– Обязательная! Это уж ты в самую точку попала! – хмыкнула Нэнси. – Однако с тех пор, как ты приехала, что-то изменилось в ней, в обязательной нашей!
– Скажи мне одну вещь, Нэнси, только честно скажи, – озабоченно нахмурилась Поллианна. – Вот как ты думаешь нравится тёте Полли, что я у неё живу, или не очень? И если меня здесь больше не будет, она расстроится? Или ей всё равно?
Честно говоря, Нэнси давно ждала, что Поллианна задаст этот вопрос. Ждала и заранее обдумывала, как ей на него ответить. Что сказать, чтобы и правду не утаить, и не слишком жестоко ранить девочку. Этот вопрос страшил Нэнси. Раньше страшил, не теперь. Сейчас, после неожиданного хода мисс Полли, пославшей её с зонтиком навстречу своей племяннице, вопрос этот становился простым и лёгким. Желанным даже. Теперь, отвечая на него, можно было с чистой совестью успокоить истосковавшееся по любви сердце бедной девочки.
– Нравится ли мисс Полли, что ты у неё живёшь? Будет ли ей наплевать, если ты куда-то денешься? – горячо воскликнула Нэнси. – Неужели ты до сих пор не поняла, что о том я тебе и толкую? Разве не твоя тётя послала меня навстречу тебе с зонтиком, едва увидела какую-то тучку на небе? Да чего там тучку – так, облачко! Разве не она приказала мне перенести твои вещи с чердака в красивую комнату, о которой ты мечтала? И если вспомнить при этом, как она сердилась на тебя в самом начале, когда ты… – Нэнси поняла, что её заносит не в ту сторону, закашлялась и принялась выворачивать разговор на прежнюю дорогу. – Но это ваши дела, я в них свой нос совать не собираюсь, они меня не касаются… Вспомни лучше о том, сколько ещё раз она шла тебе навстречу! Котёнка взять разрешила? Разрешила. И щенка. И много ещё всякого разного. Так что и не спрашивай даже, мисс Поллианна, нужна ты своей тёте или нет. Конечно, нужна, и говорить тут не о чем, звёзды-бабочки!
Закончив свою пылкую речь, которую она сама едва не погубила дурацкими напоминаниями о совершенно ненужных вещах, Нэнси перевела дух и посмотрела, наконец, на Поллианну. Лицо девочки буквально светилось от счастья.
– Ах, Нэнси, дорогая моя! Я так рада, так рада! Ты представить не можешь, как я рада от того, что нужна моей любимой тёте Полли!
«Разве я теперь смогу оставить её? – размышляла чуть позже Поллианна, поднимаясь по лестнице в свою комнату. – Я всегда знала, что хочу жить у тёти Полли, но даже не подозревала, как сильно мне при этом хочется, чтобы и тёте Полли хотелось, чтобы я с ней жила!»
Поллианна знала, что объявить мистеру Пендлтону о своём решении остаться с тётей Полли ей будет непросто. Предстоящий разговор заранее пугал её. Да что там пугал – просто в ужас приводил! Поллианне очень нравился Джон Пендлтон, и ей было очень жаль его – ведь он так страдал, бедный! Страдал много лет, а причиной его горя и несчастий, как выяснила Поллианна, была… её мама! Вот такой клубок запутался! Поллианна представила себе, каким станет огромный серый дом после того, как окончательно поправится его хозяин. Снова будет стоять звенящая тишина под его крышей, вновь полы и столы покроются разбросанными в беспорядке бумагами, а книжные полки – пылью. Но сильнее всего сердце Поллианны разрывалось оттого, что в этот дом вернётся одиночество. Ей так хотелось, чтобы нашёлся хоть где-то, хоть кто-то…
И тут совершенно блестящая мысль молнией мелькнула у неё в голове, заставив Поллианну вскрикнуть от радости.
Как только выдалась возможность, Поллианна поспешила на холм, в дом Джона Пендлтона. На этот раз они встретились с хозяином дома в большой, погружённой в полумрак библиотеке, где Джон Пендлтон устроился напротив Поллианны, положив на подлокотники кресла ладони с длинными тонкими пальцами. У его ног свернулся клубочком верный рыженький пёсик.
– Ну что, Поллианна, согласна ты играть со мной в радость до самого конца моей жизни? – мягко спросил мужчина.
– Да, – воскликнула Поллианна. – Мне кажется, я придумала для вас самую радостную вещь на свете, и это…
– Радостную вещь ты придумала для нас с тобой? – довольно жёстко уточнил Джон Пендлтон.
– Н-нет, но…
– Ты же не собираешься отказать мне, Поллианна? – дрожащим от волнения голосом спросил он.
– Я вынуждена… Мне придётся это сделать, мистер Пендлтон. Тётя Полли…
– Она… запретила тебе?
– Я её не спрашивала, – робко пробормотала девочка.
– Поллианна!
Она отвела взгляд в сторону, не в силах посмотреть в глаза мистеру Пендлтону.
– Так ты даже не спросила её?
– Не спросила, сэр… не смогла, честное- пречестное, – залепетала Поллианна. – Понимаете, я всё узнала и поняла, даже не спрашивая ни о чём. Тётя Полли хочет, чтобы я жила у неё, и я… я тоже хочу остаться с ней, – набравшись храбрости, призналась девочка. – Вы просто не знаете, как тётя добра ко мне. Я думаю даже, что она иногда начинает радоваться чему-то. Самым разным вещам. А ведь раньше тётя Полли никогда ничему не радовалась, вы же знаете. Сами мне это говорили. Одним словом, мистер Пендлтон, не могу я оставить тётю Полли… Теперь, во всяком случае. Вот!
