– В чём дело, мальчик мой?
– О чём вы, сэр? Всё в порядке.
– Глупости! Меня не проведёшь. Час назад ты сорвался с места, понёсся туда рысью, а вернувшись, сидишь так, словно вот-вот заснёшь. Если бы я тебя не знал, то решил, что ты не рад приезду друзей…
Мистер Пендлтон снова сделал паузу, ожидая ответа. Но ответа опять не последовало.
– Так как же, Джим? Разве ты не рад их приезду?
Молодой человек принуждённо рассмеялся:
– Почему же? Рад.
– Гм-м… По тебе этого никак не скажешь.
Юноша снова рассмеялся. И покраснел, как мальчишка.
– Просто… я подумал про Поллианну.
– Про Поллианну! Да ты о ней говоришь не переставая, с тех пор как приехал из Бостона и узнал, что они возвращаются домой. По-моему, ещё недавно ты сгорал от нетерпения её увидеть.
Юноша с готовностью кивнул.
– Вы совершенно правы, сэр. Всё именно так, как вы только что сказали. Ещё недавно я сгорал от нетерпения её увидеть, а теперь, когда узнал, что она приезжает… не перестал…
– Но почему, Джим?!
Видя искреннее недоумение мистера Пендлтона, молодой человек вдруг нервно рассмеялся.
– Да, понимаю. Это звучит глупо, и вам, скорее всего, будет трудно это понять. Как бы это сказать… Дело в том, что я в каком-то смысле жалею, что Поллианна выросла… Она была таким прелестным ребёнком. Я с нежностью вспоминаю её милые конопушки, пшеничные косички, наивные глаза.
Любая мелочь могла растрогать её до слёз. До сих пор у меня в ушах звучат слова, которые она сказала в день отъезда: «Я ужасно рада, что отправляюсь путешествовать… Но буду рада ещё больше, когда вернусь обратно!» Ведь мы с ней не виделись с тех пор! Когда она приезжала ненадолго в Белдингвилль, мы с вами находились в Египте…
– Отчего же! Я тебя отлично понимаю, мой мальчик. Я-то видел её прошлой зимой в Риме. И почувствовал то же самое.
– Знаю, знаю! – нетерпеливо воскликнул юноша. – Расскажите мне о ней.
В глазах старого мистера Пендлтона загорелись лукавые искорки.
– С удовольствием. Только… боюсь, тебя огорчит эта новость: Поллианна и в самом деле подросла.
Но юноше было не до шуток.
– И что же? Она хорошенькая?
– Ах, юноши, юноши! – насмешливо прищурился мистер Пендлтон. – Единственное, что вас интересует, «хорошенькая ли она»!
– Так да или нет? – не успокаивался молодой человек.
– Скоро сам увидишь! Если, конечно… Впрочем, не буду оставлять тебя в полном неведении, скажу пару слов. Чтобы ты не сильно разочаровался при встрече… Пожалуй, – задумчиво продолжал Пендлтон-старший, – Поллианну нельзя назвать красавицей в общепринятом смысле этого слова. То есть когда у девушки правильные черты лица, губки бантиком, ямочки на щеках, вьющиеся локоны… Если говорить серьёзно, то одним из главных испытаний в жизни Поллианны будет необходимость смириться с мыслью, что она в этом смысле, увы, не красавица. Помню, ещё девочкой она признавалась, что её самое заветное желание в раю – это попросить себе у Бога чёрные кудри… Кстати, зимой в Риме я услышал от неё почти то же самое, хоть и сформулированное иначе. Мне кажется, в её словах прорывалось какое-то очень сильное чувство… А сказала она примерно следующее: «Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь написал книгу, в которой была бы героиня с прямыми русыми волосами и веснушками на носу… С другой стороны, – тут же прибавила она, – я рада, что хотя бы в книжках у девочек нет этих противных веснушек!..»
– Как это похоже на прежнюю Поллианну! – воскликнул молодой человек.
– Что ж, скоро ты сам сможешь с ней об этом поговорить, – усмехнулся мистер Пендлтон. – Кстати, на мой вкус, Поллианна стала очень даже хорошенькая. У неё восхитительные глаза. Она так и пышет здоровьем. Она – сама энергия молодости. Глядя на неё, просто забываешь про какие-то там правильные черты лица и губки бантиком!
– И что же, она по-прежнему играет в свою игру?
Взгляд мистера Пендлтона потеплел.
– Полагаю, играет, – кивнул он. – Просто теперь не заговаривает об этом при каждом удобном случае. По крайней мере, со мной не заговаривала, хотя мы виделись два или три раза…
Немного помолчав, молодой Пендлтон медленно промолвил:
– Должен признаться, именно это меня больше всего и беспокоит. Ведь для многих людей эта игра значила невероятно много. В нашем городе, к примеру, об игре знает каждый. Было бы грустно, если бы Поллианна вдруг перестала в неё играть… Но с другой стороны, трудно представить, чтобы и теперь повзрослевшая Поллианна поучала людей, как им радоваться жизни… Вот почему я и сказал, что в каком-то смысле жалею, что она выросла…
– Не беспокойся, мой мальчик, – пожал плечами Пендлтон-старший. – Поллианна навсегда останется Поллианной, – улыбнулся он. – Рядом с ней всё как будто расцветает и начинает благоухать. И в прямом и в переносном смысле. Мне кажется, у тебя будет возможность в этом убедиться. Она по-прежнему верна себе. Хотя, может быть, это не так заметно, как раньше… К тому же бедняжке сейчас приходится нелегко.
