– Как много вещей, которым ты умеешь радоваться, моя дорогая, – дрожащим голосом заметила тётя Полли, приложив ладонь к горлу так, словно её душил слишком тугой воротничок.
– Ага, – негромко рассмеялась Поллианна. – Обо всём этом я подумала, пока смотрела на радугу. Я очень люблю радугу и очень рада, что мистер Пендлтон подарил мне эти подвески! А вообще, есть и ещё вещи, которые меня радуют. Их много, очень много. Но больше всего меня радует то, что меня сбил автомобиль.
– Поллианна!
– А что? – вновь рассмеялась Поллианна, глядя на тётю сияющими глазами. – Сама посуди, тётя, ведь с тех пор, как меня сбил автомобиль, ты столько раз назвала меня «дорогая»! Гораздо больше, чем за всё предыдущее время. А я очень люблю, когда мне говорят «дорогая»… То есть когда близкие люди меня так называют. Дорогой-то меня раньше и дамы из благотворительного комитета называли, но только это не то, совсем не то! Нет, приятно, конечно, но не то. Ах, тётя Полли, как же я рада, что у меня есть ты!
Тётя Полли не ответила, продолжая держаться за горло. Глаза её были полны слёз. Затем она повернулась и вышла из комнаты, разминувшись в дверях с входящей сиделкой.
В тот же день, ближе к полудню, Нэнси с большими, словно плошки, глазами, прибежала на конюшню к Старому Тому, который в это время чистил упряжь.
– Мистер Том, мистер Том, угадайте, что произошло, – задыхаясь, выпалила Нэнси. – Клянусь, хоть сто лет будете гадать, не угадаете!
– Сто лет? Ну, тогда и пытаться не стану, – спокойно ответил старик. – Тем более что жить-то мне осталось лет десять, не больше, да и то если повезёт. Так что давай, рассказывай всё сама, Нэнси.
– Ну, тогда слушайте. Как вы думаете, кто сейчас сидит в гостиной и разговаривает с нашей хозяйкой? Ну, кто?
– А кто ж его знает, – покачал головой Старый Том.
– Я знаю. Я. Это… Джон Пендлтон, вот!
– Кто?.. Да ладно! Ты шутишь, девочка.
– А вот и нисколечко не шучу. Я сама ему дверь открыла! Он на костылях в дом вошёл, а двуколка, что его привезла, до сих пор у крыльца стоит! Представляете, в гости пришёл, как будто он вовсе не тот старый злой нелюдим, который никогда ни с кем словом не перемолвится! Да ещё к кому явился-то, нет, вы только подумайте, мистер Том! К ней!
– Ну а почему бы и нет, собственно? – с некоторым вызовом возразил старик.
– Ха! – бросила на него насмешливый взгляд Нэнси. – А то будто не понимаете! Да вы лучше меня всё знаете!
– Что я знаю?
– Ой, только простачком не надо прикидываться, ладно? – раздражённо воскликнула Нэнси. – Сами же заморочили мне голову своими догадками да намёками!
– Да о чём ты, скажи же, наконец!
– И скажу! – Нэнси с опаской взглянула сквозь открытую дверь конюшни в сторону дома, наклонилась ближе к Старому Тому и сказала, почти до шёпота понизив голос: – Кто мне сказал, что раньше у мисс Полли был возлюбленный? Старый Том мне об этом сказал, так-то вот. Ну а я девушка умная, уж два и два сложить как-нибудь умею. Да только получилось, что на этот раз два и два не четыре получается, а пять! Пять, понятно?
– Ничего не понятно, – махнул рукой Старый Том, вновь принимаясь за упряжь. – Ты уж давай не умничай, говори по-простому, как есть. Буду я ещё с тобой на пальцах считать!
– Ну, ладно, – рассмеялась Нэнси. – Если не все такие умные, как я, объясню по-простому. Так вот, я услышала одну вещь, которая подсказала мне, что возлюбленным мисс Полли был мистер Пендлтон.
– Мистер Пендлтон? – выпрямился Старый Том.
– Ну да. Нет, теперь-то я знаю, что это не так. Мистер Пендлтон любил мать нашей славной девочки. Именно поэтому он и хотел, чтобы… Впрочем, сейчас речь не о том, – Нэнси вовремя вспомнила своё обещание никому не говорить о том, что мистер Пендлтон приглашал Поллианну жить у него. – Короче, поспрашивала я тут знающих людей и выяснила, что мистер Пендлтон с нашей хозяйкой много лет уже за сотню миль друг друга стороной обходят, и мисс Полли его терпеть не может, а всё из-за какой-то дурацкой сплетни, которую про них двоих пустили, когда им всего лет по восемнадцать было. Ну, или по двадцать, может быть.
– Да, это я помню, – кивнул Старый Том. – Это было года три или четыре спустя после того, как мисс Дженни наотрез мистеру Пендлтону отказала и укатила на Запад с другим парнем. Мисс Полли, само собой, об этом знала и мистера Пендлтона жалела. Утешить его хотела, ласково себя с ним вела. Ну, и перестаралась, пожалуй, только очень уж она зла на того парня-священника была, который её сестру увёз. Ну, одним словом, кто-то сплетню пустил, будто она за мистером Пендлтоном бегает.
– Чтобы она – и за мужчиной бегала?! – перебила его Нэнси.
