встречу точно! – закончила она, печально посматривая на занятых только своими делами и погружённых только в свои мысли людей вокруг.
Поллианна вдруг почувствовала себя очень одинокой. Она была родом из маленького городка на Дальнем Западе, где её воспитывал отец да ещё дамы из местного благотворительного комитета. В городке Поллианне был знаком каждый дом, и всех, кто в нём жил – мужчин, женщин, детей – она привыкла считать своими друзьями. В одиннадцать лет, осиротев, она переехала на Восток к своей тётке, жившей в штате Вермонт, в таком же маленьком городке. Собственно говоря, эта перемена была не слишком значительной – так, во всяком случае, убеждала себя Поллианна. Городок такой же маленький, как на Западе, просто дома будут другие и друзья будут новые. И они могут оказаться ещё более интересными, чем прежние, или даже «необычными». Поллианна очень, очень любила «необычные», как она говорила, места, а «необычных» людей любила ещё больше, поэтому главным её развлечением стали долгие прогулки по Белдингсвиллу. Постепенно во время этих прогулок у неё появились новые друзья, завязались и укрепились нити, связывавшие с ними Поллианну. Вскоре она перезнакомилась со всеми жителями городка, а весь городок знал её. На первый взгляд, такой крупный город, как Бостон, таил гораздо больше возможностей, обещал намного больше встреч с интересными, «необычными» людьми.
Увы, в действительности всё оказалось совсем не так. Две недели – уже целых две недели, представляете? – Поллианна провела в этом городе, но до сих пор не знала никого из тех, кто жил с ней на одной улице. Даже тех, кто живёт в соседнем доме, не знала. Да что там! Миссис Кэрью – даже миссис Кэрью! – не знала почти никого из них, а если кого-то и знала, то это было, как принято говорить, шапочное знакомство. Поллианна была потрясена, она не могла поверить, что можно до такой степени не интересоваться теми, кто живёт рядом с тобой. Она даже пыталась поговорить об этом с миссис Кэрью, но, как легко догадаться, безрезультатно.
«Соседи мне неинтересны», – вот и всё, что сказала на это миссис Кэрью.
Такое отношение к людям было совершенно непонятно Поллианне, и на сегодняшнюю прогулку она отправилась в надежде познакомиться с кем-нибудь из местных жителей. Она ничуть не сомневалась, что они окажутся замечательными и, может быть, даже «необычными» людьми. Но вот беда – Поллианна очень хотела с кем-нибудь познакомиться, но желающих познакомиться с ней пока не нашлось. У неё в ушах до сих пор звучали резкие слова гувернантки о «чужих детях», и обида всё ещё сидела занозой в сердце Поллианны.
«Ничего, я покажу им всем, что я не чужая!» – сказала она себе и решительно двинулась вперёд.
Увидев первую же попавшуюся ей навстречу даму, Поллианна улыбнулась и радостно сказала, глядя ей прямо в глаза:
– Сегодня чудесный день, не правда ли?
– День… что? Ах, да. Конечно, – рассеянно пробормотала в ответ дама и, не задерживаясь, прошла мимо.
Этот эксперимент Поллианна повторила ещё дважды, но с тем же успехом. Вскоре она вышла к маленькому пруду, на поверхности которого по-прежнему играли и переливались падавшие в просветы между листьями деревьев солнечные лучи. Пруд был очень красивым, а по нему скользило несколько прогулочных лодочек, битком набитых веселящимися, смеющимися детьми. Глядя на них, Поллианна ещё острее ощутила своё одиночество. Заметив одиноко сидевшего неподалёку от пруда мужчину, Поллианна медленно подошла к нему и осторожно присела на противоположный краешек скамейки. Ещё совсем недавно она в такой ситуации просто подбежала бы к этому мужчине вприпрыжку и без лишних слов предложила бы познакомиться, ничуть не сомневаясь в том, что её предложение будет с радостью принято. Но после нескольких неудачных попыток заговорить с кем-нибудь из горожан она оробела и растеряла прежнюю уверенность в себе. Вот почему Поллианна не спешила заговорить с мужчиной и пока просто рассматривала его – украдкой, разумеется.
Честно говоря, выглядел мужчина так себе. Одежда его, хотя и выглядела новой, но сидела на нём ужасно – рукава пиджака слишком длинные, штанины брюк слишком короткие, всё какое-то… сиротское, вот. Конечно, Поллианна не знала, что обычно такую нелепую, убогую одежду государство выдаёт отбывшим свой срок заключённым при выходе из тюрьмы на свободу. На бледном, одутловатом лице мужчины темнела недельная щетина, на глаза надвинута мятая, тоже «сиротская» шляпа. Руки он прятал в карманах и сидел, равнодушно уставившись в землю под ногами, обутыми в тяжёлые грубые башмаки.
Поллианна помолчала целую минуту (показавшуюся ей вечностью), затем осторожно зашла с проверенного козыря:
– Отличный денёк сегодня, не правда ли?
Мужчина вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей, испуганно повертел головой, словно не веря, что этот вопрос обращён к нему, и хрипло ответил:
– Что?.. Это ты мне?.. Что ты сказала?
