– Откуда? Просто потом, в другой раз, доктор Чилтон ещё кое-что сказал. Очень тихо сказал, буквально себе под нос, но я расслышала. Так вот, он сказал, что отдал бы весь мир за руку и сердце одной женщины… Ой, куда ты, тётя Полли? Что с тобой?
– Ничего, дорогая. Ровным счётом ничего, – ответила мисс Полли, устремляясь к окну. – Просто хочу перевесить вот эту хрустальную призму на другое место.
Но теперь у неё пылали не только щёки, но и всё лицо и даже шея.
Глава XXVIIIИгра и игроки
Однажды днём, вскоре после второго визита мистера Пендлтона, в дом Харрингтонов пришла Милли Сноу. Раньше ей ни разу не доводилось здесь бывать, и она очень смутилась и покраснела, когда в комнату вошла мисс Полли.
– Я… пришла спросить о вашей девочке. Как она? – робко спросила Милли.
– Спасибо за внимание, ты очень добра. Состояние Поллианны прежнее, без изменений. А как твоя мама? – несколько устало ответила мисс Полли.
– Я, собственно, потому и пришла – попросить, чтобы вы передали мисс Поллианне, – на одном дыхании и слегка бессвязно заторопилась девушка. – Мы с мамой считаем, что это ужасно… просто ужасно, что такая чудесная девочка больше никогда не сможет ходить. Особенно после того, что она сделала для моей мамы… точнее, для нас обеих, потому что… Знаете, она научила мою маму играть в свою игру, и всё такое. Ну вот, а потом мы с мамой узнали о том, что мисс Поллианна сама в эту игру играть больше не может, бедняжка! Да что там, я сама тоже не понимаю, как можно радоваться при таком несчастье! Но потом мы с мамой подумали, что пусть мисс Поллианна узнает о том, что она сделала для нас, и тогда, быть может, это порадует её… хоть самую капельку!
Тут Милли остановилась и посмотрела на мисс Полли, словно ожидая, что скажет хозяйка дома.
Мисс Полли слушала её вежливо, но несколько растерянно, потому что никак не могла уловить суть в сумбурном водопаде бессвязных слов. Да, она всегда считала Милли Сноу девушкой… как бы это сказать… несколько чудаковатой. Но не сумасшедшей же, помилуй бог! И, дождавшись, наконец, паузы, которая слегка затянулась, мисс Полли спокойно заметила:
– Не уверена, что поняла тебя, Милли. Ты хочешь, чтобы я что-то передала моей племяннице. Что именно?
– Что именно? Я вот что именно хочу, чтобы вы передали, – с прежней скоростью застрекотала Милли. – Пусть ваша девочка знает, что она сделала для нас. Нет, мисс Поллианна, конечно, и сама кое-что видела, потому что заходила к нам, и она знает, что моя мама стала другой. То есть совсем другой. Но пусть мисс Поллианна узнает, насколько другой стала моя мама. И я сама тоже. Да-да, я тоже теперь другая. И пытаюсь играть в игру… понемногу.
Мисс Полли нахмурилась. Подумала, что надо бы спросить, про какую «игру» то и дело толкует Милли, но не успела, потому что гостья заговорила вновь, ещё более нервно, торопливо и бессвязно:
– Вы знаете мою маму, раньше всё было не по ней, всё не так. Она всегда хотела чего-то другого, и, честное слово, я бы не стала слишком упрекать её за это, учитывая те обстоятельства, в которых она… Но теперь она позволяет мне шторы раздвигать и разными вещами стала интересоваться. Как она выглядит, например, и какая на ней сегодня ночная рубашка, и всё такое. Она даже вязать начала, представляете? Детские шапочки там, одеяльца… Для благотворительных распродаж и просто для отправки в больницы. И ей так интересно вязанием заниматься, моей маме, и она так рада, что это у неё получается! А ведь это всё заслуга мисс Поллианны, знаете ли, потому что это она сказала моей маме, что та радоваться должна, потому что у неё руки есть и пальцы. Вот тогда-то моя мама и подумала, что она же может что-то делать своими руками. И пальцами. И она начала что-то ими делать. Ну, вязать то есть. Вы просто представить не можете, насколько другой стала теперь мамина комната с этими красными, голубыми, жёлтыми мотками пряжи, а ещё с хрустальными подвесками на окне, их тоже мисс Поллианна подарила! Теперь просто заглянешь к маме в комнату – и веселей на душе становится, а то раньше, бывало, я туда и заходить-то боялась, так там было темно и мрачно. И мама такая же была… Мрачная. Вот мы с мамой и хотим, чтобы вы передали мисс Поллианне, что я и мама понимаем, чем мы ей обязаны. И ещё скажите ей, как мы рады, что познакомились с ней. Мы с мамой подумали, может, и мисс Поллианну порадует то, что она с нами познакомилась. Хоть чуточку. Это всё, – вскочила на ноги Милли. – Вы ей передадите?
– Непременно передам, – пробормотала мисс Полли, прикидывая, как много из этого удивительного монолога ей удастся сохранить в памяти, чтобы более или менее связно пересказать своей племяннице.
Визиты Джона Пендлтона и Милли Сноу были лишь одними из первых, за ними последовало множество других. И каждый посетитель просил что-то передать Поллианне, причём некоторые из этих сообщений оказывались настолько странными, что мисс Полли оставалось только удивляться.
