е, обвила ее своими щупальцами и душит изнутри. Мариетта озиралась по сторонам, тяжело дыша. И все же чем больше она смотрела на эти тени, тем труднее их было рассмотреть. Они представляли собой эфемерную субстанцию, всего лишь клочья дыма, связанные друг с другом паутиной злого умысла.
Мариетта снова побежала. Легкие ее вздымались, горло сжала паника, она бежала в том направлении, где, по ее представлениям, должен был находиться пряничный город. Но нежная мелодия, заворожившая ее недавно, уже умолкла, и перед ней были только ели, снег и звезды. Она все больше углублялась в лес. Случайная ветка хлестнула ее по руке и вспорола кожу, заставив вскрикнуть.
Ветви низко опустились под тяжестью снега, укрывшего лес. Когда-то мадам Белинская рассказывала им о ледяных просторах Сибири, диких и огромных, и Мариетта слушала ее с дрожью. Теперь она все дальше углублялась в эту страну и невольно воображала, как легко можно затеряться в подобном месте.
Она заставляла себя бежать быстрее, но легкие ее разрывались. Царапина на руке превратилась в длинную красную рану, из которой на снег падали капельки крови. Ее сказка превратилась в сказку о Гензеле и Гретель [17], только еще более мрачную. Оглянувшись назад, она увидела, что ее кровь замерзает на снегу и превращается в маленькие рубины. Темный туман крался вслед за ней по кровавому следу. У Мариетты вырвалось тихое рыдание, которое никто не услышал, и она побежала дальше, петляя между гигантскими елями, все больше впадая в отчаяние от преследующей ее судьбы. Дышать становилось все труднее, и в конце концов она сбавила темп.
Тени скопились вокруг ее ступней, а воздух вдруг наполнился шепотом. Хриплый, горловой шепот произносил слова на каком-то неизвестном ей языке, но он вызывал в ней темный ужас и перехватывал дыхание ледяными пальцами. Ее грудную клетку стиснуло так, как ни один слишком туго зашнурованный корсет. Она потихоньку пятилась назад, пока не почувствовала за спиной ель. Ее шершавый ствол царапал кожу, весь лес стремился откусить от нее кусочек. «Кто ты?»
Шепот становился все громче, пока тысяча голосов не заполнила ее голову, они давили на череп, заставляли задыхаться от страха и сомнений, а в лесу становилось все темнее и темнее, пока даже звезды не превратились в воспоминания. Мариетта споткнулась и выставила вперед руку, чтобы не упасть на дерево. Его сотрясала вибрация. Далекая дрожь охватила весь лес. Что-то двигалось по направлению к ней. Рокот нарастал и приближался, и она узнала этот звук: это стучали по снегу копыта.
Тени налетели на нее подобно огромной летучей мыши и крепко обхватили своими темными крыльями, не давая дышать. Мариетта лишилась зрения и упала в снег. С огромным усилием она снова открыла глаза и увидела дрожащие вокруг нее щупальца. Мысли ее засахарились, как старый мед, дыхание стало медленным и неглубоким, будто она тонула в липком море из меда.
Вдруг появились большие сани, они неслись среди елей в снежном вихре и шуршали полозьями. Их тащили два лося, украшенные широкими рогами. Филигранные серебряные полозья загибались спереди и заканчивались фигурами мышей, которые смотрели в лес ястребиным взором охотников. На блестящих бортах из обсидиана висели фонари, горящие ледяным светом, а в санях сидели четверо солдат на скамьях с темно-красными подушками. Один из них, сидящий впереди, заметил в снегу Мариетту, резко натянул вожжи и остановил лосей.
С их появлением тьма немного отступила, и Мариетта поднялась на ноги. Серые щупальца цеплялись за ее ступни, оплетали кольцами ноги.
Один солдат вышел из саней. Он был одет так же, как и другие, в двубортный темно-красный мундир, украшенный золотыми пуговицами и эполетами, и кремовые бриджи, заправленные в черные сапоги. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица, он серьезно смотрел на нее. Казалось, его нарисовали в одной цветовой гамме; глаза желтовато-коричневые, лицо золотистое и над ним волосы цвета бронзы. Он напомнил Мариетте те бронзовые скульптуры, которые она рассматривала в Афинах, когда отец повез туда их с Фредериком в целях образования. Она покачнулась, на мгновение усомнившись, не идет ли она снова по тем залитым мягким солнцем улицам, но нет: это мягкое серебристое сияние излучали звезды. Звездный свет вернулся. Но тьма все еще цеплялась за нее, ее шепот стал тише, его слышали только ее уши, но она все еще дышала с трудом.
Мариетта не успела заговорить, когда солдат выхватил из ножен саблю и рубанул ею воздух на волосок от ее руки. Она ахнула и посмотрела вниз. Сабля сверкала, как тысячи звезд. Она разрезала тени, как дым, и освободила от них Мариетту. Она вздохнула с облегчением, наполнив легкие, и прижала дрожащую руку к груди.
Тени уползли прочь и растаяли.
Солдат внимательно посмотрел на Мариетту. Она встретилась с ним взглядом, и в ее голове зазвучали предостережения.
