Ещё минуту или две она наблюдала за тем, как волшебным образом расступается перед пешеходами уличное «библейское море», а затем подумала о том, что пора уже, пожалуй, возвращаться домой, обедать. В последний раз взглянув на переход, Поллианна повернулась и решительно отправилась в обратный путь.
Останавливаясь в нерешительности на перекрёстках и пару раз свернув не в ту сторону, куда было нужно, Поллианна довольно скоро начала догадываться, что возвращение домой окажется не совсем таким лёгким делом, как ей представлялось. А оказавшись перед зданием, которое совершенно точно было ей совершенно незнакомо, она окончательно поняла, что заблудилась.
Теперь она шла по узкой, грязной, плохо замощённой улочке. Слева и справа тянулись унылые, похожие друг на друга дома с серыми закопчёнными стенами. Время от времени попадались невзрачные тёмные лавчонки с немытыми стёклами витрин. Людей вокруг было довольно много. Все они были смуглыми, черноволосыми, очень подвижными и громко, быстро болтали на каком-то неизвестном Поллианне языке. Когда Поллианна проходила мимо них, они цокали языком, качали головами и долго провожали её взглядами, словно зная, что она чужая и оказалась здесь совершенно случайно.
Несколько раз Поллианна пыталась заговорить с местными обитателями, но безуспешно. Судя по всему, никто не знал, кто такая миссис Кэрью и где она живёт, а последние двое мужчин, к которым она обратилась, что-то прокричали ей, неистово размахивая руками. Ни одного слова Поллианна не поняла, но решила для себя, что это, должно быть, датский язык – именно на нём разговаривали между собой Хаггерманы, единственная в Белдингсвилле семья иностранцев.
Уставшая, голодная, Поллианна продолжала брести вперёд, и с каждой минутой ей становилось всё тревожнее, всё страшнее. Ноги гудели, глаза застилали непрошеные навернувшиеся слёзы. И, что самое ужасное, день уже подходил к концу, и на город начинали быстро опускаться сумерки.
– Ничего, ничего, – подбадривала себя Поллианна. – Нужно радоваться, что я заблудилась. Да-да, радоваться, потому что будет так хорошо, когда я найдусь, правда? Поэтому уже сейчас я рада, рада, рада…
Дойдя до угла, где пересекались две более широкие улицы, Поллианна наконец остановилась. Из глаз хлынули слёзы, а носового платка у неё с собой не оказалось, поэтому пришлось утирать их тыльной стороной ладоней.
– Привет! – послышался вдруг весёлый голос – наконец-то на знакомом, родном английском языке. – Ты чего ревёшь?
Облегчённо всхлипнув, Поллианна обернулась и увидела перед собой маленького мальчишку с кипой газет под мышкой.
– Ой, как я рада видеть тебя! – воскликнула Поллианна. – Так давно хотелось встретить кого-нибудь, кто не говорит по-датски.
– По-датски? – ухмыльнулся мальчишка. – А, ты, наверное, этих итальяшек имеешь в виду? Недоумки!
– Ну-у… может быть, – задумчиво протянула Поллианна. – Во всяком случае, на мои вопросы они ответить не могли. Может, ты сумеешь? Тебе известно, где миссис Кэрью живёт?
– Не-а, чего полегче спроси.
– Не знаешь? – удивилась Поллианна.
– Сказал уже, спроси чего полегче, – ухмыльнулся мальчуган. – Не пил я чай с этой твоей леди.
– Но есть здесь хоть кто-нибудь, кто может её знать? – жалобно воскликнула Поллианна. – Понимаешь, я вышла погулять и заблудилась. Иду вот, иду, а дом никак найти не могу. Обедать давно пора, да и смеркается уже. Я хочу вернуться домой. Я должна вернуться домой.
– Да, дела. Я на твоём месте уже метать икру начал бы, – посочувствовал ей мальчишка. – Ну, то есть тревогу бить, – пояснил он, заметив, что Поллианна его не понимает, как тех самых итальяшек.
– Вот-вот, боюсь, миссис Кэрью тоже уже беспокоится, – вздохнула Поллианна.
– Да, дело швах, – посочувствовал ей мальчишка. – Ну ладно, ты хоть название улицы-то знаешь, куда тебе надо попасть?
– Ну… авеню какая-то, – упавшим голосом ответила Поллианна.
– Авенью-ю, вот как? Ну, ты даёшь! – присвистнул мальчишка. – А название-то своей авеньи хоть помнишь? Давай, почеши в затылке!
– В затылке почесать? – растерянно переспросила Поллианна и послушно потянула руку вверх, к своим волосам.
– Послушай, ты что, с луны свалилась? – в сердцах плюнул мальчишка себе под ноги. – Или совсем чокнутая? Авенью! А номер дома хоть помнишь?
– Н-номер? – неуверенно переспросила Поллианна. – По-моему, там семёрка есть.
– Не, ну вы видели? – презрительно хмыкнул парнишка. – Семёрка там есть! И она хочет, чтобы я узнал этот дом по той семёрке! А трефовой дамы там не было?
– Дом я сама узнаю, мне бы только увидеть его, – со слезами в голосе ответила Поллианна. – И улицу, наверное, узнаю. Там ещё такой красивый длинный сквер вдоль неё тянется. Прямо посередине.
На этот раз мальчишка плеваться и ругаться не стал, подумал немного.
– Сквер? – переспросил он. – Посередине улицы?
– Ага. Деревья, и трава, и кирпичная дорожка, а вдоль неё скамейки. Да, а ещё…
Тут парнишка перебил её, и торжественно объявил:
– Сквер! Так это же Коммонвэлс-авенью, чтоб мне лопнуть! Ну что, нашли мы огород, где козёл капусту лопал?