Однажды пришла маленькая вдова Бентон. Мисс Полли много слышала о ней, хотя до сих пор им не случалось общаться. Миссис Бентон славилась как самая печальная женщина в их городке, которая всегда ходит в трауре. Но в дом Харрингтонов миссис Бентон пришла, как ни странно, не во всём чёрном, а почти при параде – с бледно-голубым шарфиком на шее. Впрочем, в глазах у неё, как обычно, стояли слёзы. Для начала она, как положено, рассказала мисс Полли о том, какой ужасный случай произошёл с Поллианной, и какой кошмар эти новомодные автомобили, а затем робко спросила, не может ли она повидать девочку.
– Простите, – решительно покачала головой мисс Полли. – Но пока что она никого не принимает. Быть может, несколько позднее…
Миссис Бентон вытерла глаза, поднялась со стула, направилась к двери, но уже от порога вернулась, чтобы спросить:
– А на словах вы можете кое-что от меня ей передать, мисс Харрингтон?
– Разумеется, миссис Бентон, буду рада сделать это для вас.
Маленькая женщина помялась немного, затем заговорила.
– Прошу вас, передайте ей, пожалуйста, что на мне было вот это, – она притронулась к своему голубому шарфику и, заметив удивлённый взгляд мисс Полли, добавила: – Ваша девочка так долго уговаривала меня носить хотя бы что-то цветное, и мне подумалось, может, она будет рада узнать, что я начала это делать. Поллианна говорила, что мой бедный Фредди будет рад увидеть с небес, что я стала носить что-то яркое. Вы знаете, ведь память о Фредди – это всё, что у меня теперь осталось. У других-то есть всё… – миссис Бентон покачала головой и закончила, направляясь к выходу: – Просто расскажите Поллианне про мой шарфик, она поймёт.
И за вдовой закрылась дверь гостиной.
А чуть позже, но в тот же самый день, пришла ещё одна вдова. Во всяком случае, одежда на ней была вдовьей, траурной. Эту женщину мисс Полли не знала вовсе и мельком успела удивиться, как Поллианна могла быть знакома с нею. Незнакомая леди представилась как миссис Тарбелл, после чего заговорила:
– Вы меня, разумеется, не знаете, но я знакома с вашей маленькой племянницей, Поллианной. Всё лето я прожила в гостинице и каждый день выходила гулять – долгие прогулки полезны для моего здоровья. Во время одной из таких прогулок я и познакомилась с вашей племянницей. Очаровательная, прелестная девочка! Мне очень хочется, чтобы вы поняли, чем она стала для меня. В ваш городок я приехала в глубокой печали, но её сияющее личико и весёлый голосок напомнили мне о моей собственной маленькой дочери, которую я потеряла несколько лет назад. Я была в шоке, узнав о случившемся с Поллианной несчастье, а потом узнала ещё и о том, что бедная девочка никогда не сможет больше ходить и чувствует себя такой несчастной, что не способна больше радоваться чему-либо на свете. Бедняжка! Словом, я решила прийти к вам, хотя мы с вами не знакомы…
– Вы очень любезны, – вставила мисс Полли.
– Нет, это я собираюсь просить вас оказать мне любезность, – возразила гостья. – Мне хочется, чтобы вы передали Поллианне несколько слов от меня. Могу я надеяться?
– Безусловно.
– В таком случае передайте ей, что миссис Тарбелл теперь радуется. Да, я понимаю, мои слова звучат весьма странно и, очевидно, непонятны вам. Но… прошу вас простить, что не могу разъяснить их, – горькие складочки появились в уголках рта леди, погасла светившаяся в её глазах улыбка. – Ваша племянница всё поймёт, если вы передадите ей мои слова, она всё поймёт. Я же чувствую, что просто обязана сказать ей об этом. Благодарю вас и прошу меня простить. Надеюсь, вы не сочли мой визит оскорбительным для себя.
Сказав это, миссис Тарбелл ушла, а заинтригованная мисс Полли поспешила наверх, к Поллианне.
– Поллианна, скажи, тебе знакома миссис Тарбелл? – с порога спросила она.
– О, да. Мне очень нравится миссис Тарбелл. Она больна и очень печальна. Живёт в гостинице и совершает длительные прогулки. Мы часто ходим с нею вместе… Точнее сказать, ходили, – голос Поллианны дрогнул, и по её щекам скатились две крупные слезы.
– Она только что была здесь, моя дорогая, – закашлявшись, поспешила сообщить мисс Полли. – И просила тебе передать… Правда, не объяснила, что означают её слова. Короче говоря, миссис Тарбелл просила передать тебе, что теперь она радуется.
– Так она и сказала? Правда? – негромко хлопнула в ладоши Поллианна. – Ой, я очень рада!
– Но, Поллианна, что она имела в виду?
– Ну, это игра, которую… – Поллианна внезапно замолчала и прижала к губам свои пальчики.
– Что за игра?
– Да так, ничего особенного, тётя Полли. Понимаете, я не могу о ней рассказать так, чтобы не упомянуть о том, о чём я не должна говорить.
Мисс Полли так и подмывало продолжить расспросы, но лицо её племянницы было таким расстроенным, что она сочла за лучшее промолчать.
Высшей точки история с посетителями достигла вскоре после визита миссис Тарбелл, когда в дом Харрингтонов пришла молодая женщина с нарумяненными щеками и крашеными, совершенно дикого оттенка жёлтыми волосами. На ногах женщины были туфли на высоких каблуках, на шее и в ушах блестели дешёвые побрякушки. Скандальная репутация молодой женщины была хорошо известна мисс Полли, и этот визит, разумеется, был весьма нежелательным. Только такого сорта посетительниц ей и не хватало в своём доме для полного счастья!