– Я сказала, что денёк сегодня отличный, – повторила Поллианна и тут же ринулась с места в карьер: – Хотя на самом деле для меня это не главное. Нет, я, конечно, рада, что сегодня такой погожий день, но я сказала об этом только для того, чтобы с чего-то начать разговор. Я с большой охотой могу и о чём-нибудь другом поговорить, мне всё равно. Просто поговорить, понимаете?
Мужчина негромко хохотнул. Смех его показался Поллианне несколько странным, но она же не знала, в отличие от самого мужчины, что в последний раз он смеялся… Сколько же месяцев назад он в последний раз смеялся? Или лет?..
– Хочешь, стало быть, чтобы я поговорил с тобой? – задумчиво покачал головой мужчина. – Ну, что же, можно и поговорить, конечно, хотя… Хотя я думаю, что такая милая юная леди могла бы найти для разговора более приятного собеседника, чем такой старый остолоп, как я.
– Ну почему, мне нравятся старые осто… – поспешила заверить его Поллианна. – То есть я хочу сказать, что мне нравятся старые, а вот насчёт остолопов я ничего сказать не могу, не знаю, кто это такие. Впрочем, если вы остолоп, то я думаю, что они мне нравятся. Короче говоря, остолоп или нет, но вы мне нравитесь, – закончила она, удобнее и прочнее усаживаясь на скамье и приготовившись к долгому разговору.
– Хм… весьма польщён, – кривовато улыбнулся мужчина. И хотя его лицо и слова определённо выражали изрядное сомнение, следует заметить, что и он увереннее уселся на скамье, даже плечи слегка расправил. – Ну, так о чём же мы будем говорить, юная леди?
– Это для меня не-су… щественно. Это ведь значит то же самое, что «мне всё равно», не так ли? – широко улыбнулась Поллианна. – Хотя тётя Полли говорит, что о чём бы я ни завела разговор, непременно собьюсь на своих дам из благотворительного комитета. Впрочем, чему ж тут удивляться, если это они меня в основном воспитывали? Вы согласны? Но для начала мы можем поговорить про сегодняшний приём. Прекрасный приём, вы не находите? Я нахожу.
– П-приём?
– Ну да. Вон сколько людей здесь собралось. Это же приём, разве нет? Одна леди сказала мне, что сюда мог прийти каждый, кто захочет. Поэтому я и осталась… Правда, до сих пор не могу понять, а кто хозяин, который этот приём устраивает? Что-то не вижу его нигде.
– Видите ли, юная леди, – улыбнулся одними уголками губ мужчина. – Это, конечно, в некотором смысле «приём», но его хозяин – город Бостон. Мы с вами в городском парке, который всегда открыт для всех.
– Всегда? В самом деле? Значит, я могу приходить сюда, когда захочу? Вот это да! Вот это здорово! Я такого даже представить себе не могла, боялась, что никогда больше во второй раз здесь не окажусь. Только сегодня, и всё. Ах, до чего я рада, что с самого начала этого не знала, ведь узнать об этом теперь было намного приятнее. Все приятности приятнее, когда ты боишься, что приятность закончится, а она, оказывается, будет длиться, вы согласны?
– Пожалуй, но только если эти приятности действительно приятные, – мрачно уточнил мужчина.
– Абсолютно с вами согласна, – охотно подхватила Поллианна, не заметив, а может, просто не обратив внимания на мрачный тон мужчины. – Здесь замечательно, правда? Интересно, миссис Кэрью знает, что у неё прямо под боком есть этот чудесный парк? И что он всегда открыт для всех? Думаю, что всем хочется приходить сюда каждый день – посидеть, полюбоваться деревьями, и…
– Да, но у некоторых людей есть работа, а значит, им есть чем заняться кроме того, чтобы сидеть здесь и любоваться деревьями, – ещё сильнее помрачнел мужчина. – Я, к сожалению, в их число не вхожу.
– Да? Значит, вас ничто не отвлекает? Тогда вы, наверное, этому очень рады, не так ли? – вздохнула Поллианна, с восторгом следя за скользящими по пруду лодочками.
Мужчина явно хотел что-то ответить, но где ему было угнаться за Поллианной, которая застрочила в своей обычной манере:
– А я хотела бы ничего не делать, только в парке сидеть. Но мне каждый день нужно ходить в школу. Нет, не подумайте, мне школа нравится, но всё-таки в мире очень много вещей, которые нравятся мне больше, чем школа. С другой стороны, я очень рада, что могу ходить в школу. Знаете, я с ужасом вспоминаю прошлую зиму, когда казалось, что я уже никогда больше не смогу ходить. Понимаете, я потеряла ноги – ну, то есть они у меня остались, только я не могла ими ходить. Верно говорят, что никогда не ценишь по-настоящему то, что имеешь, пока не потеряешь. Глаза, например. Вы когда-нибудь пытались представить себе, каково это – жить без глаз? Я вот тоже не думала, пока в клинику не попала. Там была одна дама, которая год как ослепла. Я пыталась научить её играть в игру, то есть, чтоб вы знали, находить что-то радостное повсюду, но она ответила, что она не может. Никак не может. А если я хочу узнать, почему она не может, мне нужно наглухо завязать себе глаза платком. Всего на час. И я завязала. О, это было ужасно! Вы никогда не пробовали себе глаза завязать?
– Н-нет, не пробовал, – лицо мужчины стало озадаченным и слегка раздражённым.