– Лес не место для путешественников. Вам повезло, что вы встретились только с Тенями, – наконец произнес он, вкладывая саблю в ножны. – Я капитан Легат, командующий Королевской армией, и обещаю вам нашу помощь, если вы поедете с нами. – Ему не удалось придать голосу вопросительную интонацию. Снова вернувшись в сани, он опять взял в руки вожжи. Лоси нетерпеливо били копытами снег.
Другой солдат спрыгнул с саней и предложил Мариетте руку. Она колебалась. Капитан оглянулся на нее:
– Мое предложение будет действовать не так уж долго.
Его тон заставил Мариетту замереть.
– Я просто думаю о том, доверять вам или нет.
Солдат, предложивший ей руку, улыбнулся:
– Послушайте. Вы это слышите?
Не считая голоса солдат и топота копыт лосей, в лесу стояла тишина. Мариетта озадаченно посмотрела на него. Он хитро улыбался.
– В Эвервуде мы говорим, что, когда в лесу звенит жизнь, можно не торопиться, так как он обратил свое внимание на что-то другое. Но когда лес молчит, это значит, что он смотрит на тебя.
Она оглянулась. Деревья закрывали горизонт, тишина становилась все более угрожающей, чем дольше она смотрела на них. Ни одна ветка не шевелилась на ветру, ни намека на птичье пение, ни тихого шороха падающего снега.
Мариетта подала ему руку.
Он помог ей подняться и сесть впереди, рядом с капитаном Легатом, который первым пришел к ней на помощь.
– Вы отвезете меня обратно в мой мир? – спросила она.
– Мы возвращаемся во дворец, – ответил он, щелкнул вожжами, и лоси помчались назад через лес, а сани полетели по снегу вслед за ними.
Глава 16
Сидя в санях, Мариетта видела, как покрытые снегом ели быстро проносятся мимо, бесконечные, как звезды. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Эти тени вызывают ужас. Они выявляют внутреннюю тьму, охотятся на самые глубоко спрятанные слабости и страхи, – сказал один из солдат, наклонившись к ней.
Мариетта содрогнулась.
– Тем не менее вам очень повезло, что вы не встретились с чем-то намного опаснее. Если позволите, мне нужно осмотреть вашу руку. – Он держал в руках плотную белую ткань. – Меня зовут Фин, – тихо прибавил он, как будто это могло вызвать у нее доверие к нему. Как ни странно, это действительно помогло.
Мариетта протянула ему свою окровавленную руку. Она воспользовалась возможностью рассмотреть трех солдат, сидящих плечом к плечу на заднем сиденье саней. Фин казался ее ровесником, кудрявый, черноволосый, с теплой смуглой кожей и высокими скулами. Двое других, на несколько лет старше, были точной копией друг друга, со светлыми волосами и серо-стальными глазами на светлокожих и розовощеких лицах. Наверное, братья. Младший из них помогал ей сесть в сани.
– Эти ранки поверхностные. Передай мне немного снега, пожалуйста, – попросил Фин одного из сидящих рядом с ним братьев.
Третий солдат набрал пригоршню снега и протянул ему. На его руке не хватало двух последних пальцев. Взгляд его глаз был острым и расчетливым, и Мариетта решила, что его нельзя недооценивать.
Фин осторожно очистил ранки на руке Мариетты, потом приложил к ним ткань. Под ней ее кожу стало слегка пощипывать, как лимон в шербете пощипывает язык.
– И вы хотите мне сказать, что в этом лесу скрываются вещи похуже? – Она снова посмотрела на настороженные деревья. Всегда на месте, всегда молчаливые.
Фин посмотрел ей в глаза:
– Да. Разумно не привлекать к себе лишнего внимания в этих местах. А те вещи, что похуже, они чуют кровавые следы и готовы преследовать тебя до самых звезд и обратно, чтобы попробовать на вкус. Тени внушают беспокойство, они могут лишить разума, но не могут тебя тронуть.
Когда он снял ткань, Мариетта с изумлением увидела, что раны на руке уже затянулись новой розовой кожей.
– Спасибо, – поблагодарила она его, проводя по зажившему пальцем.
Такое использование волшебства в качестве обычного, повседневного средства потрясло Мариетту, она не видела в этом логики. Подобное применение магии выходило далеко за рамки веры простого народа в колдунов или увлечения магией в светских салонах.
– Я бы не стал его благодарить, – заметил младший брат. – Фин действует не из рыцарских побуждений, он гораздо больше заботится о сохранении собственной шкуры.
Фин встал и отбросил окровавленную ткань подальше от саней.
– Разве нельзя одновременно преследовать обе цели? – спросил он. В его голосе звучало сочувствие, такое же, какое чувствовалось в движениях его добрых рук.
– Меня зовут Кларен, – представился младший брат, игнорируя Фина и продолжая взглядом оценивать Мариетту. – Это мой брат, Данион.
Остроглазый Данион энергично кивнул ей. Мариетта наклонила голову, отметив, что волосы Даниона острижены короче, а его форма аккуратнее, чем у брата.
– Рада с вами познакомиться, – сказала Мариетта. Их голоса были низкими и хриплыми, а к интонациям она привыкла не сразу. – Вы можете называть меня Мариетта.
Тишину леса нарушил чей-то вой. Дикий, гортанный, он раздался совсем близко. Солдат, сидящий рядом с Мариеттой, пустил лосей в более быстрый галоп, мимо замелькали ели.