– Нет, не сержусь, конечно, – вздохнула миссис Кэрью. – Но если бы ты могла меня понять, Делла!
Спустя минуту Делла Уэтерби, пройдя пустыми коридорами и миновав полутёмный, погружённый в мрачное молчание холл, вышла на улицу. От веселья, которым лучилось её лицо всего полчаса назад, не осталось и следа. Покинув дом старшей сестры, девушка словно постарела на несколько лет. Опустив плечи, с потухшим взглядом Делла доплелась до угла, оглянулась назад и вздохнула.
«Проведи я неделю в этом доме, точно угодила бы в могилу, – подумала она, передёрнув плечами. – Боюсь, разогнать этот мрак не под силу даже Поллианне! Что ж, сыграем в её игру и порадуемся тому, что ей не придётся этим заниматься».
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. В этом Делла Уэтерби убедилась, вернувшись в клинику. Всю дорогу она размышляла, смогла бы Поллианна изменить к лучшему мрачную атмосферу в доме миссис Кэрью. Но известие, полученное по приезде, заставило Деллу немедленно вернуться в Бостон, в очередной раз преодолев около сотни километров.
В доме сестры за это время ровным счётом ничего не изменилось – как, впрочем, и следовало ожидать. Миссис Кэрью в том же платье сидела всё в том же кресле и даже, кажется, в той же самой позе.
– Рут! – выпалила Делла, едва поздоровавшись с безмерно удивлённой её появлением сестрой. – Я не могла не вернуться, просто не могла! Произошло кое-что… Короче говоря, если ты хочешь, Поллианна может какое-то время пожить у тебя, понимаешь?
– Понимаю, но не хочу, – холодно откликнулась миссис Кэрью.
Делла Уэтерби её, казалось, не слышала и взволнованно, взахлёб продолжала:
– Когда я вчера вернулась в клинику, оказалось, что доктор Эймс получил письмо от доктора Чилтона, ну, того, что женился на тётке Поллианны, я тебе рассказывала. Так вот, он собирается на всю зиму ехать в Германию – не доктор Эймс, разумеется, а доктор Чилтон. Там какие-то курсы или что-то в этом роде, не знаю точно. Конечно, доктор Чилтон хочет взять с собой жену, но для этого нужно, чтобы Поллианна оставалась под надёжным присмотром и продолжала учёбу. Конечно, проще всего было бы устроить девочку в закрытую школу-пансионат, но миссис Чилтон ни в какую на это не соглашается и говорит, что ей придётся остаться дома вместе с Поллианной. Ты понимаешь, Рут, какой шанс нам с тобой выпал? Понимаешь? Короче говоря, я хочу, чтобы ты на зиму взяла Поллианну к себе. Она будет жить здесь, у тебя, а уж школу-то поблизости найти будет совсем несложно, правда?
– Что за бредовая мысль, Делла? Взять чужого ребёнка! С какой стати я должна взвалить на себя такую обузу?
– Не будет она тебе обузой, не бойся. Вовсе не будет. Она уже не маленькая, ей к зиме исполнится тринадцать, а умница такая, что второй такой на целом свете не найти.
– Не люблю я умниц и умников, – всё так же упрямо возразила миссис Кэрью, но при этом коротко хохотнула. Этот смешок Делла восприняла как добрый знак и немедленно удвоила натиск.
Женское сердце – тайна непостижимая. Быть может, сыграла роль необычность и внезапность сделанного ей предложения или история девочки затронула какие-то струны в душе миссис Кэрью, а возможно, причиной стало нежелание обидеть сестру отказом, но так или иначе, а полчаса спустя Делла попрощалась с Рут, заручившись её согласием принять к себе в дом Поллианну.
– Но только запомни, – предупредила Деллу миссис Кэрью, – как только эта чудо-девочка начнёт меня поучать, я отошлю её к тебе, и делай с ней, что хочешь. У себя я такого… ребёночка не потерплю, так и знай!
– Ладно, я запомню, конечно, только это, знаешь ли, ничуть меня не тревожит, – кивнула ей на прощание младшая сестра и, уже выходя на крыльцо, чуть слышно прошептала себе под нос: – Ну всё, полдела сделано. Теперь осталась вторая половина – уговорить Чилтонов отпустить сюда Поллианну. Но ничего, я постараюсь такое письмо им написать, что они просто не смогут мне отказать!
Глава IIСтарые друзья
В тот августовский день миссис Чилтон дождалась, пока Поллианна отправится спать, и только после этого решилась заговорить с мужем о письме, полученном ей с утренней почтой. Впрочем, ей всё равно пришлось бы ждать до вечера, потому что с утра в приёмной доктора Чилтона толпились пациенты, а после обеда он сам отправился к больным на другой конец города. И, конечно, ему весь день было не до разговоров и домашних дел.
В комнате жены доктор появился только вечером, около половины десятого. Он радостно улыбнулся, как всегда при встрече с ней, но тут же нахмурился, увидев выражение её лица, и озабоченно спросил:
– Полли, дорогая, что случилось? Почему ты такая?
– Из-за письма, – задумчиво ответила она. – Но послушай, как ты догадался? Всего лишь мельком взглянул на меня…
– Если не хочешь, чтобы я угадывал твоё настроение, тогда учись владеть своим лицом, – улыбнулся доктор. – Ну, так что это за письмо?
