– Я смотрю, тебе скучно.
– Это потому что мне заняться нечем, – прорычала она. – А кое-кто уплыл, между прочим, навстречу славе и подвигам! А я нет!
Она уже много дней пребывала в самом скверном расположении духа, и нынешний ушат презрения от воинов Атиля не способствовал его исправлению. Целыми днями она терзалась беспокойством. А что, если Бранд вернется и не захочет больше ее видеть? Или она не захочет с ним больше встречаться? Или он вообще не вернется? После того, как они переспали, в голове стало крутиться гораздо больше вопросов, и ни на один из них она не знала ответа.
– Чертовы мужики, – пробормотала она. – Без них было бы гораздо лучше!
– А я-то чем провинился? – удивился Колл.
– Я не про тебя, – улыбнулась она, взъерошив ему волосы. – Пока.
Заскрипела тяжелая дверь, и она вступила в пещеру чудес. В круглую комнату, слабо освещенную мигающими лампами. Здесь пахло специями и пылью, а по стенам тянулись полки с книгами, банками с сушеными листьями и цветными порошками, черепами животных и какими-то палочками, пучками травы и усеянными блестящими кристаллами камнями.
Сафрит тоже была здесь. Она поманила Колючку с лесенки, которая вела к арке с другой дверью.
– Ты, главное, не волнуйся.
– Чего?
– Все будет хорошо, что бы ты ни решила.
Колючка удивленно посмотрела:
– Вот теперь я заволновалась.
В соседней комнате она увидела отца Ярви. Тот сидел на высоком стуле у очага, посох эльфьего металла поблескивал в свете пламени.
Сафрит у самого порога опустилась на колени и поклонилась так низко, что чуть не стукнулась лбом о пол, а Колючка фыркнула и решительно шагнула вперед.
– С каких это пор люди тебе земно кланяются? А, отец Ярви? Я думала, ты отказался от престола…
И тут она огляделась и увидела королеву Лайтлин. Та сидела по другую сторону очага, спустив платье с одного бледного плеча. И прижимала к себе меховой сверток. Конечно, это же принц Друин. Наследник Черного престола.
– Боги.
Они что, сговорились? В каждом углу ее особа королевского рода подстерегает… Она опустилась на одно колено, тут же сбила локтем какой-то кувшин с полки, попыталась поймать его, сбила еще один… в общем, государыню она приветствовала, прижимая к груди груду звякающих осколков и кувшинного содержимого:
– Прошу прощения, моя королева. У меня на колени вставать не очень получается…
И тут же вспомнила, что эти самые слова она произнесла при их последней встрече в порту Торлбю. Перед отплытием. И лицо ее вспыхнуло – прямо как тогда.
Но Лайтлин, похоже, этого не заметила.
– Таковы все лучшие люди.
И она указала на третий высокий стул рядом с очагом:
– Лучше присядь.
Колючка присела, но удобней себя не почувствовала. Королева и служитель склонили головы к плечу, прищурились и разом уставились на нее. Как же они похожи… Они все-таки мать и сын, что бы там ни говорила клятва – мол, что теперь у Служителя нет другой семьи, кроме Общины. Оба они смотрели на нее – и молчали. Под этим двойным оценивающим взглядом Колючка почувствовала себя крошечной, величиной с булавочную головку. А принц все сосал и сосал грудь, а потом высунул из меха тоненькую ручку и дернул за золотую прядку.
– Когда мы последний раз виделись, – наконец произнесла Лайтлин, – я сказала тебе: дурак хвастается тем, что собирается сделать. Герой – делает, что должен, без лишних слов. Похоже, ты хорошо усвоила урок.
Колючка изо всех сил пыталась не нервничать. Конечно, Торлбю казался ей теперь маленьким, а славные воины – не такими уж и славными, но Золотая Королева по-прежнему внушала благоговейный ужас.
– Я старалась, моя королева.
– Отец Ярви сказал мне, что ты хорошо училась. И стала смертельно опасной в бою. Он сказал мне, что ты убила шестерых коневодов в бою на Запретной. И что семеро воинов, посланных убить Императрицу Юга, вступили в бой с тобой, и ты, безоружная, всех их убила.
– Мне помогли. У меня была замечательная наставница и хороший человек рядом – хорошие люди, в смысле. В общем, меня… поддерживали. Да. Хорошие люди.
Губы Лайтлин изогнулись в едва заметной улыбке:
– Ты научилась быть скромной…
– Благодаря отцу Ярви я многому научилась, моя королева.
– Расскажи мне об Императрице Юга.
– Ну…
А что рассказывать? Что она совсем не похожа на королеву Лайтлин?
– Ну… она молодая, невысокого роста, умная…
– И щедрая.
Королева посмотрела на эльфий браслет на запястье у Колючки, который вспыхнул розовым – потому что Колючка залилась краской.
– Я пыталась отказаться от подарка, моя королева, но…
– Я отправляла его, чтобы разрушить союз. А он помог заключить новый. Мое вложение обернулось невиданной прибылью, чего мне еще желать? Не жалеешь, что не осталась в Первогороде?
Колючка растерянно заморгала:
– Я…
– Я знаю, что Императрица просила тебя об этом. Просила стоять за ее плечом, защищать от врагов, помогать в деле управления огромным государством. Не каждому делают такое предложение.
Колючка сглотнула:
– Мой дом – здесь.
