– Да… – Отец Лео кивнул. – Он любил этот уголок, открыл его для меня задолго до того, как мы здесь поселились. Нил мог сделать потрясающую карьеру, он был лучшим из нас.
Душевная рана Рассела не затянулась, самоубийство друга осталось для него трагедией, а они явились и оживили воспоминания. Лоррен стало стыдно: никому не позволено вваливаться в чужую жизнь, как медведь в валежник.
– А Сьюзен Данбар? – Лео и не подумал остановиться.
– Какая еще Сьюзен?
– Данбар.
– Ах да… напоминала певицу из этой группы… как ее там?
– Blondie.
«Сейчас Сьюзен совсем на нее не похожа…» – подумала Лоррен.
– Что ты хочешь о ней знать? – спросил Рассел.
– Какой она была?
– Так сразу и не скажешь… Я не слишком хорошо ее знал. Следовала за вашим отцом, как собачка на поводке…
«Забавно, Виктор использовал те же слова», – подумала Лоррен.
– …а однажды просто взяла и исчезла… – Рассел нахмурился. – У нее всегда как-то странно сверкали глаза. Я считал ее психопаткой. Больше ничего особенного сказать не могу. Ее быстро забыли.
– Когда? – спросил Лео.
– Затрудняюсь назвать точную дату… Просто не помню. Полагаю, в тот момент, когда отец Лоррен променял ее на другую… женщину.
Настроение Рассела Ван Меегерена вдруг резко изменилось, из его груди вырвалось глухое рыдание.
– Заметил, как странно повели себя твои родители? – спросила Лоррен, когда они с Лео остались вдвоем.
– Еще как заметил!
Она ждала продолжения.
– Они отреагировали, как Чарторыйский. Можно подумать, в прошлом есть нечто такое, о чем никто не хочет говорить. Запретная тема…
– Мы должны выяснить, что это, Лео. И разработать тему «Сьюзен»…
На сей раз она не назвала его Ван Меегереном, и Лео кивнул:
– Согласен.
– Не обижайся, но твои родители что-то от нас скрывают.
Лео помрачнел:
– И снова согласен, но сейчас не время для допроса с пристрастием. Ты, Китти и Тим – нежелательные свидетели. Мне надо остаться с ними наедине.
– Ну так поторопись!
Лео снова кивнул – с недовольным видом: ему не понравилось, что Лоррен раскомандовалась. Она огляделась. На стенах бывшей комнаты Лео теснились постеры Эминема. А также афиши «Бешеных псов»[155] и «Таксиста».
– Ты был фанатом Слима Шейди[156], – сказала она, чтобы сменить тему.
– А ты?
– Аланис Мориссетт и ее «Ironic»…[157] и Тарантино.
Он улыбнулся.
– И Скорсезе, – добавила она.
– You’re talking to me?[158]
– Твой любимый фильм, когда ты был подростком?
– Ммм… Непросто ответить… «Крестный отец», «Апокалипсис сегодня», «Таксист», «Бойцовский клуб»…
– А у меня «Девственницы-самоубийцы»[159].
– Твоя любимая книга? – спросил он.
– В каком возрасте?
– В двадцать лет.
Лоррен задумалась.
– «Средний пол» Джеффри Евгенидиса. А у тебя?
– «Американский психопат» Брета Истона Эллиса.
– Мне пора испугаться?
Наступила ночь. Остатки снега на полях фосфоресцировали под луной. В маленькой комнате на прикроватном столике горела лампа, и Лоррен вообразила, какими были ночи подростка по имени Лео вдалеке от Нью-Йорка, ведь он уже тогда хорошо рисовал и наверняка мечтал о славе и девушках.
– Ты пользовался успехом у противоположного пола? – поинтересовалась она.
– Еще бы.
– Правда?
Он усмехнулся:
– Нет, я был тощим и слишком застенчивым. Только первая красавица лицея Стелла почему-то считала меня загадочным и интересным.
– Вы были вместе?
– Признавайся, Демарсан, ты решила написать мою биографию?
– Да. Назову ее «Правда Подделки».
– Неплохо. А кем были мужчины твоей жизни?
– Тема исчерпана.
– Тогда поговорим о твоей разнузданной сексуальности…
Рука Лео отправилась за открытиями. Он придвинулся совсем близко к лицу Лоррен, и в его серых глазах вспыхнуло желание.
– Мы в доме твоих родителей, не забыл? – сказала она. – И стены здесь тонкие.
– Старики спят очень крепко. А ты не так уж и шумишь.
Лоррен вздохнула: пальцы Лео коснулись самого чувствительного места.
– Не уверена, что это комплимент, – сказала она. – Твое эго было бы польщено, если бы я орала, как Мег Райан в «Когда Гарри встретил Салли»?
Под веками Лоррен разгорался огонь, зрачки расширились, губы горели, когда она прошептала на ухо Лео:
– Хочешь трахнуть меня, Ван Меегерен?
Она укусила его за мочку, прижала ладонью выпуклость в джинсах.
– Угадала, – ответил он.
Жар охватил ее промежность, дыхание замедлилось, стало глубже, их губы соприкоснулись, языки встретились. Несколько минут он ласкал ее нежными и сильными руками, пока она не застонала, выгнув спину. Лео, твердый как камень, вошел в нее, и лоно оказалось влажным. Шелк и мед. Сначала темп был медленным, потом ускорился в ожидании ответных движений, кровать скрипела, Лоррен цеплялась за тело Лео ногтями, затягивая его все глубже, и весь остальной мир исчез. Лоррен задыхалась, кусала нижнюю губу, царапала спину Лео, и вдруг все исчезло, и она достигла высшей точки, на пару секунд опередив его.
– Дьявол… – проговорила она, возвращаясь к действительности. – Я очень шумела?
Лео кивнул, и она ударила его кулаком в грудь:
– Негодяй! Мог бы предупредить! Стыдись, Лео Ван Меегерен! Что обо мне подумают твои мать с отцом?!
Рот Лео разъехался до ушей.
– Они спят в другой половине дома.
– Надо было сказать – уж я бы поорала…
– У меня барабанные перепонки чувствительные…
На тумбочке зазвонил телефон Лоррен. Вызов был от Димитри. Она сомневалась, отвечать ли, оглянулась на Лео и решилась:
– Слушаю…
На экране появилось лицо брата, и Лоррен с трудом удержалась от крика. Те, кто избил молодого человека, поработали на славу: нос приобрел форму проросшего картофельного клубня, на распухших скулах растекались синяки, один глаз – господи боже ты мой! – закрылся до размеров щелочки между веками, другой налился кровью из-за полопавшихся сосудов. Нижняя губа треснула в двух местах.
– Как это случилось?!
Димитри рассказал, что на подземной стоянке на него напал неизвестный и ударил кастетом, повалил на землю и бил ногой. Камбоджийское боевое искусство бокатор не помогло: эффект неожиданности оказался слишком велик, а кроме того, преступник был опытным уличным бойцом.
– Ты был у врача?
– Конечно. Съездил в больницу.
Лоррен была в ужасе, но не могла не спросить:
– Ты разглядел лицо?
– Нет, он был в капюшоне.
– Этот гад что-нибудь сказал?
– Да… – Димитри выдержал паузу. – «Передай сестре, пусть не пытается меня искать!»
Лоррен долго молчала – происшествие с братом сильно ее напугало. Сильнее, чем случай в Центральном парке. Она стала умолять Димитри быть осторожнее, не выходить из дома, он отказывался, утверждая, что в следующий раз будет во всеоружии.
– Это тебе надо беречься, ему нужна ты, а не я. Я с ума схожу из-за тебя!
– Успокойся, милый, я не одна.
– А с кем? – Глаз Димитри (красный, но открытый) блеснул.
Лоррен максимально коротко описала ситуацию, косясь на Лео.
– Уверена в этих людях?
– На все сто. Они ни при чем. Один коп, Финк, взялся за расследование.
Димитри осторожно кивнул и поморщился от боли.
– Держи меня в курсе, – велел он. – Если что, сразу звони. Днем или ночью.
– Мы все ближе, – прокомментировал Лео. – И он это знает.
Потрясенная Лоррен подняла на него глаза.
– Не хочу, чтобы члены семьи страдали из-за меня, – сказала она, садясь на кровати и обнимая себя за колени, не в силах унять дрожь. – Не хочу вовлекать в эту историю никого из близких: ни Тима, ни двух По́лей, ни Димитри. В следующий раз он членовредительством не ограничится.
На последней фразе голос Лоррен сломался: себя она могла худо-бедно защитить, тех, кто находился за шесть тысяч километров от Нью-Йорка, – нет. Лео притянул ее к себе – она прижалась, ища утешения.
– Думаешь, он отстанет, если ты бросишь его искать? – мягко спросил Лео. – Все началось задолго до того, как мы пошли по его следу. Он всего лишь пытается выиграть время, а значит, мы близко, совсем рядом. Мы должны еще раз обдумать все, что узнали к сегодняшнему дню, и отыскать ниточку к нему.
– Или к ней… – добавила Лоррен.
39
Я возвращаюсь к нью-йоркскому груву.
Лео проснулся и увидел застывшую у окна Лоррен. Он встал, подошел, неслышно ступая босыми ногами, обнял ее за талию и положил подбородок на плечо. Она прижалась спиной, щекоча волосами его щеку.
– Давно проснулась?
– Я не спала.
Лео перевел взгляд на пейзаж за стеклом и увидел, что снова пошел снег. Крупные снежинки кружились в воздухе, создавая обстановку детского праздника и чистой радости. «Возможно, это моя последняя зима…» – меланхолично подумал он.
– Нужно успеть вернуться в Нью-Йорк, пока дороги не замело…
– Будьте осторожны, – наставляла их через полчаса миссис Ван Меегерен. – Лоррен, милая, я очень рада, что мы познакомились, и надеюсь как можно скорее снова увидеть вас в нашем доме.
Лоррен тронула искренняя теплота этой фразы, тем более что старший Ван Меегерен простился с ними куда сдержаннее, а Лео упрямо молчал. Он так злился на отца, что боялся сорваться, если скажет хоть слово.
– Берегитесь гололеда! – наставительным тоном произнесла Китти.
– Если потеряешь сцепление с асфальтом, – перенял эстафету Тим, – смотри в ту сторону, где хочешь оказаться, и тихонько крути руль туда же. Держи траекторию. Не тормози и не ускоряйся.