– Ну, мне-то ты что об этом говоришь? Всё это я и без тебя знаю. А вот люди болтали, и каждому же не объяснишь, – грустно улыбнулся старик. – Ну, таких сплетен, само собой, ни одна девушка не вынесет, если у неё хоть капелька гордости есть. А в довершение ко всему, у мисс Полли тогда уже другой, настоящий возлюбленный появился, и из-за этой сплетни у них, само собой, всё разладилось. После этого мисс Полли замкнулась, словно устрица в своей раковине, и больше знать никого не желала. И сердце у неё как камень сделалось.
– Да, я знаю. Тоже об этом слыхала. Потому-то чуть и не шлёпнулась на пол от удивления, когда его в дверях увидела. Но ничего, на ногах устояла, и даже провела его в гостиную, а потом пошла и доложила хозяйке, что к ней нежданный гость пожаловал.
– А она что? – затаил дыхание Старый Том.
– Поначалу совсем ничего. Наверное, решила, что ослышалась. Я уж повторить собиралась, но тут она так это тихонько мне отвечает, что, дескать, передай мистеру Пендлтону, что я сейчас к нему выйду. Ну, я пошла, передала, а потом сюда, с вами, мистер Том, поделиться.
И она вновь покосилась сквозь дверь конюшни в сторону дома.
– Хм! – неопределённо проворчал Старый Том, вновь принимаясь за работу.
Долго ждать появления мисс Полли в парадной гостиной дома Харрингтонов мистеру Пендлтону не пришлось. Вскоре раздались лёгкие шаги, а затем в гостиную вошла и сама мисс Полли. Мистер Джон Пендлтон сделал попытку подняться с кресла, опираясь на костыли, однако мисс Полли жестом предложила ему оставаться на месте. Руки она, впрочем, ему не подала, и лицо у неё оставалось непроницаемо-холодным.
– Я пришёл спросить о Поллианне. Как она?.. – заметно нервничая, спросил мистер Пендлтон.
– Благодарю вас. Её состояние без видимых изменений, – натянуто ответила мисс Полли.
– А что с ней, вы не могли бы мне сказать? – с нескрываемым беспокойством спросил он.
Лицо мисс Полли на секунду исказила судорога боли.
– Не могу. При всём желании не могу, – ответила хозяйка дома.
– То есть вы сами этого не знаете?
– Да.
– А что говорит доктор?
– Доктор Уоррен? Мне кажется, он сам в растерянности. Сейчас пытается связаться для консультации с одним специалистом в Нью-Йорке.
– Но раны Поллианны… О них-то вам известно? Каковы они?
– Небольшой порез на голове, пара ссадин, и… повреждение позвоночника, которое вызвало паралич ног.
Из горла мужчины вырвался низкий то ли стон, то ли вскрик. После недолгой паузы мистер Пендлтон охрипшим, моментально севшим голосом спросил:
– А Поллианна?.. Как она приняла это известие?
– Она пока что не понимает истинного положения вещей. И я… Я просто не могу поставить её в известность.
– Но должна же она сама догадываться… хотя бы о чём-то?
Мисс Полли поднесла руку к воротничку на шее – в последнее время этот жест стал для неё привычным.
– Да. Она знает, что не может двигаться, но думает, что у неё просто сломаны ноги. Говорит, что рада этому. Лучше сломать ноги, как вы, чем стать пожизненным инвалидом, как, например, миссис Сноу. Сломанные ноги срастутся, а неизлечимая болезнь – это на всю жизнь. Это она всё время повторяет, всё время… и я, кажется, с ума скоро сойду!
Даже сквозь слёзы, застилающие его глаза, мужчина смог рассмотреть, как исказилось страданием лицо сидящей перед ним женщины. Мистеру Пендлтону невольно вспомнились слова Поллианны, которые она произнесла, в последний раз уходя от него: «Я не могу оставить тётю Полли… теперь, во всяком случае».
Именно это воспоминание заставило его постараться овладеть голосом и спросить как можно мягче:
– Не знаю, мисс Харрингтон, известно ли вам, что в последнее время я настойчиво уговаривал Поллианну переехать жить ко мне…
– Поллианну?.. К вам?!
Мистер Пендлтон слегка поморщился, услышав холодный, неприязненный тон, но сумел ответить спокойно и сдержанно:
– Да. Я, видите ли, хотел удочерить Поллианну, и, разумеется, сделать её своей наследницей.
Сидевшая в кресле напротив него женщина немного смягчилась. Она поняла, какое блестящее будущее сулило Поллианне такое удочерение. Но была ли сама Поллианна достаточно взрослой – и, что скрывать, расчётливой, – чтобы соблазниться положением мистера Пендлтона и его деньгами?
– Я очень люблю Поллианну, – продолжил мужчина. – Люблю не только ради неё самой, но и ради её матери тоже. Я был готов отдать Поллианне всю любовь, что накопилась в моём сердце за долгих двадцать пять лет.
Любовь…
Мисс Полли вспомнила вдруг, как она сама взяла к себе эту девочку исключительно из чувства долга, и вслед за этим в её памяти сразу всплыли слова, сказанные Поллианной сегодня утром: «Я очень люблю, когда мне говорят «дорогая»… То есть когда близкие люди меня так называют». И этой истосковавшейся по теплу девочке была предложена любовь и нежность, двадцать пять лет копившиеся в одиноком мужском сердце. И чтобы поддаться такому искушению, Поллианна, пожалуй, уже была и достаточно взрослой, и достаточно настрадавшейся за свою коротенькую жизнь. Мисс Полли отчётливо поняла это и с упавшим сердцем представила, каким станет её собственное будущее без Поллианны.