– Так значит, вы их обоих можете видеть, – тоскливо вздохнула Поллианна. – Счастливая. Вам только радоваться да радоваться. Ведь никто здесь, на земле, никогда не позаботится о нас так, как папа и мама, верно? Знаете, папа у меня был, пока мне одиннадцать лет не исполнилось, а мамы не было, можно сказать, никогда, вместо неё меня воспитывали дамы из благотворительного комитета. А потом тётя Полли взяла меня к себе. Конечно, дамы из благотворительного комитета хорошие, но они, согласитесь, всё равно не мама. И даже тётя Полли…
Поллианна говорила, и говорила, и говорила. Уж что-что, а поговорить она любила, это была, что называется, её стихия. Ничуть не смущаясь, не думая о том, что это может показаться странным – да что там, неприличным даже! – она продолжала выкладывать всё, что было у неё на уме и на душе, едва знакомой девушке на скамейке Бостонского городского парка. Но такова уж была Поллианна. Для неё все мужчины, все женщины и дети – и знакомые, и незнакомые – были друзьями. Незнакомые ей, пожалуй, казались даже интереснее, чем знакомые. Почему? Да потому что удивительным и загадочным приключением всегда был для неё тот едва уловимый переход, когда незнакомый человек превращался в знакомого.
Вот почему сидевшей рядом с нею девушке Поллианна откровенно, ничего не скрывая, выкладывала всё о своём отце, о своей тёте Полли, о маленьком городке на далёком Западе и своём путешествии оттуда в другой маленький городок в восточном штате Вермонт. Она рассказывала о своих новых друзьях и своих старых друзьях и, конечно же, рассказала и о своей игре тоже. О ней Поллианна рано или поздно всем рассказывала. Игра в радость давно уже стала неотъемлемой частью самой Поллианны, и не сказать о ней было просто невозможно.
А что же красивая девушка? Она не рассказывала о себе почти ничего, сидела почти в той же позе, однако уже не выглядела такой безразличной ко всему и ушедшей в себя, как прежде. У неё порозовели щёки, шевелились брови, появилось беспокойство во взгляде, нервно подрагивали пальцы. Время от времени она с тревогой посматривала на дорожку за спиной Поллианны и, взглянув туда в очередной раз, вдруг напряглась и возбуждённо зашептала, схватив девочку за руку:
– Послушай, не уходи, останься со мной ещё немного. Слышишь? Оставайся на этом месте и никуда с него не уходи, ладно? Приближается человек, которого я знаю. Что бы он ни говорил, не обращай на его слова никакого внимания и не уходи. Самое главное – не уходи. Я остаюсь с тобой, понимаешь?
Поллианна даже удивиться толком не успела, а перед ними уже возник очень красивый молодой джентльмен.
– Ах, вот вы где, – приветливо улыбнулся он, подходя к их скамье. Незнакомец вежливо приподнял свою шляпу и продолжил, обращаясь к девушке, с которой до этого беседовала Поллианна: – Боюсь, мне придётся начать с извинений, я слегка опоздал.
– Ничего страшного, сэр, – поспешно откликнулась девушка. – Я… Я решила, что не пойду.
– Ну что вы, моя дорогая, – беспечно рассмеялся молодой человек. – Не будьте так суровы с человеком оттого лишь, что он немного опоздал!
– Дело не в этом, – возразила девушка. Щёки у неё пылали. – Я просто… не пойду.
– Что за глупости! – молодой человек перестал улыбаться и заговорил резко, жёстко. – Вчера вы сказали, что пойдёте.
– Я помню. Но я передумала. Я уже сказала моей маленькой подруге, что останусь с ней.
– Нет, но если вам хочется пойти с этим милым молодым джентльменом… – неуверенно начала было Поллианна, но тут же замолчала, поймав на себе пристальный взгляд девушки.
– Я уже сказала, что не хочу идти. И не пойду, – повторила девушка.
– И отчего же, интересно, произошёл вдруг такой резкий поворот? – спросил молодой джентльмен, и, взглянув теперь ему в лицо, Поллианна вдруг поняла, что не такой уж он красивый. И совсем не милый. – Вчера вы сказали…
– Да помню я, что вчера сказала, – возбуждённо перебила его девушка. – Между прочим, я и тогда понимала, что не должна этого делать. А теперь мне это ещё яснее стало. И всё, закончим на этом.
Она решительно отвернулась в сторону, однако на этом закончилось ещё не всё. Мужчина ещё дважды обратился к девушке. Сначала уговаривал, затем принялся говорить с издёвкой, и в глазах у него появился недобрый огонёк. Наконец, он наклонился ближе к девушке и что-то негромко сказал ей. Что именно, Поллианна не поняла, но решила, что это, должно быть, что-то очень сердитое и злое. В следующую секунду он выпрямился, повернулся и широкими шагами ушёл прочь.
Девушка провожала мужчину взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду, затем облегчённо вздохнула и сказала, накрыв руку Поллианны своей дрожащей от волнения ладонью:
– Спасибо, детка. Теперь я обязана тебе… Ты даже не представляешь, как я обязана тебе. А теперь прощай.
– Но вы же не можете просто так вот взять и уйти! – огорчилась Поллианна.