Миссис Чилтон помедлила немного, пожевала губами, затем взяла лежавший на столе перед ней конверт.
– Я его тебе прочитаю, – сказала она. – Оно от мисс Деллы Уэтерби из клиники доктора Эймса.
– Ага, – кивнул мистер Чилтон, с наслаждением вытягиваясь во весь рост на кушетке, стоявшей рядом с креслом жены. – Ну, начинай!
Но прежде чем начать, она поднялась, чтобы заботливо укрыть мужа серым шерстяным пледом. Миссис Чилтон было сорок два года. Они с доктором поженились чуть больше года назад, и весь этот год она щедро отдавала мужу всю нежность и заботу, скопившиеся в её душе за долгие двадцать лет безрадостного одиночества. Прошедший через те же испытания доктор Чилтон, которому исполнилось сорок пять, ничего против такого «нянченья» не имел, что вы! Он наслаждался, он упивался своим счастьем, хотя и остерегался проявлять свои чувства так же открыто, как его жена. Слишком уж тревожилась некогда суровая и неприступная миссис Полли, когда муж горячей благодарностью отвечал на её заботу, – боялась, что он сочтёт подобные хлопоты глупостью, а то и чем-нибудь похуже. Доктор понимал это и потому ограничился сейчас лишь тем, что нежно погладил ладошку жены и, довольно жмурясь, едва не мурлыча, как сытый кот, повторил:
– Ну, читай же.
Словом, семейная идиллия супругов Чилтон была в самом разгаре.
«Дорогая миссис Чилтон, – писала Делла Уэтерби. – Шесть раз я начинала письмо к вам и шесть раз рвала его. Мне никак не удавалось найти нужные слова, с которых следовало бы начать. Наконец, я решила опустить все принятые формальности и сразу перейти к главному: к моей просьбе. Мне нужна Поллианна. Можете ли вы на время отпустить её?
Вот теперь, пожалуй, можно перейти к некоторым подробностям. С Вами и Вашим мужем я познакомилась в марте прошлого года, когда вы приехали, чтобы забрать Поллианну из клиники домой. Не уверена, что вы помните меня, скорее всего, нет. Я попросила доктора Эймса, который очень хорошо знает меня, написать Вашему мужу. Надеюсь, его письмо развеет Ваши опасения и Вы согласитесь доверить нам Вашу замечательную маленькую племянницу. Мне стало известно, что Вам хотелось бы сопровождать Вашего мужа во время его поездки в Германию, но Вы решили остаться дома ради Поллианны. Осмеливаюсь просить Вас позволить нам позаботиться о Вашей племяннице и отпустить её к нам. Впрочем, нет, миссис Чилтон, я не прошу, я Вас умоляю сделать это, и сейчас постараюсь объяснить почему.
У меня есть старшая сестра, миссис Кэрью. Это одинокая, замкнутая, несчастная женщина, живущая в своём собственном мрачном, холодном мире, куда не проникает ни один солнечный луч. Я уверена, что вернуть её к жизни способна только Ваша племянница, Поллианна. Она столько чудес совершила здесь, у нас в клинике, что рассказать о них в одном письме просто невозможно. Позвольте же ей попытаться совершить ещё одно чудо! Мне не хватает слов, чтобы рассказать о Поллианне, да и никому бы не хватило. Начинаешь рассказывать, и возникает портрет какой-то самодовольной, поучающей всех девицы, невыносимой, как зубная боль. Но мы-то с Вами знаем, что Поллианна совершенно не такая! О ней не надо рассказывать, надо просто дать ей быть самой собой.
Короче говоря, я мечтаю на время Вашей с мужем поездки в Германию пригласить Поллианну в дом моей сестры и… дать ей быть самой собой! Разумеется, она будет посещать школу, гулять, отдыхать, но при этом, я уверена, между делом она сумеет исцелить душевные раны моей несчастной сестры.
Надо заканчивать это письмо, но я не знаю как. Оказывается, сделать это ещё труднее, чем начать… Думаю, я просто не хочу его заканчивать из опасения, что чем короче оно будет, тем проще Вам будет ответить «нет». Умоляю Вас, не спешите произносить это ужасное слово, просто подумайте о том, что я всё ещё продолжаю рассказывать Вам, как сильно нам нужна, необходима Поллианна.
С надеждой на благоприятный ответ, искренне Ваша
– Вот! – воскликнула миссис Чилтон, откладывая в сторону письмо. – Интересно, доводилось ли тебе читать когда-либо нечто подобное? Какая странная, нелепая просьба, правда?
– Ну, я бы так не сказал, – улыбнулся доктор. – Не вижу ничего странного или нелепого в том, что кому-то очень нужна Поллианна.
– Но послушай, милый, все эти истории об исцелении чьих-то сердечных ран, и всё прочее… Да в этом письме о Поллианне пишут как… как о какой-то микстуре!
Доктор громко расхохотался и приподнял брови домиком:
– Ну, микстура или не микстура – не знаю, но она лекарство, это совершенно точно, Полли. Между прочим, я сам всегда говорил, что мечтал бы прописывать Поллианну своим больным вместо пилюль и припарок. А Чарли Эймс? Он же мне все уши прожужжал о том, какие чудеса в его клинике начались с тех пор, как его пациенты начали общаться с Поллианной, которую стали буквально прописывать им в тех или иных дозах. И так продолжалось весь год, пока она у них лежала.
– В