– Да. И ты изнываешь от скуки в Торлбю, пока праматерь Вексен закрывает берега моря Осколков для наших кораблей, а ванстерцы терзают наши границы. Славная воительница сидит без дела, пока юнцы и старики идут в бой. Мой царственный супруг наверняка показался тебе не слишком умным. Он подобен человеку, что пытается срезать траву на лугу ложкой, а наточенный серп оставляет ржаветь на полке.
И королева посмотрела на младенца у себя на руках.
– Мир меняется. Так суждено. Но Атиль – не из тех, кто легко принимает перемены. У него хребет из стали, а сталь плохо гнется.
– Он не похож на себя прежнего, – тихо сказала Колючка.
Служитель с королевой обменялись взглядами, значение которых она не поняла.
– Он болен, – сказал Ярви.
– И он должен успокоить чувства тех, кто старше и еще менее расположен к переменам, – сказала Лайтлин.
Колючка облизала губы:
– Я совершила много глупостей, так что не мне обвинять в глупости другого человека. Особенно короля.
– Но ты хотела бы выйти на бой?
Колючка вздернула подбородок и выдержала взгляд королевы:
– Таково мое предназначение.
– Должно быть, твоя воинская гордость уязвлена – ведь тебя не взяли в поход.
– Отец говорил: не возгордись.
– Хороший совет.
Принц уснул, и Лайтлин осторожно отняла его от груди и передала Сафрит. И запахнула платье.
– Твой отец некогда был Избранным Щитом королевы. Так ли это?
– Да. При матери короля Атиля, – тихо сказал отец Ярви.
– И что с ним сталось? – спросила королева.
Сафрит укачивала принца, что-то нежно напевая.
Колючка почувствовала, что мешочек с костями враз потяжелел. И кошки на душе заскребли.
– Его убил Гром-гиль-Горм. В поединке.
– Крушитель Мечей. Опасный противник. Злейший враг Гетланда. И вот теперь мы снова воюем с ним. Некогда и у меня был Избранный Щит.
– Хурик, – сказала Колючка. – Я видела его на тренировочной площадке, видела, как он дерется. Это был поистине великий воин.
– Он предал меня, – сказала королева, не отрывая холодного взгляда от Колючки. – Мне пришлось убить его.
Колючка сглотнула:
– Вот оно как…
– И я искала и не находила ему достойной замены.
Повисло тяжелое молчание.
– А теперь – нашла.
Колючка изумленно распахнула глаза. Поглядела на Ярви. Потом снова на королеву.
– Это меня, что ли?
Ярви поднял увечную руку:
– Ну не меня же.
Сердце Колючки бешено забилось:
– Но… я же не прошла испытание. Не принесла присяги…
– Ты прошла куда более суровые испытания, – сказала королева. – К тому же Избранный Щит обязан клятвой только мне, и никому больше.
Колючка соскользнула со стула и встала на колени у ног Лайтлин. В этот раз у нее получилось это сделать, не сшибив ни единого предмета.
– Скажите мне нужные слова, моя королева, и я поклянусь.
– А ты храбрая.
И Лайтлин подалась вперед и нежно дотронулась до шрама на щеке Колючки:
– Но не спеши. Сначала выслушай нас.
– Не приноси поспешных клятв, – проговорил отец Ярви.
– Это не только великая честь, но и тяжелое бремя. По моему слову ты должна будешь выйти на бой. И может так статься, что ты погибнешь в бою.
– Смерть ждет всех нас, моя королева.
Да о чем тут раздумывать? Все же понятно!
– Я мечтала об этом всю жизнь, с тех самых пор, как взяла в руки меч. Я готова. Скажите, что говорить.
– Отец Ярви?
Колл влетел в комнату, запыхавшийся и весь красный от возбуждения.
– Не сейчас, Колл…
– Ворон прилетел!
И он подал служителю крохотную полоску бумаги, испещренную крохотными буквами.
– Весть от матери Скейр. Наконец-то.
И Ярви развернул грамотку у себя на коленях. Быстро пробежал глазами. Колючка восхищенно следила за ним: надо же, он читает! Читает слова, написанные буквами на бумаге! Это ж волшебство, не хуже того, что Скифр в степи показывала!
– И что там сказано? – спросила Лайтлин.
– Гром-гиль-Горм принимает вызов короля Атиля. Он прекратит набеги – до дня летнего солнцестояния. В этот день воины Ванстерланда и Гетланда встретятся в битве у Амонова Зуба.
И Ярви свернул записку и прищурился.
– Что еще?
– Крушитель Мечей тоже шлет нам вызов. Он вызывает короля Атиля биться с ним один на один.
– Поединок, – проговорила Лайтлин.
– Поединок.
– Король не сможет выйти на бой.
И Лайтлин посмотрела на своего сына. На служителя.
– Он не успеет выздороветь к сроку.
– Мы будем уповать на Отца Мира – возможно, до этого не дойдет.
– Твои круги движутся, отец Ярви.
И он смял бумажку и бросил ее в огонь.
– Да, движутся.
– В таком случае, мы должны быть готовы выступить на север через неделю.
Королева Лайтлин встала. И выпрямилась. И Колючка, все еще стоявшая перед ней на коленях, подумала, что за такой женщиной можно и на смерть пойти. Ибо она сурова, мудра и прекрасна.