мрачно. И мама такая же была… Мрачная. Вот мы с мамой и хотим, чтобы вы передали мисс Поллианне, что я и мама понимаем, чем мы ей обязаны. И ещё скажите ей, как мы рады, что познакомились с ней. Мы с мамой подумали, может, и мисс Поллианну порадует то, что она с нами познакомилась. Хоть чуточку. Это всё, – вскочила на ноги Милли. – Вы ей передадите?
– Непременно передам, – пробормотала мисс Полли, прикидывая, как много из этого удивительного монолога ей удастся сохранить в памяти, чтобы более или менее связно пересказать своей племяннице.
Визиты Джона Пендлтона и Милли Сноу были лишь одними из первых, за ними последовало множество других. И каждый посетитель просил что-то передать Поллианне, причём некоторые из этих сообщений оказывались настолько странными, что мисс Полли оставалось только удивляться.
Однажды пришла маленькая вдова Бентон. Мисс Полли много слышала о ней, хотя до сих пор им не случалось общаться. Миссис Бентон славилась как самая печальная женщина в их городке, которая всегда ходит в трауре. Но в дом Харрингтонов миссис Бентон пришла, как ни странно, не во всём чёрном, а почти при параде – с бледно-голубым шарфиком на шее. Впрочем, в глазах у неё, как обычно, стояли слёзы. Для начала она, как положено, рассказала мисс Полли о том, какой ужасный случай произошёл с Поллианной и какой кошмар эти новомодные автомобили, а затем робко спросила, не может ли она повидать девочку.
– Простите, – решительно покачала головой мисс Полли. – Но пока что она никого не принимает. Быть может, несколько позднее…
Миссис Бентон вытерла глаза, поднялась со стула, направилась к двери, но уже от порога вернулась, чтобы спросить:
– А на словах вы можете кое-что от меня ей передать, мисс Харрингтон?
– Разумеется, миссис Бентон, буду рада сделать это для вас.
Маленькая женщина помялась немного, затем заговорила.
– Прошу вас, передайте ей, пожалуйста, что на мне было вот это. – Она притронулась к своему голубому шарфику, и, заметив удивлённый взгляд мисс Полли, добавила: – Ваша девочка так долго уговаривала меня носить хотя бы что-то цветное, и мне подумалось, может, она будет рада узнать, что я начала это делать. Поллианна говорила, что мой бедный Фредди будет рад увидеть с небес, что я стала носить что-то яркое. Вы знаете, ведь память о Фредди – это всё, что у меня теперь осталось. У других-то есть всё… – Миссис Бентон покачала головой и закончила, направляясь к выходу: – Просто расскажите Поллианне про мой шарфик, она поймёт.
И за вдовой закрылась дверь гостиной.
А чуть позже, но в тот же самый день, пришла ещё одна вдова. Во всяком случае, одежда на ней была вдовьей, траурной. Эту женщину мисс Полли не знала вовсе и мельком успела удивиться, как Поллианна могла быть знакома с нею. Незнакомая леди представилась как миссис Тарбелл, после чего заговорила:
– Вы меня, разумеется, не знаете, но я знакома с вашей маленькой племянницей, Поллианной. Всё лето я прожила в гостинице и каждый день выходила гулять – долгие прогулки полезны для моего здоровья. Во время одной из таких прогулок я и познакомилась с вашей племянницей. Очаровательная, прелестная девочка! Мне очень хочется, чтобы вы поняли, чем она стала для меня. В ваш городок я приехала в глубокой печали, но её сияющее личико и весёлый голосок напомнили мне о моей собственной маленькой дочери, которую я потеряла несколько лет назад. Я была в шоке, узнав о случившемся с Поллианной несчастье, а потом узнала ещё и о том, что бедная девочка никогда не сможет больше ходить и чувствует себя такой несчастной, что не способна больше радоваться чему-либо на свете. Бедняжка! Словом, я решила прийти к вам, хотя мы с вами не знакомы…
– Вы очень любезны, – вставила мисс Полли.
– Нет, это я собираюсь просить вас оказать мне любезность, – возразила гостья. – Мне хочется, чтобы вы передали Поллианне несколько слов от меня. Могу я надеяться?
– Безусловно.
– В таком случае передайте ей, что миссис Тарбелл теперь радуется. Да, я понимаю, мои слова звучат весьма странно и, очевидно, непонятны вам. Но… прошу вас простить, что не могу разъяснить их. – Горькие складочки появились в уголках рта леди, погасла светившаяся в её глазах улыбка. – Ваша племянница всё поймёт, если вы передадите ей мои слова, она всё поймёт. Я же чувствую, что просто обязана сказать ей об этом. Благодарю вас и прошу меня простить. Надеюсь, вы не сочли мой визит оскорбительным для себя.
Сказав это, миссис Тарбелл ушла, а заинтригованная мисс Полли поспешила наверх, к Поллианне.
– Поллианна, скажи, тебе знакома миссис Тарбелл? – с порога спросила она.
– О да. Мне очень нравится миссис Тарбелл. Она больна и очень печальна. Живёт в гостинице и совершает длительные прогулки. Мы часто ходим с нею вместе… Точнее сказать, ходили, – голос Поллианны дрогнул, и по её щекам скатились две крупные слезы.
– Она только что была здесь, моя дорогая, – закашлявшись, поспешила сообщить мисс Полли, – и просила тебе передать… Правда, не объяснила, что означают её слова. Короче говоря, миссис Тарбелл просила передать тебе, что теперь она радуется.
– Так она и сказала? Правда? – негромко хлопнула в ладоши Поллианна. – Ой, я очень рада!
– Но, Поллианна, что она имела в виду?
– Ну, это игра, которую… – Поллианна внезапно замолчала и прижала к губам свои пальчики.
– Что за игра?
– Да так, ничего особенного, тётя Полли. Понимаете, я не могу о ней рассказать так, чтобы не упомянуть о том, о чём я не должна говорить.
Мисс Полли так и подмывало продолжить расспросы, но лицо её племянницы было таким расстроенным, что она сочла за лучшее промолчать.
Высшей точки история с посетителями достигла вскоре после визита миссис Тарбелл, когда в дом Харрингтонов пришла молодая женщина с нарумяненными щеками и крашеными, совершенно дикого оттенка жёлтыми волосами. На ногах женщины были туфли на высоких каблуках, на шее и в ушах блестели дешёвые побрякушки. Скандальная репутация молодой женщины была хорошо известна мисс Полли, и этот визит, разумеется, был весьма нежелательным. Только такого сорта посетительниц ей и не хватало в своём доме для полного счастья!
Руки молодой женщине мисс Полли, естественно, не подала. Более того, демонстративно убрала её за спину.
При появлении мисс Полли молодая женщина поднялась на ноги. Глаза у неё были покрасневшими, заплаканными. Она несколько вызывающим, дерзким тоном спросила, можно ли ей на минуточку повидаться с племянницей мисс Полли, и, само собой, получила категорический отказ.
Разговор с неожиданной посетительницей хозяйка дома начала весьма неприветливо, однако увидела в её глазах что-то такое… Что-то, что заставило её спокойно, почти доброжелательно объяснить: пока никому нельзя видеться с Поллианной.
Молодая женщина немного помолчала, а потом заговорила, всё ещё гордо вздёрнув подбородок.
– Меня зовут миссис Пейсон. Миссис Том Пейсон. Полагаю, вы наслышаны обо мне от наших… добрых горожан. Думаю, они рассказали и много такого, чего нет на самом деле. Впрочем, это неважно. Я пришла из-за вашей девочки. Услышала про несчастный случай, и это буквально надломило меня. А на прошлой неделе мне сказали, что она теперь ещё и ходить больше никогда не сможет. Знаете… я очень хотела бы отдать ей свои бесполезные ноги, будь у меня такая возможность. Она на них за один час сделала бы больше добра, чем я за целую сотню лет. Но дело и не в этом тоже. Вообще, как я заметила, ноги не всегда даются тем, кто может ими с умом распорядиться. – Она откашлялась, набрала в грудь воздуха, но, когда заговорила вновь, голос у неё оставался таким же хрипловатым, как и прежде. – Возможно, вы не знаете, но я не раз встречала вашу девочку. Видите ли, мы с мужем живём у дороги на Пендлтонский холм, а она довольно часто проходила по ней. Причём не всегда проходила мимо, нет. Обычно она останавливалась, играла с нашими детьми, разговаривала и со мной, и с моим мужем, когда он был дома. По-моему, ей нравилось с нами разговаривать, и мы сами ей нравились, как мне кажется. Думаю, она просто не знала, что люди её… вашего круга, как правило, сторонятся таких, как я. Знаете, мисс Харрингтон, если бы они не чурались нас так сильно, может быть, таких, как я, стало бы гораздо меньше, – с неожиданной горечью добавила женщина. – Впрочем, дело и не в этом тоже. Так или иначе, Поллианна бывала у нас. Ей, поверьте, от этого не было никакого вреда, а нам она пользу приносила. Большую пользу. Но надеюсь, что как раз этого она никогда не узнает, потому что тогда ей пришлось бы узнать и многое другое… А мне не хочется, чтобы она это знала. Да… Этот год выдался для нас с мужем очень тяжёлым. Настолько тяжёлым, что мы с ним оказались на грани отчаяния. Думали уже о том, чтобы развестись, только никак не могли решить, что нам с нашими детьми делать, куда их девать. А потом это несчастье с Поллианной случилось, и мы узнали, что бедная девочка никогда больше не будет ходить. Мы с мужем стали вспоминать о том, как она заходила к нам, сидела у нас на крыльце, играла с нашими ребятишками, смеялась и… радовалась. Просто радовалась. Она всегда находила чему порадоваться, а однажды объяснила нам, как ей это удаётся, и про свою игру рассказала – ну, вы понимаете, о чём я говорю, и стала уговаривать нас тоже играть в неё. Сейчас вот мы услышали, что бедная девочка убивается оттого, что сама не может играть в эту игру, потому что не осталось в её жизни радости. Так я что, собственно, пришла-то? Хотела спросить, может, она хоть за нас порадуется немного, потому что мы с мужем решили не расставаться и сами начали играть. Я знаю, это порадует её, потому что она раньше очень сильно огорчалась из-за… Ну, из-за нас с мужем, короче. Как нам поможет эта игра? Честно говоря, я ещё сама не знаю, но надеюсь, что поможет. Во всяком случае, мы с мужем будем стараться… потому что этого хотела Поллианна. Вы передадите ей?
– Да, я ей передам, – пообещала мисс Полли, а затем неожиданно – в том числе и для самой себя – шагнула вперёд и добавила, протягивая руку: – И благодарю вас за то, что вы пришли, миссис Пейсон.