– Вы о тех сплетнях, что миссис Чилтон разорилась и теперь они очень бедны?
– Полагаю, что это, увы, не сплетни, а чистая правда. Во всяком случае, их нынешнее финансовое положение, насколько мне известно, весьма плачевное. Состояние миссис Чилтон почти улетучилось, а состояние Тома было мизерным. Кроме того, он оставил много долгов: работа не могла покрыть всех его расходов. В общем, дела его находились в изрядном беспорядке. Том был добрым человеком и никогда не мог отказать, если к нему обращались за помощью. Каждому мошеннику в городе было это известно, и каждый норовил поживиться за его счёт. Последнее время его расходы особенно возросли. Он вообще не думал о деньгах. С одной стороны, возлагал большие надежды на свою научную работу в Германии, а с другой – полагал, что благодаря солидному состоянию Харрингтонов его жена и Поллианна материально обеспечены.
– Понимаю. Всё это очень печально.
– Но и это ещё не всё. Два месяца спустя после смерти Тома, я видел миссис Чилтон и Поллианну в Риме. Миссис Чилтон была в ужасном состоянии. Сначала смерть любимого супруга, а затем финансовые неприятности – такое кого угодно доведёт до отчаяния. Она наотрез отказывалась возвращаться домой, говорила, что не хочет больше видеть ни Белдингвилля, ни кого-то из старых знакомых. Видишь ли, миссис Чилтон очень гордая женщина, и невзгоды нанесли тяжкий удар по её самолюбию. По словам Поллианны, у тётушки появилась навязчивая идея, что в Белдингвилле с самого начала не одобряли их женитьбы с доктором Чилтоном, а теперь, когда он умер, испытывают по отношению к её горю едва ли не злорадство. А уж как нестерпимо обидно ей, вдове, появляться в городе нищей! В общем, подобные мысли совершенно расстроили её нервы, она находится в ужасном расположении духа. С ней практически невозможно общаться. Бедная Поллианна! Одному Богу известно, как она всё это терпит. Если дело так и дальше пойдёт, то страшно подумать, что станется с бедной девушкой. Вот почему я сказал, что теперь как никому другому Поллианне нужна её игра…
– Вот несчастье! Бедная, бедная Поллианна! – воскликнул потрясённый молодой человек.
– Не то слово, – вздохнул Пендлтон-старший. – Особенно, если учесть, что они никому не сообщили о своём приезде. Не сомневаюсь, что это было решение миссис Чилтон. Она не хочет никого видеть. Поэтому и не написала никому, что они возвращаются. Только своей старой служанке, миссис Дерджин. И то потому, что оставила той ключи от своего дома…
– Ну да, Нэнси мне всё рассказала, – подхватил Джимми. – По простоте душевной. Она уже навела в доме порядок, проветрила комнаты. Сделала всё возможное, чтобы дом не казался мрачным склепом, где похоронены надежды и былые радости… Что касается сада, то он в более или менее приличном состоянии. Старина Том тщательно ухаживал за ним… Просто сердце разрывается при одной мысли об этом, – признался юноша.
Наступило тягостное молчание. Затем мистер Пендлтон осторожно предложил:
– Тебе не кажется, что нужно их встретить?
– Само собой!
– Ты поедешь на станцию?
– Конечно.
– Ты знаешь, каким поездом?
– Увы, нет. И Нэнси тоже не знает.
– Что же ты собираешься делать?
– С раннего утра буду встречать каждый прибывающий поезд, сэр. И так, пока они не приедут, – с невесёлым смехом сказал молодой человек. – Тимоти тоже собирается там дежурить, с фамильным экипажем. В конце концов поезда ходят не так уж и часто…
– Что ж, другого выхода нет, – кивнул мистер Пендлтон. – Знаешь, Джим, – добавил он, – я восхищаюсь твоей выдержкой. И я рад, что в данной ситуации ты следуешь своему пылкому сердцу, а не холодному рассудку. Надеюсь, так будет и в дальнейшем. В любом случае желаю тебе удачи!
– Спасибо, сэр, – печально улыбнулся юноша. – Удача мне теперь очень даже пригодится. Впрочем, как говорит Нэнси, на Бога надейся, а сам не плошай!
Глава XVIIВозвращение
Поезд подходил к Белдингвиллю, и Поллианна с тревогой поглядывала на тётушку. Час от часу беспокойство и дурное расположение миссис Чилтон усиливались, и девушка не на шутку опасалась момента, когда за окнами появится знакомый вокзал.
На тётушку нельзя было смотреть без слёз. Последние полгода состарили бедную женщину не меньше чем на десяток лет. Глаза совершенно поблекли, лицо осунулось, щёки ввалились, а лоб избороздили глубокие скорбные морщины. Углы губ опустились, волосы были гладко зачёсаны назад и туго стянуты на затылке – точно так же, как в тот первый раз, когда много лет назад девочка Поллианна увидела её впервые. Словно по мановению злой волшебницы, добрые черты характера, такие как мягкость, весёлый нрав, которые женщина приобрела в супружестве, оказались в одно мгновение сброшены, как отслуживший карнавальный костюм, и она снова превратилась в прежнюю миссис Полли Харрингтон – ворчливое существо, которое никого и никто не любит.
– Поллианна! – послышалс