– Я должна идти, – устало вздохнула девушка. – Он может вернуться, а у меня в следующий раз может не хватить… – не договорив, она вскочила на ноги и горько сказала: – Видишь ли, он как раз из тех людей, которые слишком много внимания обращают, хотя не должны бы вообще меня замечать. Вообще!
И с этими словами девушка исчезла.
– Хм, какая странная леди! – пробормотала себе под нос Поллианна, печально провожая взглядом её удаляющуюся фигурку. – Очень милая и в своём роде странная тоже.
Она поднялась на ноги и медленно побрела по дорожке куда глаза глядят.
Глава VIДжерри приходит на помощь
Вскоре Поллианна дошла до конца парка и оказалась на перекрёстке двух улиц. Это оказался удивительно интересный перекрёсток, пересечь который спешили автомобили, конные экипажи и пешеходы. И как они только не сталкивались при этом! Затем внимание Поллианны привлекла огромная – бывают же такие! – бутыль в витрине аптеки, а следом откуда-то издалека до её ушей долетели прихрамывающие звуки шарманки. Поколебавшись не дольше секунды, Поллианна повернулась и пошла навстречу этой чарующей музыке.
Впереди её поджидали новые чудеса. Сначала это были выставленные в витринах магазинов чудесные вещи, а затем, добравшись, наконец, до шарманки, она увидела с десяток танцующих около неё ребят. Пройдя вместе с ними и шарманщиком до следующего угла, она замерла, увидев высокого плотного человека в синем, подпоясанном ремнём мундире. Он командовал движением на этом, тоже очень бойком перекрёстке, одним движением руки останавливая автомобили и экипажи и помогая пешеходам перебраться на другую сторону улицы. С восторгом понаблюдав немного за ним, Поллианна робко шагнула на край тротуара.
Дальше всё было просто удивительно. Большой мужчина в синем мундире сразу заметил Поллианну и жестом руки поманил к себе. Мало того, он пошёл ей навстречу и сам перевёл её через улицу по широкой свободной полосе, по обе стороны которой урчали моторы автомобилей и фыркали остановившиеся лошади. Всё это было так чудесно, просто сказочно, что, подождав минуту, Поллианна двинулась назад. Потом, через короткие интервалы, перешла улицу ещё дважды, наслаждаясь тем, как всё вокруг замирает по мановению руки волшебника в синем мундире. Однако, переведя Поллианну в очередной раз через улицу, волшебник спросил её, удивлённо нахмурив брови:
– Послушай, девочка, разве не ты переходила эту улицу всего минуту назад? А до этого ещё несколько раз… туда-сюда?
– Так точно, сэр, – широко улыбнулась Поллианна и ликующим тоном добавила: – Четыре раза, сэр!
– Ну, знаешь… – рассерженно начал было полицейский, но Поллианна обезоружила его, сказав:
– И с каждым разом это было всё чудеснее, сэр!
– Что?.. Чудеснее?.. – растерянно пробормотал мужчина в синем мундире, а затем довольно сердито спросил: – Ты что же, думаешь, я здесь за тем поставлен, чтобы тебя через улицу водить?
– О, нет, сэр, конечно, нет, – теперь Поллианна улыбалась уже так лучезарно, что у неё даже ямочки на щеках появились. – Разумеется, не только меня! И других тоже. Я знаю, кто вы. Вы полисмен, вот. Там, где я живу у миссис Кэрью, тоже есть один полисмен, только он никого никуда не переводит. Он просто по улице ходит. Сначала я думала, что вы все военные, потому что у вас фуражки с блестящим козырьком и пуговицы золотые, но теперь знаю, что полицейские. Только, знаете, вас я всё равно как бы военным буду считать, ладно? Потому что вы такой храбрый, сэр, стоите прямо посреди улицы и помогаете людям её переходить, а сами ни капельки ни лошадей, ни автомобилей не боитесь, а их тут целые… стада, одним словом.
– Что?.. Стада! – полисмен покраснел и расхохотался, запрокинув голову. – А я… как будто ни капельки!..
Он резко оборвал смех, вскинул вверх руку и в следующую секунду уже помогал перейти через улицу какой-то маленькой испуганной старушке. Но при этом шагал он торжественно, как на параде, высоко подняв голову и выпятив грудь – а всё потому лишь, что чувствовал, что за ним сейчас внимательно следят сияющие глаза маленькой девочки. Доведя старушку до тротуара, полисмен небрежным взмахом руки разрешил автомобилям и экипажам двигаться дальше, а сам возвратился к Поллианне.
– Потрясающе! – восторженно приветствовала его Поллианна. – Целый день смотрела бы на это чудо. Сказать, кого вы мне напоминаете? Моисея, вот. Ну да, того самого, что вывел своих сынов израильских из египетского плена, и перед ним точно так же море расступилось, чтобы они пройти могли. В Библии об этом подробно рассказано. Знаете, сэр, я всегда считала, что самая радостная работа на земле у докторов, они людей лечат, но сейчас начинаю думать, что у полисменов она ещё лучше, пожалуй. Что может быть радостнее, чем помогать испуганным людям, как это вы делаете, сэр! И потом…
Она не договорила. Огромный полисмен снова расхохотался, а в следующую секунду уже возвратился на своё место на самой середине улицы. Поллианна же вновь осталась стоять одна на краю тротуара.