лог своза сюда мощей святых со всей страны четырехсотлетней давности) и находящимся в двух шагах от Красной площади Музеем Ленина составляют (псевдо) мистический центр новой коммунистической и универсалистской по инстинктам и задачам цивилизации. Однако и здесь у Мавзолея особые функции и значение. На него дважды в году взбираются вожди. Два главных коммунистических праздника — 7 ноября и 1 мая, заменившие собой Рождество и Пасху (да и в календарном отношении близко), проходят вокруг Мавзолея. Лишь здесь дважды в году сотням тысяч советских людей (а с конца 50-х при помощи телевидения миллионам и миллионам) даруется высочайшее благо — видеть верховных кремлевских жрецов. Сюда, к подножью Мавзолея в момент величайшего триумфа коммунистического порядка, в день Парада Победы летом 1945 г., брошены были боевые знамена поверженной нацистской Германии. И второй величайший триумф СССР — полет Гагарина в космос — празднуется около Мавзолея. И наконец, посещение этого Капища становится самой священной минутой жителей страны (никогда не забуду восторга, «страха и трепета», пронзившего меня, двенадцатилетнего, у гроба Ленина).
Мавзолей — это материализация мистики коммунизма. Ленин — бог новой антихристианской цивилизации, стремящейся охватить весь мир. Владимир Маяковский чеканит магические формулы: «Ленин — самый человечный человек» (во всей человеческой истории), «Ленин — живее всех живых» (даже после смерти), «Ленин и Партия — близнецы-братья». Здесь — кульминация. Партия — основа основ коммунистического порядка. Ленин-бог и Партия — по сути синонимы. Они, подобно ипостасям Троицы, неслиянны и нерасторжимы.
Поэтому вполне логично было бы представить себе, что после уничтожения Партии должен был — рано или поздно — погибнуть (в старом своем качестве) и Ленин.
* * *
Но Ельцин не сделал этого, не отменил Ленина. Еще раз: почему?
Ну, наверное, не решился по соображениям Realpolitik. Наверное, окружение и советники убедили стареющего льва русской власти в опасности подобного шага: мол, массы еще не готовы … и т. д. Хотя главное, думаю, в другом.
Обратим внимание: Борис Николаевич торжественно и достойно погребает останки Николая II и не закрывает Мавзолей. В таком контексте акт захоронения последнего императора есть символическая замена, замещение символической элиминации Ленина (в другом контексте — это, как уже отмечалось, и завершение Гражданской войны, и покаяние, и восстановление исторической справедливости, и многое иное). И как раз такой шаг Ельцина в полной мере укладывается в сущностную логику его политики. Его курса на замирение, примирение, социальный консенсус. И хотя это слово любил Горби, при нем все шло в противную сторону. Зрелый, поздний ельцинизм, который начал формироваться после расстрела Белого дома, поражения «демократов» на парламентских выборах 93-го года и принятия Конституции 12 декабря, избрал ориентацию на общественное согласие (что бы там ни голосили об «оккупационном режиме» и геноциде русского народа; эти голосящие, окажись при власти, учинили бы смертоубийство).
С общепринятой этической точки зрения это согласие было неприемлемым. С нормальной эстетической — безвкусным. Символически же это было зафиксировано в «Ваше превосходительство, товарищ президент», двуглавом орле над красной звездой на военной фуражке, открытии в Академии ракетных войск имени Петра Великого богословского факультета и пр. пр. пр. Как будто бы кто-то, плюя на всякие там этики-эстетики, в постмодернистском угаре смешивал воедино то, что принципиально несмешиваемо. Но это в планах этическом и эстетическом.
Есть же — по крайней мере в России — план более значимый. Это «план» русской истории. Тот, кто умеет его читать и в соответствии с ним заставляет маршировать свои колонны, и персонифицирует власть в русском пространстве и над ним.
…«план», «марширующие колонные» — эти вечные и неистребимые «толстовские» аллюзии; мудрый Кутузов, постепенно постигающий эту мудрость Андрей Болконский, все выдумка графа Льва Николаевича! Кутузов был хитрый царедворец, ловкий дипломат, любил хорошеньких актрис и эротические французские романы; Андрей же Болконский, пожалуй, наиболее «придуманный» персонаж романа, но вот в чем дело — вымысел Толстого «совпадает» с «планом» русской истории; совпадает вымысел, а не реальный Кутузов или реальный прототип молодого честолюбца-аристократа; когда-то Виктор Шкловский остроумно и, как всегда, позерствуя и кокетничая, сказал: нет правды о цветах, есть наука ботаника; большеголовый и большелобый, необычайно талантливый и в общем не реализовавшийся авантюрист-филистер ошибся — есть и о цветах правда (ее, к примеру, Фет знал), и есть правда о России: это то, какой ее видели и придумали Толстой, Пушкин, Гончаров, Достоевский, Чехов и др.
