– Но, миссис Кэрью, – в отчаянии воскликнула наконец Поллианна. – Я же здесь, и не потерялась навсегда, верно? По-моему, лучше радоваться тому, что всё именно так получилось, чем переживать из-за того, что могло произойти, да не произошло.
– Пожалуй, да, дитя моё, пожалуй, да, – вздохнула миссис Кэрью. – Но ты очень, очень сильно напугала меня. Обещай больше никогда так не делать, хорошо? А теперь пойдём в столовую, ты же проголодалась, наверно?
В тот вечер сытая, согревшаяся под одеялом Поллианна чуть слышно пробормотала, засыпая:
– Больше всего я жалею о том, что так и не спросила, как зовут того мальчика. Теперь я не смогу ни отблагодарить его, ни даже помолиться о нём!
Глава VIIНовое знакомство
Не приходится удивляться, что после «безрассудной и опасной» прогулки все передвижения Поллианны попали под строгий контроль. В одиночку ей теперь разрешалось ходить только в школу и обратно, а во всех остальных случаях – только в сопровождении Мэри или самой миссис Кэрью. Это не вызывало у Поллианны ни малейшей обиды или досады, потому что она любила и миссис Кэрью, и Мэри, и ей очень нравилось гулять вместе с ними. Поначалу обе они щедро тратили на девочку своё время, даже миссис Кэрью, которая никак не могла оправиться от испуга, пережитого ею в тот вечер, когда с Поллианной могло произойти нечто ужасное, но, слава богу, не произошло.
В это золотое для себя время Поллианна вместе с миссис Кэрью побывала на множестве концертов и дневных спектаклей; они посетили Публичную библиотеку и городской художественный музей. А с Мэри они совершали восхитительные долгие прогулки по Бостону, побывали в Старой церкви и даже в здании парламента штата Массачусетс.
Удивительным открытием для миссис Кэрью стало то, что обожавшей ездить в автомобиле Поллианне ничуть не меньше – если не больше – нравится городской трамвай.
– Мы сегодня поедем на трамвае? – с надеждой спросила Поллианна перед очередной прогулкой.
– Нет, нас отвезёт Перкинс, – ответила миссис Кэрью и добавила, увидев на лице девочки разочарование: – Послушай, детка, мне казалось, что ты очень любишь ездить на авто!
– Конечно, люблю, – поспешила заверить её Поллианна. – И я вовсе не против автомобиля, что вы, это так здорово! И в автомобиле ездить дешевле, чем на трамвае, это я знаю…
– Дешевле, чем на трамвае? – перебила её потрясённая этим заявлением миссис Кэрью.
– Ну да, – спокойно подтвердила Поллианна. – Проезд на трамвае, как вы, наверное, знаете, стоит пять центов. С одного человека. А за проезд в автомобиле ничего платить не нужно, потому что он ваш, – и поспешила продолжить, не давая миссис Кэрью возможности что-либо возразить. – Нет, я, конечно, очень люблю ездить в автомобиле, просто в трамвае народу гораздо больше, а я так люблю наблюдать за людьми! А вы любите наблюдать за людьми, миссис Кэрью?
– Честно говоря, нет, – сухо ответила миссис Кэрью, отвернувшись.
Ещё больше о Поллианне и трамваях она узнала пару дней спустя из разговора с Мэри.
– Удивительное дело, мэм, – разоткровенничалась Мэри в ответ на вопрос о трамваях. – Да, просто удивительно, как мисс Поллианна умеет к себе любого человека расположить. Ей для этого и делать-то ничего не надо, просто посмотрит, улыбнётся радостно, и готово дело. Помнится, сели мы с ней в вагон, а он битком был набит. Мужчины мрачные, женщины с поджатыми губами, детишки хнычут… И что вы думаете? Пяти минут не прошло, как всё переменилось. Мужчины хмуриться перестали, женщины пёрышки расправили, малышня – и та притихла, плакать перестала. А ещё иногда и так бывает, что мисс Поллианна скажет что-нибудь вроде бы тихо, а получается так, что все вокруг её слышат. Например, «спасибо» тому, кто хочет место нам уступить. И так это скажет, что все начинают друг другу место уступать. Или просто молча улыбнётся какому-нибудь малышу, и у того тоже сразу рот до ушей. Даже собаки, и те начинают хвостами вилять, едва её увидят. И всему-то она радуется, всё весело принимает, как шутку, и никогда не злится. Не на тот трамвай мы с ней сели – смеётся, забавно получилось, говорит. И так обо всём. Знаете, мэм, рядом с мисс Поллианной никто не остаётся мрачным и никто не ворчит, не сердится, даже если в трамвае людей как селёдок в бочке и вагон при этом трясёт неимоверно. Нет, будут улыбаться, глядя на мисс Поллианну.
– М-да… весьма вероятно, – пробормотала миссис Кэрью, сворачивая разговор.
Октябрь в том году выдался необычайно сухим и тёплым. И по мере того как один чудный день золотой осени сменялся другим, становилось ясно, что повсюду поспевать за нетерпеливыми быстрыми ножками Поллианны – задача, требующая слишком много свободного времени и терпения. Времени-то у миссис Кэрью было предостаточно, но вот терпения… Терпения ей не хватало, что лукавить. Хватит ли терпения у Мэри, никого не интересовало, но миссис Кэрью решительно возражала против того, чтобы она целыми днями пропадала на прогулках с Поллианной – кто же тогда будет выполнять обязанности по дому?
Словом, довольно скоро Поллианна стала вновь гулять одна в городском парке. Можно было бы даже сказать, что она стала свободна, как птица, если бы не целая куча запретов, которыми её опутали словно цепями.
