Богдан Хмельницкий начал осаду Львова, а вслед за Потоцким направил сильный отряд под командованием князя Ромодановского и миргородского полковника Лесницкого. Идти было недалеко — коронный гетман остановился в Слонигородке, всего в четырех милях от Львова. Но путь русским ратникам и казакам преграждало глубокое озеро. Обходный маневр тоже не сулил успеха: с двух сторон польское войско, вставшее укрепленным лагерем на берегу озера перед Слонигородком, прикрывали леса и тинистые протоки, были расставлены караульные заставы. Гетман Станислав Потоцкий чувствовал себя в безопасности.
Лунной ночью 18 сентября 1655 года казаки разобрали хаты в близлежащих деревнях, построили из бревен плотины на протоках, через которые сначала скрытно переправились небольшие отряды смельчаков, вырезавшие караулы, а затем и все русские полки. Гетман Потоцкий явно недооценил опасности: он послал к месту переправы только небольшой отряд конницы, который был разбит казаками и в панике бежал. А по плотинам уже двигались полки воеводы Ромодановского и иноземного полковника Гротуса. Польские солдаты, сидевшие в укреплениях на берегу озера, побежали к городу — они боялись оказаться отрезанными от главных сил Станислава Потоцкого. Этим немедленно воспользовался Ромодановский. Он приказал своим «ратным людям» неотступно преследовать врага и на его плечах ворваться в Слонигородок. Так и получилось. Воротная стража не успела закрыть ворота, русские ратники и казаки ворвались на городские улицы. Сразу же во многих местах вспыхнули пожары. Потоцкий покинул пылающий город и начал поспешно возводить укрепленный лагерь. Победу теперь предстояло искать в полевом сражении.
…Упорный бой продолжался более трех часов. Солдатские роты Станислава Потоцкого давили на центр русского строя. Сменяя пехотинцев, атаковали русские полки гусарские хоругви, вооруженные длинными копьями. И вот уже русская пехота начала подаваться назад, правда, еще сохраняя боевой строй, но уже измученная непрерывными атаками. Но воевода Ромодановский успел сосредоточить на флангах конницу, неожиданные удары которой расстроили ряды воинства Потоцкого. Успех теперь явно клонился на сторону русских и казачьих полков, но гетман еще не терял надежды удержаться до темноты. Может, это ему бы и удалось, если бы нё одно непредвиденное обстоятельство. Поляки увидели, что к месту сражения приближается какая-то новая рать. Кто-то крикнул: «Свежее войско идет на нас!» Началась паника, польские солдаты и гусары разбегались, бросая пушки и знамена. Когда же разобрались, что это подходит к ним на помощь «посполитое рушенье» из Перемышля, было уже поздно. Вся армия Станислава Потоцкого в панике отступала, и остановить ее не могли ни крики полковников и ротмистров, ни призывные вопли труб. Русская конница преследовала по пятам, не давая полякам остановиться и снова построиться для сражения. Только наступившая ночь спасла остатки воинства гетмана Потоцкого от полного уничтожения или плена.
Следует отметить, что Богдан Хмельницкий не воспользовался результатами этой победы. Окружив Львов, он не предпринимал решительных действий, начал длительные переговоры с горожанами, уговаривая их сдаться. Время было упущено. Гетман получил известие о нападении на Украину крымских татар и приказал отойти. Покинули Галицию и русские полки. Григорий Ромодановский уехал в Москву.
Победа над коронным гетманом Станиславом Потоцким прославила воеводу. В марте 1656 года он принимал участие в торжественной встрече антиохийского патриарха Макария, «ездил со столом» к патриарху от имени царя — честь, которой удостаивались не все бояре.
29 апреля 1656 года князь Григорий Ромодановский был «пожалован» из стольников в окольничие, приглашен к «государеву столу» и получил щедрые награды «за службу»: шубу, кубок и «придачу к прежнему окладу». Но главным были, конечно, не эти награды. Чин окольничего и царская «милость» открывали дорогу к самостоятельной воеводской должности. Так и случилось. Когда разрядные дьяки «расписывали» воевод «по городам», окольничему и воеводе князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому было указано «на государеву службу в Белгород и быть в Белгороде от приходу крымского царя и крымских людей».
Новому окольничему доверили большом и важный участок обороны южной границы, так как город Белгород являлся центром целого военного округа, «Белгородского разряда», к нему приписывалось много близлежащих городов, воеводы которых фактически оказывались «под рукой» у Григория Ромодановского. Через Белгород шли и «украинские дела», что определяло особую ответственность воеводы.
В Белгороде князь Григорий Ромодановский пробыл больше года, до середины августа 1657 года, и покинул юрод не для отдыха в Москве, а для еще более важной, «полковой» службы.