– Ты знаешь это место? Правда? Да-да-да, очень похоже это название звучит, очень похоже! Только вот насчёт огорода… Я там, в сквере нигде капусты не видела, да и козла тоже, пожалуй. Мне кажется, им не…
– Да при чём тут козёл! – фыркнул мальчишка. – Просто я знаю, где ты живёшь, зуб даю, что знаю. Это же рядом с парком, куда я каждый день сэра Джеймса таскаю. И тебя отвести сумею. Только тебе подождать придётся, пока я свои газеты толкну. А как толкну их, сразу же махнём к твоей хате. Не успеешь глазом моргнуть – и дело в шляпе.
– То есть ты… отведёшь меня домой? – уточнила почти ничего не понявшая Поллианна.
– Раз плюнуть, если ты точно дом узнаешь.
– Конечно, дом я узнаю, вот только плевать-то зачем? – как всегда, буквально поняла его слова Поллианна. Но мальчишка лишь окинул её презрительным взглядом, а сам нырнул в толпу. Спустя секунду Поллианна уже услышала, как он выкрикивает во всю глотку:
– Газета! Газета! Кому газету? «Геральд», «Глоуб»! Газету, сэр?
Облегчённо вздохнув, Поллианна отступила в какую-то арку и прислонилась спиной к кирпичной стене. Она очень устала, но была счастлива, потому что доверяла этому мальчишке, хотя и не понимала почти половины из того, что он говорит – козлы какие-то, непонятный сэр Джеймс, которого он в парк таскает… И тем не менее Поллианна была твёрдо уверена, что он сумеет отвести её до дома.
– Он очень милый, он мне нравится, – повторяла она, следя за юркой фигуркой мальчика, чувствовавшего себя среди толпы как рыба в воде. – Только разговаривает как-то чудно́. Слова все вроде английские, но слушаешь его и не понимаешь, о чём он говорит. Впрочем, я всё равно, конечно, рада, что он нашёл меня.
Ждать ей пришлось недолго. Вскоре мальчишка вернулся – уже с пустыми руками.
– Ну, теперь поднять якоря, – весело окликнул он Поллианну. – Отчаливаем и чешем на твою авенью. Эх, водись у меня бобы, прокатил бы тебя с ветерком, но чего нет того нет. Так что на своих копытах будем топать.
Удивительные слова знал этот мальчишка!
Почти всю дорогу они шли молча. Наверное, впервые в жизни Поллианна устала настолько, что даже про своих дам из благотворительного комитета говорить не могла, язык уже не ворочался. Мальчишке тоже было не до разговоров, он сосредоточенно сопел, стараясь выбрать кратчайший путь и самому не заблудиться при этом. Когда впереди показался городской парк, Поллианна радостно воскликнула.
– Всё, теперь мы уже почти пришли! Я помню это место. Сегодня днём здесь была. Отлично время провела! Отсюда совсем уже недалеко.
– Полный порядок, приплыли! – гордо улыбнулся парнишка. – Ещё мальца, и вырулим, куда надо, а там уж сама будешь дом искать на своей авенье.
– Там я его найду. Точно, – ликующим тоном заверила своего спасителя Поллианна.
По широким ступеням особняка миссис Кэрью Поллианна с мальчиком поднимались почти в полной темноте. Парнишка позвонил, дверь моментально распахнулась, и в проёме показались бледные, встревоженные лица. Здесь была не только Мэри, в обязанности которой входило открывать дверь на звонки, но и сама миссис Кэрью, и Бриджет, и Дженни. Только Перкинса не хватало.
– Детка, детка, где ты пропадала? – воскликнула миссис Кэрью, выдвигаясь вперёд.
– Ну… я просто пошла гулять, – начала Поллианна. – Потом заблудилась, и вот этот мальчик…
– Где ты нашёл её? – перебила миссис Кэрью, обращаясь к мальчику, который с приоткрытым ртом разглядывал чудеса, открывшиеся ему за спинами женщин в ярко освещённом холле.
– Где ты её нашёл? – резко повторила миссис Кэрью, не дождавшись ответа:
Мальчик перевёл наконец свой взгляд на миссис Кэрью, а затем очень серьёзно (хотя и с лукавой искоркой в глазах) начал отвечать:
– Э… нашёл я её у Бойдонской площади, она шла, как я понял, с Норд-Энда. Сказала, что спрашивала дорогу у тамошних итальяшек, только не поняла ничего из того, что лепечут эти макаронники. Думаю, она ещё легко отделалась, мэм.
– В Норд-Энде! Одна!.. Поллианна! – в ужасе вздрогнула миссис Кэрью.
– Почему одна, миссис Кэрью? Не одна! Там много народу было, – попыталась оправдаться Поллианна. – Там очень много людей было, подтверди, мальчик…
Она обернулась к своему провожатому, но он уже исчез, озорно улыбнувшись на прощание.
В следующие полчаса Поллианна узнала очень много нового, в том числе и о себе. Уяснила, что примерные маленькие девочки не должны уходить без старших на дальние прогулки и ни в коем случае не должны сидеть на парковых скамейках и разговаривать с незнакомцами. Ещё узнала, что «просто чудо», что она смогла вернуться сегодня вечером домой. Услышала, сколько нежелательных и даже ужасных последствий мог повлечь за собой её глупый, безрассудный, дурацкий поступок. Зарубила себе на носу, что «Бостон, милочка, это не Белдингсвилл, и изволь никогда не забывать об этом».