Итак, ей строго-настрого запрещалось разговаривать с незнакомыми мужчинами и женщинами. Нельзя было играть с чужими детьми. Ни в коем случае она не смела ни на шаг выйти за ограду парка. Мало того, в парк её отводила Мэри, которой было поручено каждый раз проверять, хорошо ли Поллианна помнит дорогу домой и точно ли она знает перекрёсток, где идущая от парка Арлингтон-стрит пересекается с Коммонвэлс-авеню. И, разумеется, Поллианна была обязана поспешить домой, как только часы на расположенной неподалёку от парка церкви пробьют половину пятого вечера.
Несмотря на все эти запреты и ограничения, Поллианна очень любила ходить в парк и бывала там едва ли не каждый день – иногда с одноклассницами, но чаще одна. И пусть нельзя было заговаривать с кем-либо в парке, но смотреть-то на людей Поллианне никто не запрещал, верно? А поговорить… Что ж, поговорить можно было и с голубями, и с воробьями, и с жившими на деревьях парка белками. Отправляясь к ним в гости, Поллианна всегда брала с собой угощение – бумажный пакет с орешками, семечками, зёрнышками и хлебными крошками.
Гуляя по парку, Поллианна высматривала своих старых друзей, с которыми познакомилась в самый первый день – мужчину, который так обрадовался тому, что у него есть глаза и руки-ноги, красивую девушку, которая отказалась куда-то пойти с симпатичным молодым человеком. К сожалению, никто из них так и не попался Поллианне на глаза, зато она часто стала встречать мальчика в кресле на колёсиках, и ей всё сильнее хотелось заговорить с ним. Как и она, этот мальчик кормил птиц и белок, и те настолько привыкли к нему, что вели себя словно ручные. Голуби бесцеремонно садились мальчику на плечи и даже на голову, а белки бесстрашно, деловито рылись у него в карманах в поисках орехов. Угощение у мальчика заканчивалось очень быстро, и Поллианна никак не могла понять, почему он не приносит побольше хлеба и орешков. Недогадливый он был какой-то, этот мальчик.
Когда мальчик не играл с птицами и белками, он читал. В его кресле всегда лежала пара-тройка довольно потрёпанных книг, а иногда ещё и какой-нибудь журнал. Каждый день мальчик сидел на одном и том же месте, и Поллианна гадала, как он туда добирается. Эту тайну она раскрыла в один замечательный, незабываемый день. Занятий в школе не было, и Поллианна отправилась в парк с самого утра, а придя на знакомое место, вскоре увидела коляску с мальчиком, которую катил перед собой курносый рыжий паренёк. Присмотревшись к нему, Поллианна радостно вскрикнула и помчалась навстречу, подпрыгивая и размахивая руками.
– Это ты! Ты! Хотя я не знаю, как тебя зовут, но это ты! Ты нашёл меня! Ты меня помнишь? Ах, как же я рада тебя видеть! Мне так хотелось тебя поблагодарить!
– Ба, да это никак маленькая потеряшка с авенью, – ухмыльнулся паренёк. – Ну, что на этот раз? Опять заблудилась?
– Нет, что ты! – пританцовывая от радости, ответила Поллианна. – Теперь я больше не заблужусь, мне строго-настрого запрещено выходить за пределы парка. И разговаривать ни с кем не разрешается. То есть с незнакомыми не разрешается. Но с тобой-то мы знакомы, значит, можем поговорить. И с ним я могла бы поговорить, – кивком указала она на сидящего в кресле мальчика. – Если ты нас познакомишь, конечно.
Она с надеждой уставилась на рыжеволосого паренька и выжидательно замолчала.
Тот негромко хмыкнул, постучал пальцем по плечу сидящего в кресле паренька и сказал:
– Слыхал, да? Прямо как в кино про графьёв! Ну, держись, сейчас я тебя представлю так представлю! – Он выпрямился, смешно выставил одну ногу вперёд и громко закричал: – Мадам, позвольте представить вам моего друга. Сэр Джеймс, лорд… э… переулка Мёрфи и…
– Джерри, перестань молоть чепуху, – остановил его сидящий в кресле мальчик. Затем он повернул вспыхнувшее лицо к Поллианне и продолжил: – Я тебя уже много раз здесь видел. Наблюдал, как ты кормишь птиц и белок. У тебя всегда так много угощений для них! И мне кажется, что тебе больше всех нравится сэр Ланселот. Нет, леди Ровена тоже хороша, ничего не скажешь, но вчера она так грубо обошлась с Гиневрой, просто ужас! Прямо у неё из-под носа орех увела!
Поллианна поморгала и нахмурилась, в недоумении переводя взгляд с одного мальчика на другого. Джерри снова хмыкнул, затем докатил кресло до привычного места и, уходя, бросил Поллианне через плечо:
– Хочу, чтоб ты знала, потеряшка. Этот парень не спятил, ясно? Ну, или если спятил, то только так, самую малость. Короче, он дал имена всем своим здешним приятелям, – он небрежным жестом обвёл деревья и кусты вокруг. – Ненормальные, конечно, имена, но и они сами тоже не люди. Только не думай, что он сам эти имена придумал, нет, он их из книжек взял. Кумекаешь? Но вообще-то он у нас, конечно, с прибабахом немного – сам не съест, всё им скормит. Никакого сладу с ним нет… Ну, давай… сэр Джеймс, – ухмыльнулся он приятелю. – И не смей голодным сидеть, понял? Ну, покеда.