небольшим: три солдатских полка и двенадцать сотен конницы (всего пять тысяч триста семьдесят девять человек), но вместе с казаками он смело завязал бои под Минском. Подробности боев мы знаем из донесения воеводы Федора Юрьевича Хворостинина, особенно отличившегося под Минском: