– Тебе плохо? – спросил он.
– Да, укачивает, – соврала Татьяна. Она глубоко вздохнула. – Интересно, у него есть жена? У этого грека?
Вячеслав хмыкнул.
– Зачем этому старику жена? У него вон какие бойкие пацаны, – сказал он.
– Он не старик, – раздался позади голос Эда. – Он старше нас лет на семь, ему немногим больше сорока.
– Не может быть! – ахнула Татьяна. – Он выглядит лет на двадцать старше!
Эд привычно пожал плечами:
– Такая жизнь, как у него, не способствует физическому процветанию.
– Ладно, хрен с этим калекой, мы не суп из него варить собираемся, – вмешался Бравлин. – Ты сказал ему насчет акулы?
– Он готов тебе продать челюсть, которая висит на вышке, за сто баксов.
– Мне не нужен этот старый хлам, – раздраженно сказал Вячеслав. – Ты помнишь, о чем мы говорили?
– Слава, что ты задумал? – Татьяна тронула мужа за локоть, но он не унимался:
– Я тащился сюда по жаре и качался на волнах с этим чокнутым греком не для какой-то долбаной рыбалки. Если ты обещал нам драйв, так докажи, что твое слово чего-то стоит. Пусть этот Дриппи поймает для меня акулу. Настоящую акулу, а не эти шпротины.
Эд молча смотрел на друга.
– Боюсь, что твоя затея будет стоить денег, – наконец промолвил он, и Вячеслав расхохотался:
– Так вот что тебя беспокоит, братишка… Не волнуйся, деньги у меня есть, и я готов их выложить за стоящий товар. Мария Бравлина не рожала жадин.
Эдуард стал подниматься на палубу, а Татьяна сказала с укором:
– Зря ты так.
– Что «зря»?! – неожиданно взвился Вячеслав.
– Эд перед тобой ни в чем не виноват. Он просто хотел сделать нам приятное.
– Нам? Или тебе? – Дыша перегаром, Вячеслав приблизил свое разгоряченное лицо вплотную к Татьяне, но она не отвернулась.
– Ты ведешь себя глупо. И перестань напиваться, – холодно сказала она. – Пусти, я пройду.
Когда она ушла, Вячеслав выругался. Перестань напиваться… Легко сказать, когда тебе систематически напоминают о…
Он снова чертыхнулся и сделал два больших глотка из бутылки. На хрен. На хрен все. Если этот дипломат Эдик не уговорит одноногого хмыря, он сам поговорит с ним. Поговорит по-пацански, и тот выловит ему настоящую акулу. Он стал подниматься наверх.
Когда он оказался на палубе, подростки деловито свежевали пойманных акул. Короткими ножами с широкими лезвиями они ловко снимали с них шкуры, срезали плавники, хвосты. Шкуры помещались в специальные бочки с соляным раствором, хвосты и плавники – отдельно. У самой крупной из них Папаша Дриппи самолично вырезал печень и, разделив ее с помощниками, уплетал ее как обычный бутерброд с колбасой. Видя, как по небритому подбородку грека бегут струйки крови, Татьяна отвернулась и мысленно сосчитала до десяти.
– Ну, что? – полюбопытствовал Вячеслав.
– Пятьсот долларов, Слава, – сказал Эд. – Если устраивает, плати прямо сейчас. Ты уже знаешь, какие тут правила торга.
– Согласен, – с ноткой презрения отозвался Вячеслав. – Только без лажи. Мне не нужна какая-нибудь килька.
– Скоро стемнеет, – напомнил Эдуард. – Если он не выловит акулу до вечера, ты потеряешь деньги. А ночевать в море я бы не советовал.
«Засунул бы ты свои советы в одно место», – подумал Вячеслав, а вслух произнес:
– И все же давай попробуем.
– Слава, я против, – сказала Татьяна, но Вячеслав посмотрел на нее с таким выражением лица, что женщина отшатнулась, как от пощечины.
Юноши принялись снова выплескивать в море приманку. Было видно, что они устали и их не особенно прельщала идея торчать посреди океана в поисках некой акулы, которую вздумалось поймать этому упрямому белому господину, но и ослушаться своего хозяина они не осмеливались.
Спустя непродолжительное время вода снова забурлила от гладких тел. Темно-синие, коричневые, серые со стальным отливом – все перемешалось в яростном клубке. Папаша Дриппи внимательно наблюдал за акулами, изредка бросая вопрошающие взгляды на Вячеслава, но тот лишь презрительно фыркал.
Наконец греку надоело ждать, и он дал понять, что собирается заводить катер. Между тем дерущиеся за приманку акулы неожиданно растворились в глубине. На поверхности остались лишь маслянистые разводы крови и недоеденные разлохмаченные куски «раби-даби».
– Странно, – пробормотал Эдуард, на глазах которого так быстро и необъяснимо ретировались акулы. – Что их могло испугать? Когда они пируют, даже самому богу лучше не приближаться к ним.
– Нужно как-то отговорить Славу, – с тревогой сказала Татьяна. – У него крыша уже едет от этой челюсти, а он еще выпил…
Подволакивая протез, Папаша Дриппи потащился к рубке.
– Послушай, Слава, – осторожно начал Эд, стараясь казаться как можно убедительным. – Предлагаю поступить следующ…
Громкий крик мальчишек прервал его.
– Локхом, экилла локхом! – вопили они, указывая куда-то на воду.
– Что там происходит? – взбудораженно спросил Вячеслав.
Папаша Дриппи нахмурился и зачем-то поцеловал амулет, висевший на его загорелой шее.
