6
Официальное назначение на пост главнокомандующего Алексей Семенович Шеин получил 9 января 1696 года. В дворцовых разрядах сохранился царский указ, по которому Шеину с «товарищи» велено «быть на своей, великих государей, службе для промыслу под турским городом Азовом». Тогда же был сформирован многочисленный штаб при главнокомандующем: «у большого полкового знамени воевода» стольник князь Q. Г. Львов, «генерал-профос» (судья) князь М. Н. Львов, трое «посыльных воевод» (адъютантов), «у ертаула воевода», «у большого наряда и зелейной и свинцовой казны и у всяких полковых припасов воевода». К штабу прикомандировывалось множество московских дворян на разных должностях: сто семьдесят четыре «завоеводчика», сто восемь «есаулов», восемь «обозных», пять «дозорщиков», шесть «сторожеставцев», восемь «заимщиков» и другие. 18 января к боярину Шеину была «отпущена» из приказа «святыня» — полковое знамя с ликом Христа, с которым царь Иван Грозный ходил в свой славный поход под Казань в 1552 году. Знамя это хранится в Оружейной палате и описано так: «Камка луданская червчатая, вшит образ Спасов Еммануил, бахрома золото пряденое, древко тощее, яблоко болшое резное, древко и яблоко позолочено сплошь, крест серебряной позолочен, вток, пряжка и напряжник серебреной; на знамя чюшка алого английского сукна». Шеину «отпущены» были также «чудотворный нерукотворенный спасителев образ; святой животворящий крест господень, в нем же власы его спасителевы, которого святого и животворящего креста силой благочестивый царь Константин победил нечестивого Максентия».
Для «письменных дел» в распоряжение генералиссимуса выделялось три дьяка: из Разрядного приказа — Иван Уланов, из Стрелецкого приказа — Михаил Щербаков, из Пушкарского приказа — Иван Алексеев. При Шеине складывалась настоящая походная канцелярия, что видно хотя бы по перечню имущества, которое прислали для его разрядного шатра: «На стол сукна червчатого доброго 3 аршина, бумаги доброй 10, средней 20 стоп, 8 стульев кожаных немецких, 4 тюфяка, 2 чернильницы оловянные столовые, двои счета, двои ножницы, два клея, 6 песошниц, 4 шандала медных, вески болшие, вески малые, 2 фунта, 25 шандалов деревянных, 6 щипцы, свеч восковых полпуда, свеч салных маканых 5 пудов, мелких 5000, чернил росхожих 6 ведер, добрых полведра, 7 коробей на полковые дела, к ним 7 замков». Для перевозки разрядного шатра предназначалось «6 телег с палубы и с колесы, колеса со втулки, и оси с поддоски железными, да к ним 6 замков немецких, 4 хомута с пряжками, 17 ценовой, 40 рогож простых, 30 веревок, чем обвязывать телеги, 3 короба с рогожи и с веревки, в чем положить салные свечи, фонарь болшой».
Из Посольского приказа прислали переводчика и толмачей с разных языков, из Аптекарского приказа — «дохтура», семнадцать лекарей, двух «костоправов» даже сторожа «при аптеке».
Столь подробное перечисление состава штаба, снаряжения походной канцелярии, наиболее почитаемых «святынь» делается для того, чтобы читатель мог понять, что формировался действительно штаб главнокомандующего, рабочий штаб, способный взять в свои руки все нити управления полками, артиллерией и обозами!
Напрасно некоторые историки намекают, что Алексей Семенович Шеин был вроде «декоративной» фигуры, за спиной которой фактически руководил военными действиями Петр I. Не умаляя достоинств «преобразователя России», хочется все-таки обратить внимание на то, что весь реальный аппарат управления армией находился в руках воеводы Шеина. А «святыни» должны были подчеркнуть в глазах всех его высокое положение…
С этой же целью, как правильно предположил Н. В. Томенко, боярину и воеводе Алексею Семеновичу Шеину было присвоено необычное для тогдашней России высшее воинское звание генералиссимуса.
А подготовка армии к новому походу началась задолго до назначения главнокомандующего. 27 ноября 1696 года в кремлевской церкви Чудова монастыря появился «сын боярский» из Разрядного приказа и «пошел по церкви кричать, чтобы все стольники, стряпчие, дворяне и жильцы шли Верх к сказке. Там на Постельном крыльце дьяк Артемий Возницын прочитал им указ: собираться на царскую службу, запасы готовить и лошадей кормить». По всей стране проходил усиленный набор в солдаты и рейтары, причем в царском селе Преображенском записывали даже крепостных крестьян. Всем полкам было приказано собраться к 20 марта в Валуйках и Тамбове.
Армия, предназначенная для похода на Азов, на этот раз состояла примерно из семидесяти пяти тысяч человек. Подробные сведения о ней имеются в «Описании похода боярина Шеина» (СПб, 1773). Под знамя с «образом Спасовым» становились тридцать солдатских полков (тридцать восемь тысяч восемьсот человек), тринадцать стрелецких полков (девять тысяч пятьсот девяносто семь человек), шесть «малороссийских» полков (пятнадцать тысяч человек), донские пешие и конные казаки (пять тысяч человек), калмыки (три тысячи человек), яицкие казаки и низовые конные стрельцы (пятьсот человек). В армии также находилось около четырех тысяч московских дворян. Из солдатских и стрелецких полков сформировали три дивизии под командованием генералов Головина, Гордона и Ригемана. Три солдатских полка были выделены Лефорту, назначенному адмиралом. Донскими казаками командовал атаман Фрол Минаев, украинскими — наказной атаман черниговский полковник Яков Лизогуб. Так выглядел командный состав армии А. С. Шеина. И, конечно, важную роль играл и в подготовке, и в самом походе царь Петр I, не занимавший официально «генеральской» должности.
Сразу же после назначения Шеин активно включился в военные дела, обсуждал с царем подробности похода. Петр I был болен, но постоянно сносился со своим главнокомандующим. Об этом достаточно красноречиво свидетельствуют дневниковые записи генерала Гордона за вторую половину января 1696 года: «Был целый день дома, ожидая известия от А. С. Шеина, чтобы с ним вместе ехать к его величеству… Был в городе сначала у А. С. Шеина, затем у его величества… Собирался к государю с главнокомандующим А. С. Шеиным… Виделся сначала с Шеиным, а затем с царем…» и так далее 23 февраля выздоровевший царь уехал в Воронеж где строился флот и собирались запасы для войны. Оттуда Петр I пишет письма своему главнокомандующему, интересуется делами, сообщает о состоянии дорог и мостов.
Сохранилось ответное письмо А. С. Шеина в Воронеж, которое дает представление о том, чем занимался оставшийся в Москве воевода:
«Государь мой милостивой, многолетно здравствуй! За присланное от милости твоей письма и о ведомостях пути и рек, приняв, благодарственно челом бью. И зело сокрушаются, чтоб, не упустя зимнего времени, поспешить на указное место. Доношу милости твоей: толко задержание мое — пехотные полки; отправя с Москвы последние марта 6-го числа, с поспешением буду ускорять до Воронежа, оставя все. А ваша милость в деле своем управляй, как господь вразумит, и Титову[37] прикажи, чтоб все готово было. Во сем предаюся милоств твоей. Алешка Шеин стократно челом бью».
Действительно, уже 15 марта в Воронеж выступил из Москвы сам «воевода большого полку» Алексей Семенович Шеин, проследив за тем, чтобы все его генералы с полками начали движение к месту сбора. 31 марта, «во втором часу ночи», он был уже в Воронеже.
К этому времени строительство флота в основном завершилось. Два тридцатишестипушечных корабля («Апостол Петр» и «Апостол Павел»), двадцать три галеры, четыре брандера, тысяча триста стругов, триста морских лодок, сто плотов — это была внушительная сила, способная решить две стратегические задачи: обеспечить перевозку по реке Дону «ратных людей», «наряда» и необходимых военных запасов и, главное, блокировать крепость Азов с моря.
С 1 апреля началась погрузка на струги пушек, пороха, свинца, ядер, бомб, хлебных запасов. Затем по судам распределили солдатские и стрелецкие полки. За этим следил сам генералиссимус Шеин, решая споры между генералами. Он же инспектировал готовую к отплытию «судовую рать». 10 апреля боярин «пришел к Воронежской пристани к берегу на будары (струги) и устроясь во всем к плавному ходу по воинской обыкности в назначенный военный путь».
23 апреля отправился в плаванье генерал Гордон с Бутырским и двумя стрелецкими полками. 25 апреля отбыл генерал Головин с Преображенским, Семеновским и тремя стрелецкими полками. Наконец, 26 апреля двинулся в путь вниз по Дону главнокомандующий. Шеин плыл на струге «чердачном дощатом косящетом с тремя чердаки (каютами) и с чуланы»; еще девять стругов было выделено для его людей, поварни и запасов. Генералиссимуса сопровождал только его штаб, а «полков с ним никаких не было».
Второй Азовский поход начался.
Петр I отплыл из Воронежа на галере «Принципиум» 3 мая, о чем тут же сообщил в письме, посланном вдогонку плывущему по Дону боярину Шеину. Впрочем, 12 мая он обогнал струги Шеина и прошел вперед. Царь спешил к устью Дона, чтобы в морских баталиях отогнать турецкий флот и блокировать Азов с моря.
О том, что там произошло, лучше всего, пожалуй, поведал сам царь в письме к А. А. Виниусу от 31 мая 1696 года:
«Сего месяца в 15 день приехали мы в Черкаской и стояли два дня; и собрався с галерами, посадя людей, пошли в 18 числе к каланчам в 9 галерах и пришли того же дни часу во 2 ночи к каланчам. И наутрея по шли на море, при чем и казаков было несколько лодок; и той ночи и утрее за малиной устья пройтить было невозможно, потому что ветер был северной и воду всю в море сбил; однако ж, увидев неприятельских судов, в мелких судах на море вышли. А неприятель из кораблей, которых было 13, выгружеся в 13 тунбас (грузовое судно), для которых в провожанье было 11 ушколов (вооруженная лодка), и как неприятель поровнялся с Каланчинским устем, и наши на них ударили и помощию Божиею оныя суды розбили, из которых 10 тунбасов взяли и из тех 9 сожгли; а корабли, то видя, 11 ушли, а 2 — один утопили сами, и то без всякого запасу. На тех тунбасах взято: 300 бомб великих, пудов по пяти, 500 копий, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 языков и много всякого припасу: муки, пшена, уксусу ренского, бекмесу, масла деревянного, а больше сукон и рухляди многое число; и все, что к ним на жалованье и на сиденье прислано, все нашим в руки досталось. Петр С моря, майя 31 дня».