Повисла долгая пауза, слышно было лишь, как потрескивает огонь в разведённом камине. Молчание нарушил Джон Пендлтон.
– Что ж, Поллианна, я понимаю, – сказал он. – Ты не можешь оставить её… теперь. Больше я просить тебя не стану.
Последние слова он произнёс тихо-тихо, однако Поллианна их всё же расслышала.
– Да, но вы ещё не всё знаете, – с жаром напомнила ему она. – Есть одна радостная-прерадостная вещь, которую вы можете сделать. Честное-пречестное!
– Не для меня эта вещь, Поллианна. Больше не для меня.
– Да нет же, сэр, для вас, для вас! Вы сами говорили, что стены и крышу делают домом только женская рука и сердце или присутствие ребёнка и детский смех. Вот его – этот смех – я и могу вам предложить. Правда, этот смех не моим будет, но это же не так уж важно, правда?
– Можно подумать, что мне кто-то другой кроме тебя нужен! – сердито фыркнул мужчина.
– Да вы погодите, не спешите. Вам понравится, когда вы обо всём узнаете! Вы же такой добрый! Хрустальные подвески, например, вспомнить или золотую монетку, что вы Нэнси на день рождения подарили, или деньги, которые на обращение язычников скопили, или…
– Хватит, Поллианна! – свирепо прервал её мистер Пендлтон. – Давай раз и навсегда покончим с этим недоразумением. Я уже сто раз пытался тебе объяснить, что не копил я деньги на каких-то язычников! Ломаного гроша им за всю свою жизнь не послал! Всё!
Он высоко поднял подбородок, решился взглянуть в глаза Поллианне, ожидая прочитать в них горестное разочарование…
К его великому удивлению, не было в глазах девочки ни печали, ни разочарования, только радость светилась и переполняла их.
– Ах, до чего же я рада! – воскликнула Поллианна, хлопая в ладоши. – Рада, рада, рада!.. То есть… – покраснела она и смущённо потупилась. – Нет, я не то чтобы против язычников, просто очень радуюсь тому, что вам нет никакого дела до маленьких индусиков. Ничего, не пропадут, о них и без вас есть кому позаботиться. Индусиков много, а Джимми Бин один, вот. И теперь я знаю, что вы возьмёте его, и очень рада этому.
– Я возьму… Кого?
– Да Джимми Бина, кого же ещё! С ним у вас в доме будет ребёнок, и детский смех, и всё такое, что вам нужно для радости. А то мне на прошлой неделе пришлось сказать ему, что даже леди из благотворительного комитета с Запада не захотели его брать. Джимми так расстроился! Но теперь, узнав о том, как всё сложилось, он так обрадуется, так обрадуется!
– Не знаю, как этот Джимми, а я уж точно радоваться не собираюсь, – решительно заявил мистер Пендлтон. – Это глупость какая-то, Поллианна. Чушь несусветная!
– То есть… вы не хотите взять его?
– Именно так.
– Но он отлично справился бы с ролью ребёнка в вашем доме, – едва не плача, прошептала Поллианна. – И вы больше не чувствовали бы себя таким одиноким. Джимми, он такой…
– С Джимми не соскучишься, охотно верю, – не дал ей договорить мистер Пендлтон. – Но, пожалуй, я всё же предпочту одиночество.
И тут впервые за долгое время – недели за две, наверное, если не больше – Поллианна вдруг вспомнила то, о чём ей когда-то давно рассказывала Нэнси. Она смерила мистера Пендлтона испепеляющим взглядом и с осуждением заметила:
– Неужели вы считаете, что прекрасный живой мальчик не будет лучше старого дохлого скелета, который вы прячете у себя в шкафу? Лично я уверена, что мальчик лучше!
– Скелет? Какой ещё скелет?
– Тот самый, который у вас в одном из шкафов спрятан. Я знаю, мне Нэнси сказала.
– Что?.. Нэнси?..
Тут мистер Пендлтон запрокинул голову и принялся хохотать. Именно хохотать, не смеяться, да так долго и громко, что почти до слёз напугал Поллианну. Увидев, что девочка вот-вот разрыдается, Джон Пендлтон выпрямился, хохотнул ещё пару раз, успокоился, и лицо его вновь сделалось серьёзным, а взгляд строгим.
– Поллианна, – негромко сказал он, – я думаю, ты права. Возможно, даже более права, чем сама думаешь. По правде говоря, я знаю, что «прекрасный живой мальчик» должен оказаться лучше… скелета, который я прячу в своём шкафу. Но видишь ли, в чём дело… мы не всегда соглашаемся на такой обмен. Очень часто за эти скелеты мы цепляемся обеими руками и отпускать их не хотим. Такие вот дела, Поллианна. А теперь расскажи мне, пожалуй, про этого мальчика.
И Поллианна всё ему рассказала.
То ли смех так разрядил атмосферу, то ли история коротенькой, но успевшей вместить в себя столько горя жизни Джимми Бина тронула непривычно смягчившееся сердце мистера Пендлтона, но в тот день Поллианна уходила домой с важным сообщением для Джимми Бина. Его приглашали вместе с Поллианной посетить большой серый дом в следующую субботу, сразу после полудня.
– Я так рада, – говорила Поллианна, прощаясь с Джоном Пендлтоном. – Я уверена, что он вам понравится. Если бы вы только знали, как мне хочется, чтобы у Джимми Бина появился свой дом, и семья, и всё такое прочее. Ах, если бы вы только знали!