Валик на негнущихся ногах спустился к берегу и, спотыкаясь, поплелся к воде. Несколько секунд он тупо смотрел на безбрежный океан, пока внутренний голос не подсказал ему, что, собственно, набирать воду не во что. Разве что в собственную кроссовку. Или в рот.
Рядом на колени опустился Айс и, не обращая внимания на молодого человека, принялся чистить нож. Несколько раз он воткнул лезвие в мокрый песок, после чего сполоснул водой и аккуратно положил его на бандану, которую ему дала Катрин.
– Мне… мне некуда набирать воды, – несмело проговорил Валик.
– Зачем вы сюда приехали? – не поднимая головы, спросил Айс.
Валик растерянно молчал.
Айс помыл руки и поднял ладони к солнцу, чтобы они быстрее обсохли.
– У меня на поясе фляжка. Она пуста. Сними ее, – лениво произнес он, и Валик, вздохнув, побрел к мужчине.
Действительно, среди лохмотьев он обнаружил фляжку, причем она как раз соседствовала с черепом. Подавив в себе брезгливость, Валик, стараясь не касаться черепа, отстегнул фляжку. Она была военного образца, вся измятая и в царапинах. Когда Валик набрал воды, Айс сказал:
– Ты совершил большую ошибку, приехав сюда.
Он взял нож и зашагал к скале. Валик, поправляя очки, поплелся следом, размышляя над странной фразой незнакомца, попутно повторяя про себя, что рано или поздно все закончится.
Когда они оказались наверху, Влад остервенело рвал на куски футболку, как понял Валик, для бинтов. Она была пыльная и пропитанная потом, но ничего другого для предстоящей операции у них не было. На перевязочный материал также пошли рукава от рубашки Валика.
Обрывая лохматившиеся нитки с оторванного края, он робко подошел к Катрин.
– Я ему не доверяю, – тихо сказал он ей. – Мы его почти не знаем, и он будет резать Маринку?!
Она повернула к юноше свое хмурое лицо:
– Тогда режь сам.
– А сама-то что? – не выдержал Валик, непроизвольно отступив назад.
– Я не боюсь крови, – помедлив, сказала Катрин. – Но я никогда не делала этого и просто могу убить ее во время… во время этого. И я не заканчивала институт.
– Думаешь, у этого грязнули диплом хирурга?
– По крайней мере, он предложил помощь, – многозначительно сказала Катрин.
– Если понадобится переливание крови? А если она умрет? – уныло спросил Валик.
– Ты погромче еще крикни, чтобы Влад услышал.
– Тогда не доставай меня по поводу мединститута! – огрызнулся парень и отошел.
– Можно начинать? – вежливо спросил Айс. Он плеснул морской воды на руку Марины, еще раз окатил лезвие ножа. – Давайте ремень.
Все как по команде посмотрели на Валика. Тот покраснел. Действительно, Влад был в шортах, а джинсы Катрин были без ремня. Валик вытащил ремень и протянул его Айсу.
– Как вы будете это делать? – вполголоса спросил Валик у Айса. – Она ведь в сознании!
– Она уже не чувствует конечность, – возразил Айс. – Больнее, чем сейчас, ей не будет.
Марина беззвучно плакала, ее глаза блестели от слез, и Владу захотелось прыгнуть вниз со скалы, чтобы никогда в жизни не видеть этого взгляда, умоляющего и полного боли.
– Маришка, – заговорил он, гладя ее по влажным от пота волосам. – Маришка, все будет хорошо… я обещаю тебе.
– Мы заберем мою руку с собой? – с надеждой спросила девушка и вдруг улыбнулась, но улыбка была блеклой и неестественной, как у маски. – Ты обещаешь? Я знаю, сейчас врачи все могут.
– Да, – только и смог произнести Влад.
– Завязывай ремень, – сказал Айс. – Нет, не здесь, повыше… Теперь затягивай как можно сильнее.
Марина застонала и завертела головой, стараясь разглядеть, что с ней делают. Дырок в ремне в нужном месте не оказалось, и Айс ловко проделал ножом еще одну.
– Приготовьте нитки. Когда все будет кончено, вам придется крепко держать ее, – плавал в раскаленном воздухе его бесстрастный голос. – Эх, жаль, огня нет. Рану лучше прижечь.
– Послушайте… – снова начал Влад. Его взгляд метался с огромного поблескивающего ножа в руке Айса на бьющуюся в истерике Марину, потом на океан и снова на нож. – Послушайте, может, подождем еще немного? Ведь не может быть, чтобы сюда никто не заплывал. Рыбаки, туристы, ну, не знаю…
Он перехватил жесткий взгляд голубых глаз и осекся. Все. Никаких обсуждений и никаких «подождем». Назад пути нет.
– Если кто знает какие-нибудь молитвы, можете приступать. Только не вслух, – сказал Айс и шагнул вперед.
Марина закричала, закрывая лицо здоровой рукой.
Татьяна выглянула за борт и почувствовала, как у нее зашевелились волосы. В какой-то момент она даже потеряла дар речи и инстинктивно ухватилась за плечо Эда. Тот не возражал. К счастью для них обоих, Вячеслав не заметил этого – его взгляд был прикован к тому, что так взволновало подростков.
В нескольких метрах от кормы, ближе к левому борту катера, из воды высовывалась конусообразная голова громадной акулы. Черные, как битум, глаза холодно разглядывали людей на судне. Пасть приоткрыта, предоставляя возможность увидеть зловещий ряд зазубренных зубов, акула словно ухмылялась. Виднелись жаберные щели – ровные, бескровные разрезы в дубовой коже. Но больше всего поражал неестественный цвет акулы – кремово-белый.