Ельцин этот план читать умел. В ельцинское десятилетие это означало не «мочить» поверженных врагов, не разжигать пламя несогласия, не ввергать страну в новую гражданскую войну. Это первый всенародно избранный и сделал. За это ему простятся многие тяжелейшие грехи и преступления против нашей страны. Но исторически (так сложилось) у него под рукой оказалось маловато ресурсов — интеллектуальных, материальных, волевых, нравственных. Все мы проели и растранжирили. Поэтому-то он и обратился к ресурсам символическим, последнее вытащил из своего властного сундука. Вот вам и царская Россия, и советская Россия, и моя, ельцинская, новая! Вот вам даже царская допетровская! И орлы, и звезды, и патриарх, и песенки Окуджавы, и партхозактив в костюмах от Гуччи (словно с чужого плеча), и «поручик Голицын», и памятник Жукову … Социальный мир любой ценой! Ничего не делать, что хотя бы потенциально может подорвать его (подрывало-то многое, но я об идеальном замысле). Все в фундамент нашего дома «Россия». Повторю, это «все» — лишь символы ушедших эпох. Больше ничего не осталось. Поэтому и история с Николаем, и отказ от перезахоронения Ленина и закрытия Мавзолея, вообще отказ от подлинной деленинизации.
Путин продолжил ельцинский курс. Новый старый гимн, трехцветный флаг, двуглавые орлы, Андропов, Собчак и пр. Все это укладывается в русло, пробитое еще первым российским президентом.
Здесь и на этом поставим точку, обратимся к другим сюжетам, с тем чтобы позднее вернуться и к этому.
* * *
Выставим два тезиса.
1. Основной вопрос русской истории, вопрос, завещанный XIX в. XX столетию, вопрос, принявший известный псевдоним «аграрный кризис», иными словами, вопрос о земле ушел в небытие. Все сегодняшние споры о том, нужна ли частная собственность на землю или не нужна — с исторической точки зрения иррелевантны. Они не имеют отношения к этому Вопросу, за ними стоят новые проблемы и относительно новые (сформировавшиеся в недрах коммунизма) социальные интересы и амбиции.
При этом отметим, что вопрос о земле не был решен. В том смысле, какой вкладывали в него русская мысль, русская общественность, русские реформаторы. Подчеркну: вопрос не решен, но его больше нет. Это — специфически русский путь и способ: через изживание, сживание со свету.
2. Выпадение из истории вопроса о земле ставит под вопрос существование русской власти как Власти. Она, видимо, тоже обречена на уход. Русская Власть возможна лишь при наличии вопроса о земле. Причем — как главного для русской истории (кажется, коммунизм здесь поработал весьма эффективно — аннигилировав основные составляющие вопроса). Русская Власть «нуждается» в Популяции. Население же становится Популяцией только при наличии так поставленного вопроса о земле.
Теперь немного порассуждаем вокруг этих тезисов.
Мне не раз уже приходилось писать, что в своем пределе Русская Власть всегда папа и Лютер в одном лице. Реакционер и реформатор, футурист-революционер и почвенник-традиционалист. Это — идеально-типический образ Русской Власти. В жизни, истории, «миру» она, конечно, явлена в каждый отдельный миг то одним лицом, то другим. Все зависит от того, каковы насущные задачи, «очередные задачи советской власти».
Но бывают моменты, когда Власть входит в мир в идеально-типическом обличий. То есть в чистом виде. Когда это случается? Тогда, когда у нее нет никакого другого ресурса помимо самой себя. Власть опирается на Власть и только. Все иные ресурсы на данный момент либо исчерпаны, либо не доступны ей (пока ли, вообще ли).
О каких ресурсах идет речь? «Материальных», вещественных. Русская Власть похитила субъектность у населения, превратив его в Популяцию. Это — теоретическое положение, вывод. А на практике? Загнав 90 % подданных в рабство, крепостничество, использовав специфику природно-климатических условий и соответствующий этой специфике тип экономики, Русская Власть «помогла» становлению передельного социума, передельной социальности. Здесь не только передельная община в деревне, но и господство принципа передельщины во всех социальных отношениях.
Власть функционировала, заражаясь энергией этого передела. Постоянный передел вещественной субстанции, происходивший в железной клетке царского деспотизма, был для Русской Власти хорошо действующим «планом ГОЭЛРО» или РАО «ЕЭС». Правы все те, кто утверждал, что самодержавие и крепостническая передельная община исторически и субстанциально повязаны круговой порукой. Кстати, после отмены крепостничества рушатся и Власть, и община.
Что такое реформы в России? Это ослабление (вынужденное, как правило, поражением вовне) контроля за переделом. Это разрешение тому-то и тому-то вмешиваться в этот процесс. Это — разрешение тому-то и тому-то взять сверх нормы. Реакция? Возврат к контролю. Переход на диету для объевшихся.
Что такое «смута»? Это когда передел вообще выходит из-под контроля. Когда начинают брать не по чину. Когда «брать» хотят все. Бесконтрольный и безучетный передел. Полностью предается забвению важнейший принцип Русской Власти — «учет и контроль». Далее: смута перерастает в Революцию, когда от передела вещественной субстанции происходит массовый переход к переделу Власти. Власть рвут на куски. Это — Смута, закончившаяся Революцией.