На Украине начались дела непонятные и тревожные. В 1657 году умер гетман Богдан Хмельницкий, и на его место, без согласования с Москвой, старшины избрали войскового писаря Ивана Выговского. В Москве об этом узнали только через пограничных воевод: А. В. Бутурлина из Киева и Г. Г. Ромодановского из Белгорода. Такое нарушение обычая царь Алексей Михайлович воспринял крайне болезненно. На Украину немедленно отправились любимец царя стрелецкий полковник Артамон Матвеев и дьяк Порфилий Оловенников. Царь через своих посланников передал Выговскому свое неудовольствие тем, что его не известили о смерти прежнего гетмана, и объявлял, что «для своих государевых дел посылает боярина и наместника казанского князя А. 11. Трубецкого и ржевского наместника Б. М. Хитрово, да дьяка Лариона Лопухина». Цель посольства была сформулирована крайне неопределенно («для своих государственных дел»!), но сам его состав говорил о многом. Такие послы должны были обладать особыми полномочиями. Присутствие на Украине одного из высших сановников России — боярина Алексея Никитича Трубецкого — как бы ставило под сомнение сам факт выбора гетманом Ивана Выговского. Видимо, в Москве не ожидали добровольного подчинения Выговского, и тем же послам было поручено известить, что следом за посольством идет московское войско под командованием Г. Г. Ромодановского и В. Б. Шереметева, для которого в «Черкасских городах» велено приготовить «кормы» и подводы. Войско посылалось под предлогом помощи от, набегов крымских татар, о чем будто бы просил еще покойный Богдан Хмельницкий. Но это объяснение вряд, ли могло кого-либо ввести в заблуждение. Посольские требования явно подкреплялись значительными военными силами.
13 августа 1657 года Ромодановский передал воеводство в Белгороде князю Львову и немедленно выступил с полками на Украину. С одним полком он встал в Переяславле, другой русский полк занял город Пирятин. Этот демарш нарушил все планы Ивана Выговского — об открытом разрыве с Москвой теперь не могло быть и речи.
Семь недель Выговской тянул время, а затем все-таки явился в Переяславль к воеводе. Начались затяжные переговоры о совместных военных действиях против, крымского хана. Ромодановский не спешил, отказываясь покинуть Переяславль и отойти за Днепр, чего добивался гетман. Ивану Выговскому пришлось смириться. Он подтвердил все прежние обязательства перед Москвой и даже согласился на утверждение московских воеводств по украинским городам. 1 февраля 1658 года на раде в Переяславле Выговской был утвержден гетманом. «Неустроение» на Украине пока удалось уладить миром. Но сколько раз еще Ромодановскому придется спешить туда с полками!
В мае 1658 года мы снова видим Григория Ромодановского полковым воеводой в Белгороде. Но гетман Выговской начал расправляться со своими соперниками (он взял Полтаву и убил полтавского полковника Пушкаря), вести тайные переговоры о союзе с крымским ханом. И вновь полки Ромодановского вошли в украинские города. Гетман настойчиво просил, чтобы русские полки были отозваны обратно, потому что-де опасности со стороны Крыма нет, и он сам может оборонять рубежи. Ромодановского отозвали в Белгород. Вероятно, это было ошибкой, потому что Выговской тут же впустил на Украину крымскую конницу и даже готовился к походу на Киев. Строгие «выговоры» из Москвы больше не помогали.
6 сентября 1658 года Иван Выговской заключил Гадячский договор с Польшей, признав власть польского короля. В условиях продолжавшейся русско-польской войны это был откровенно враждебный акт. Московскому правительству пришлось принимать срочные меры.
26 сентября из Москвы была послана грамота ко всем полковникам и казакам о войне против Выговского и об избрании нового гетмана.
В октябре воеводы Ф. Ф. Куракин и Г. Г. Ромодановский получили приказ выступить с полками на Украину. Вот тут-то и выяснилось, что широкой поддержки гетман-изменник не имеет. Левобережная Украина стояла за Москву. Один за другим без боя сдавались русским воеводам украинские города (Лубны, Пирятин и другие), присоединялись верные Москве казачьи полки. Отряды «голоты» шли впереди русского войска и следили за всеми передвижениями мятежного гетмана. Приезжали и клялись в верности казачьи полковники, даже новый войсковой генеральный судья Иван Беспалый явился к Ромодановскому.
Под Лохвицей полки Ромодановского встали на зимние квартиры. В конце ноября 1658 года по предложению Ромодановского казаки Левобережной Украины выбрали Ивана Беспалого «гетманом на время». Он активно включился в войну с Выговским, который, не получив обещанную помощь из Польши, снова начал переговоры с Москвой. Гетманское посольство явилось в Москву «с повинной». А тем временем по приказу Выговского наказной гетман Скоробогатенко напал на лагерь Ивана Беспалого в Ровнах и на лагерь Григория Ромодановского в Лохвице, но был отбит. Декабрьскими походами сторонников Выговского закончился смутный 1658 год.
А война России с Польшей и Швецией все продолжалась. Достаточных сил для похода на Украину в 1659 году собрать не удалось, хотя во главе войска встал один из самых авторитетных воевод — боярин Алексей Никитич Трубецкой. В «товарищах» с ним оказался Григорий Ромодановский. Войско Трубецкого дошло только до Конотопа, затяжная осада которого не принесла славы заслуженному воеводе. В конце концов он вынужден был отступить с большими потерями, преследуемый казачьей и крымской конницей.